Вот так вот тихо, мирно, потихоньку обживаясь на новом месте, я и дотянул до весны.
Весна помимо тепла принесла также серьезные перемены в мою устоявшуюся за последнее время жизнь. Вестником грядущих изменений стал помощник шерифа, заявившийся в Старую Иву в сопровождении пары солдат. Шериф здесь – это такое должностное лицо, назначаемое местным сеньором и обладающее существенными полномочиями. И вот это вот самое лицо торжественно объявило, что власть в лице светлейшего герцога Этельгейра решила слегка разнообразить нашу пресную жизнь небольшой войной. Вот так вот – ни больше ни меньше.
Вообще надо сказать, что с централизацией власти в нашем отдельно взятом герцогстве было все в порядке. Из объяснений Герта следовало, что бароны должны были ежегодно сдавать в центральную казну собранные налоги, а в канцелярию – отчеты о финансовой деятельности за истекший период. Равным образом в столицу герцогства отсылались копии всех решений баронских судов, причем суд высшей инстанции имел безусловное право на пересмотр или отмену решения, вынесенного бароном или его представителем. Неисполнение вассальных повинностей перед герцогской короной было чревато денежными штрафами и прочими весьма неприятными санкциями, а злостного нарушителя могли и вовсе отдать под суд с перспективой лишения баронского достоинства. В общем, местные сеньорчики вовсе не являлись самовластными хозяевами в своих вотчинах и, чтобы лишний раз не попадать в поле зрения бдительного ока большого брата, вынуждены были довольно-таки добросовестно приглядывать за вверенной территорией.
Интересно, что на более высоком уровне это правило не работало. Герцоги, требуя безусловного подчинения от своих вассалов, в то же время вполне успешно забивали болт на собственные обязанности перед императором. За счет чего оказался возможен такой парадокс, я пока еще не разобрался, так что просто принял сложившуюся ситуацию как данность. В свете вышесказанного меня в тот момент гораздо больше интересовало: с кем же собрался воевать наш светлейший, если в самом герцогстве без его монаршей воли и так никто даже чихнуть не смеет? У шерифского зама имелся ответ и на этот вопрос – в зачитанном нам рескрипте значилось, что набор войска производится с целью разрешения спора с вольным имперским городом Ирбрендом. Именно разрешения спора, а не захвата или там восстановления суверенитета, то есть за нашим будущим противником как бы признавалось право на ведение такой вот ограниченной войны. Не знаю, как Тимо и прочие односельчане, а я этот нюанс отметил сразу. Хотел обсудить с Гертом, но тут посланец выложил свой главный козырь – объявил о сборе ополчения.
Здесь надо бы пояснить, что местное законодательство давало сеньору право ежегодно призывать под знамена определенное число свободных граждан. Использовалась эта возможность не так уж часто, но в этот раз герцог, видимо, счел момент подходящим. Все тот же помощник шерифа, закончив зачитывать указ, объявил, что жеребьевка состоится в трактире за три часа до заката, после чего разрешил всем разойтись, что мы и исполнили. Тимо в растрепанных чувствах отправился утешать своих, а я наконец-то получил возможность переговорить с единственным человеком, который мог дать дельный совет в сложившейся ситуации.
Герт выслушал новости спокойно. После чего, ехидно ухмыляясь, озадачил меня вопросом:
– Хочешь поучаствовать?
Пришлось задуматься, потому что до сих пор я как-то не примерял возникшую проблему к себе лично. Известие о войне было воспринято как новость по телевизору о новой волне интифады где-то в секторе Газа – интересно, но как бы напрямую не затрагивает. А зря, потому что затрагивает и именно напрямую. Чтобы выиграть немного времени на размышления, пришлось прибегнуть к испытанной тактике – ответить вопросом на вопрос:
– С чего ты взял?
Сержант снисходительно хмыкнул:
– Ну не вечно же ты тут торчать будешь. Рано или поздно все равно уйдешь, так почему бы не сейчас?
А действительно? Чего ждать? Хотя…
– Это ты мне скажи, что не так с этой войной?
– С этой? Да все с ней в порядке – война как война. Ничего особенного.
– Тогда почему объявлен сбор ополчения? Неужели для разборки с вольным городом недостаточно регуляров?
– Соображаешь. Хватит, конечно. Если не вмешается кто-то еще…
– Например?
– То, что Ирбренд – имперский город, ни на какие размышления не наводит?
– Император может вмешаться?
– Еще как! Вряд ли войсками, но денег на наемников подкинет запросто. А может, и еще кто из соседей влезет. Всегда найдутся желающие поживиться на чужой войне.
– Всегда?
– Ну, не всегда, конечно, но частенько.
– И это как раз тот случай…
– Кто знает? Я ж не герцог и даже не его канцлер. Но наш великий император, дай Эйбрен [1] ему здоровья, давно уже мечтает переломать все кости своим светлейшим кузенам. Не думаю, что он упустит такой случай. Ты знаешь, что Ирбренд еще пять лет назад был вовсе не вольным городом?
Я отрицательно покачал головой, и Герт продолжил:
– Там сидел герцогский бургграф, который регулярно перечислял налоги и прочие торговые пошлины в казну герцогства. А потом горожане как-то добились статуса вольного города. ИМПЕРСКОГО вольного города. И теперь все сборы с тамошних мануфактур, биржи, рынков и прочего направляются прямиком в столицу – в карман императору. А наш светлейший Этельгейр кусает свои светлейшие локти, даже не снимая камзола. Теперь понял?
Понял, конечно. Чего ж тут непонятного? Не зря мне эта война с самого начала не понравилась.
– Так что, думаешь, не стоит туда лезть?
– Думаю, нет. Это не та война, на которой можно легко заработать или высоко взлететь. Если все пройдет гладко – все сливки снимут герцог со своими коронными частями, если же нет – ополченцы получат самыми первыми и на полную катушку.
– И как мне теперь избежать такой чести?
– Тебе-то? А тебе ничего избегать не надо. Призыву в ополчение подлежат только землевладельцы и держатели доходных предприятий, платящие налоги в казну и внесенные в соответствующий реестр. Голодранцев вроде тебя это не касается.
– То есть я в жеребьевке не участвую?
– Не-а. А вот после войны можешь попытаться завербоваться в какой-нибудь регулярный полк. Туда всех берут – такого бугая, как ты, с руками оторвут.
– Ладно, а посмотреть-то я могу?
– На жеребьевку? Конечно, можешь. Я и сам схожу, гляну – какое-никакое развлечение.
Знал бы я тогда, чем это развлечение закончится…
Сам процесс жеребьевки был обставлен достаточно торжественно. Помощник шерифа при свидетелях отсчитал тридцать один (по количеству налогоплательщиков) металлический жетон наподобие монетки или пуговицы, только побольше, после чего два из них пометил крестиком. Затем все жетоны ссыпали в холщовый мешочек, и потенциальные защитники отчизны принялись по очереди тянуть жребий.