– Может, она приехала в гостиницу, переоделась и вам назло пошла гулять по ночному Милану?
– Нет, что вы! Она не такая! И скажите, зачем ей лазить в мой чемодан?
– У вас что-нибудь пропало?
– Нет.
– Тогда почему вы решили, что к вам лезли? Как я понимаю, вы слабо в тот момент соображали?
– Да, но не настолько, чтобы не заметить, что вещи аккуратно стопкой вынули из чемодана и, перевернув, положили обратно. Я пижаму всегда кладу сверху, а она оказалась в самом низу.
– А у Софьи Андреевны что-нибудь пропало?
– Не знаю, но ее чемодана тоже касались. Я помню, когда мы уходили, она жакет бросила сверху на чемодан. Сейчас он лежит на кровати.
– Леопольд Иванович, но это все могла сделать Софья Андреевна. Вернулась в номер, переоделась и пошла гулять.
– Да как вы не поймете, ее в номере не было! – сорвался на крик Краюшкин. – Когда мы выходили из гостиницы, она надела тесные туфли и быстро натерла кровавые мозоли. Я это точно знаю, она мне жаловалась. Если бы она вернулась в номер, то обязательно бы эти туфли сняла и поменяла на более удобную обувь. Но она этого не сделала. Значит, не возвращалась!
– Н-да, – задумалась я. – И что же с ней случилось?
– Не знаю.
– Может в полицию позвонить? – предложила Степа.
– Я боюсь, – признался Краюшкин. – Они обвинят меня.
– Да с чего вы взяли?
– Я был с ней этим вечером. Многие видели, как мы ссоримся. Да и кандидатура для преступника у меня самая, что ни на есть подходящая – за плечами две ходки.
– А Софья Андреевна знала о ваших судимостях?
– Конечно. Я ей сам сказал. Дело ведь когда было? По молодости, по глупости. Я исправился. И Софа мне поверила. Марина Владимировна, помогите мне ее найти.
Неожиданно Краюшкин заплакал, да так горько и безутешно, что у меня сжалось сердце. Никогда не видела, чтобы мужчины так плакали.
– Леопольд Иванович, сейчас же прекратите. Давайте без истерик. Мы сейчас разбудим Веронику, и она позвонит в полицию, в больницу, куда угодно, но Софью Андреевну мы найдем. Никуда без нее не уедем.
– Только бы она была жива, – запричитал он.
– Оставайтесь здесь, – велела я. – Степа, накапай ему чего-нибудь успокаивающего, а я пойду к Веронике.
Я поднялась на этаж выше и постучала в номер, который делили Алина и Вероника.
– Кто? – через минуту откликнулась Вероника. Я и не сомневалась, что к двери подойдет именно она. У Алины сон глубокий, ее и пушкой не разбудишь, особенно в три часа ночи.
– Я. Есть проблемы.
Вероника открыла мне в халатике, наспех наброшенном поверх ночной сорочки. Я бросила взгляд вглубь номера. Алина дрыхла. Мой приход ее никак не потревожил.
– Что случилось? – спросила Вероника, переходя на шепот.
– Софья Андреевна пропала. Во всяком случае, так считает Леопольд Иванович. – В двух словах я пересказала весь наш разговор.
– Я даже не знаю, что делать, – растерялась Вероника. – Звонить в полицию? Осмеют. Дама в Милане. Есть магазины, которые работают допоздна, кафе и ресторанчики те вообще не закрываются. Она могла в отместку Краюшкину засесть в одном из ресторанов.
– Ох, если бы это было так, – вздохнула я и поделилась своими опасениями: – На душе у меня не спокойно. Возможно, волнение Леопольда Ивановича передалось. Тот и вовсе места себе не находит, плачет. Говорит, что Софья Андреевна не из тех дам, которые любят таскаться по увеселительным заведениям.
– Давай позвоним в больницу скорой помощи? – предложила Вероника.
– Звони.
Вероника присела к телефону, сначала набрала номер справочной, выяснила куда звонить и набрала нужный нам номер.
– Иванова Софья, – единственное, что я поняла из быстрой Вероникиной речи. Наверное, она дала описание нашей пропавшей и сколько ей лет. – Си, си, – кивала Вероника, выслушивая ответ. – Поехали, – сказала она по-русски, положив трубку и повернув ко мне свое встревоженное лицо.
– Ее нашли? Что с ней? – спросила я.
Вероника ушла от прямого ответа, стала быстро одеваться. Я смотрела на нее и не знала, что мне делать.
– Для начала надо выяснить, Софью ли Андреевну к ним привезли, – как будто прочитала мои мысли Вероника. – Женщина жива и это хорошо.
– Встретимся через десять минут внизу. – Я бросилась в свой номер.
Степа и Краюшкин встретили меня встревоженными взглядами, они ждали, что я им скажу.
– Пока ничего неизвестно. Вроде бы в одну из больниц доставлена женщина, похожа на Софью Андреевну, но она ли это… Надо смотреть.
– Она жива?
– Я же сказала: в больницу, не в морг, – стараясь не раздражаться, ответила я, выхватила из шкафа джинсы и побежала одеваться в ванную.
– Я еду с вами, – заявил Леопольд.
К этому времени он окончательно протрезвел. Степа привела его в надлежащий вид: стерла с его лица кровь, почистила пиджак.
Я согласилась:
– Хорошо, можете спуститься в холл и вызвать такси.
Через полчаса мы уже входили в приемный покой муниципальной миланской больницы. Впереди шла Вероника, на полшага от нее отставали я и Краюшкин. Мне приходилось поддерживать его под руку. Под конец поездки на такси он так разволновался, что ноги с трудом слушались его.
– Леопольд Иванович, прекратите дрожать, иначе все подумают, что у вас сенная лихорадка. Вас положат в больницу, а нашу группу запрут на карантин. Вы этого хотите? – пошутила я, стараясь снять напряженность. – Все будет хорошо.
– Мне все не надо. Я хочу только одного, чтобы Софочка была жива.
– Я в этом не сомневаюсь. Да прекрати же вы, наконец, реветь!
– Ждите меня здесь, – велела Вероника и скрылась за стеклянной дверью.
Стекло было молочного цвета и матовым. Куда дальше пошла Вероника, мы видеть не могли. Потянулись долгие минуты ожидания. Краюшкин беспрерывно сновал взад-вперед, сильно раздражая меня при этом.
– Леопольд Иванович, угомонитесь. Сейчас все узнаем.
– Что-то долго нет Вероники. Может мне туда пойти?
– Ее нет не больше пяти минут.
– Да? Я думал, уже час прошел. Ну где же она ходит? А вдруг ее в морг послали?
– Побойтесь бога, какой морг? Если бы ее послали в морг, она бы тут же вышла. Морги, как правило, находятся в отдельных зданиях.
– Да? Я не подумал. Но все равно, ее так долго нет.
Я не стала ничего отвечать Краюшкину. Он опять стал мельтешить у меня перед глазами, продолжив свое хождение от стены к стене.