Увы, на сей раз отвлекающий маневр не сработал.
– Нет, Морт, не все равно. Кто знает, куда нам придется забрести и что увидеть? Я хотел бы быть уверен, что ты не прирежешь меня в один далеко не прекрасный вечер потому, что решишь, будто я узнал нечто опасное для твоих настоящих хозяев. Для тех, кто послал тебя сюда.
– У меня нет хозяев.
Ролло устало качает головой:
– Не верю. Ты слишком много знаешь. Ты хоть понимаешь, как ты вел себя с того самого момента, как мы вошли в город?
– Как?
– Как дома. Идешь через толпу, словно крестьянин по полю, – как будто всю жизнь так ходил. Ни разу не заплутал в здешних улочках. Ни разу не встал с открытым ртом перед каким-нибудь зданием выше трех этажей. Ни разу не переспросил дорогу, когда тебе отвечали что-то вроде «дойдешь до ратуши, а там свернешь к западным воротам и потом в третий проулок налево». Бастарды, выросшие в глуши, так не умеют. Значит, кто-то тебя научил. Рассказал, показал. Но такие вещи не делаются даром, их надо заслужить. Или отработать. И если мы и дальше будем двигаться вместе, я должен знать, на кого ты работаешь, кроме меня.
И не поспоришь, блин, – все логично. Все по полочкам разложил. И как мне теперь ему доказывать, что я не верблюд, а просто похож немного, и то в профиль? Мало информации для размышления. Попробуем точнее оконтурить границы возможного:
– А чего боишься ты, младший жрец? Если ты, конечно, настоящий жрец, а то третьего дня с одной трактирной девчонкой ты как-то не очень благочинно себя вел, помнится…
Ролло шутку не поддержал, ответил так, словно в трибунале показания давал:
– Жрецы всеведущего не дают обета целомудрия – только безбрачия. Я настоящий служитель Сатара и выполняю поручение капитула, как и говорил.
– Так чего ж ты тогда опасаешься? Вроде жрецы всеведущего неплохо ладят и с императором, и со всеми остальными «владыками земными». Или нет?
Тут Ролло заерзал. Неужели? Я аж подался вперед, опершись руками на стол. Жрец неуверенно покосился по сторонам, проверяя, не прислушивается ли кто к нашей беседе, после чего выдал, тщательно взвешивая каждое слово:
– Служители всеведущего стремятся не вмешиваться в дела власть имущих, равно помогая всем, кто обращается к нам в поисках совета и утешения. Но в последние годы некоторые люди в окружении императора, да продлит Эйбрен его дни, выказывают определенное неудовольствие такой политикой капитула…
Фигасе! Вот тебе и церковь вне политики… Хотя чего-то такого следовало ожидать – не может столь солидная организация остаться совсем уж в стороне, когда император наш, Эйбрен хранимый, всех подряд в бараний рог гнет. Жрецы, конечно, пытаются лавировать, вон как Ролло на людей из императорского окружения все стрелки перевел, но, видать, не сильно помогает. В такой ситуации за одно лишь подозрение в попытке навести мосты с орками, которые вот уж сколько веков являются главной угрозой восточным землям империи, глотку на раз перережут. Неудивительно, что мой наниматель так стремается. Зря, кстати. В этот раз он по адресу зашел.
Я молча достаю из ножен кинжал и аккуратно подпарываю пришитую к подкладке куртки заплатку, после чего вытряхиваю из этого потайного кармашка наградной перстень Этельгейра и с легкой улыбкой превосходства отправляю этот кусочек золота через стол. Ролло, следивший за моими манипуляциями с нескрываемым беспокойством, накрывает прилетевшее колечко ладонью, после чего, прикрывшись спиной от потенциальных соглядатаев, с минуту разглядывает вензель на печатке. По его лицу пробегает легкая тень изумления, чтобы тут же смениться традиционной маской невозмутимости.
– Я ответил на твой вопрос?
Ролло кивает, после чего возвращает кольцо и, наконец, расслабляется, вытягивая ноги и откидываясь на стену. Вот и ладненько, а то сил уже никаких не было смотреть на его постную физиономию – чуть аппетит мне не испортил, параноик чертов.
Мир в коллективе был восстановлен, но приключения продолжались. После обеда Ролло заявил, что ему нужно посетить местное отделение банка, я не возражал.
Банк – это хорошо, это деньги, связи и информация. Это цивилизация, мать ее! Так что случаю наведаться в столь полезное заведение я откровенно обрадовался. Тем более что в моем присутствии помимо общего был и вполне себе конкретный интерес – преступность в Илаале никто не отменял. А как известно, вероятность столкнуться с этим негативным проявлением общественной жизни прямо пропорциональна количеству имеющейся наличности.
С ворьем в Гвинбранде боролись на совесть, о чем красноречиво свидетельствовали четыре довольно-таки свежих трупа, украшающие виселицу на Судной площади. Но бороться и победить – это две большие разницы, как говорят в одном южном городе. Обилие злачных мест и их посетителей, готовых легко расстаться с шальными деньгами, постоянный приток новых людей, как ищущих в городе работу, так и прибывающих по торговым делам или просто следующих транзитом по Восточному тракту, – все это способствовало расцвету уличного криминала.
Нельзя сказать, что местная власть этого не понимала. Судя по тому, что я успел увидеть, меры принимались. Например, количество городской стражи превышало все виденное мною до сих пор. Причем многократно. Сам состав стражников тоже был, мягко говоря, нетипичным. Крепкие, покрытые шрамами дядьки с видной за лигу воинской выправкой в возрасте «слегка за сорок». Если это не отставные наемники, отслужившие под знаменем минимум полтора десятка лет, то я балерина Большого театра и тоже с пятнадцатилетним стажем. На фоне типичных блюстителей закона, с которыми я плотно познакомился во времена службы в линдгорнской сотне, гвинбранские стражи смотрелись весьма выгодно. Примерно как матерые кавказские овчарки, не раз защищавшие овечью отару от волчьих набегов, рядом с обычными дворовыми бобиками, что с переменным успехом воюют с помойными котами за контроль над мусорными баками у подъезда.
Правда, главной задачей этих ветеранов была отнюдь не борьба с преступностью. Деньги (и, подозреваю, немалые) им платили за то, чтоб держали в узде своих бывших коллег. В частности, стража Гвинбранда тщательно контролировала, как приходящие в город наемные отряды сдают в центральный арсенал все «тяжелое вооружение». Арсенал, естественно, также находится в ведении стражников. Жителям и гостям города разрешается иметь при себе только короткие мечи и кинжалы – во избежание, так сказать.
Так что с уличным ворьем, а также работниками ножа и дубины, любящими по вечерам шарить в карманах подвыпивших посетителей борделей и игорных домов, борются по остаточному принципу. Хорошо еще, что проституция, азартные игры и распитие спиртных напитков тут вполне легальны и, соответственно, крышуются официальными властями, а то б вообще полный атас был.
К чему я это все? Да к тому, что выходящий из банка одинокий клиент не слишком выдающейся комплекции, без доспехов и меча – слишком заманчивая цель для таких вот любителей легких денег. Зато наличие у потенциальной жертвы здоровенного, вооруженного до зубов сопровождающего сильно снижает число желающих попытать свою кривую удачу в каком-нибудь узком переулке. Потому мое присутствие не вызвало никаких вопросов ни у самого Ролло, ни тем более у работников банка. Я же получил прекрасную возможность расширить свои знания о местной финансовой системе. Увиденное меня не порадовало.