Лавра сняла куртку и спихнула ботинки. Мать не знала о том, что приключилось летом, поэтому поделиться с ней своими страхами было никак нельзя. А чтобы она ничего не заподозрила, следовало изобразить счастливую улыбку.
– Все до единого остались в шоке, – с наигранным восторгом ответила Лавра, пройдя на кухню. – А ты как себя чувствуешь?
– Нормально. Тебе, кстати, звонила Марина. Сказала, что заедет за тобой в восемь. Вы куда-то собрались?
– Да, – растерялась Гербер, – я и забыла. Она ещё вчера говорила про какую-то вечеринку…
– Правильно, тебе надо развеяться, ты и так никуда не выходишь. Вот только на рынок давай сбегаем, прикупим что-нибудь модное, что на танцы можно надеть.
– Да не надо ничего брать, у меня есть одежда, – напряглась Лавра и схватилась за телефон.
– Но как же?! – возмутилась Агния Лесофовна.
– Мама, не хочу ничего слышать. А сейчас дай мне сделать очень важный звонок.
– А что, что-то произошло? – испугалась женщина.
– Нет, просто нужно позвонить. – Девушка старалась говорить спокойно.
– Ладно, звони, но я уже приготовила обед, так что даю тебе пару минут.
Раскрыв записную книжку и отыскав номер домашнего телефона Холодовой, Лавра принялась нажимать на подсвеченные кнопки. Трубку на том конце провода никто не снимал. Вероятно, Марина ещё была на занятиях, а её родители на работе. Решив созвониться с подругой позже, Гербер отыскала служебный телефон следователя Яровского.
– Петров у аппарата, – закряхтел голос из динамика.
– А… простите, мне бы Анатолия Давыдовича, – растерялась Лавра.
– Его сегодня не будет, звоните завтра, – пробурчал Петров, явно недовольный тем, что его отвлекли.
– А Вы не могли бы дать мне его домашний номер, а то я потеряла…
– Гражданочка, мы не даём таких сведений, звоните завтра с утра.
– Но это касается дела о сокровищах Бальваровского, – успела вставить отличница, однако из динамика уже понеслись прерывистые гудки.
Положив трубку, Лавра задумалась. Как нехорошо всё складывается. Но другого выбора нет, и придётся смириться с тем, что Яровского до завтрашнего дня не разыскать.
– Лавра, обедать! – позвала Агния Лесофовна из кухни.
Ладно, подумала Гербер, в конце концов, есть ещё и Марина. Наверняка она слышала что-нибудь о случае в университетском сквере и, возможно, знает домашний номер следователя. Ведь опасность в лице безумного археолога грозила и ей.
Марина не появлялась вплоть до вечера. Её сотовый почему-то не отвечал, а дома упорно никто не желал снимать трубку, из-за чего Лавра начала нервничать. Чтобы не вызывать подозрений матери, она решила засесть в кресло с книжкой и делать вид, будто готовится к очередному семинару. Хотя на деле отличница продолжала терзать себя мыслями о странной листовке и мёртвой девушке.
Перед приездом Холодова всё-таки удосужилась позвонить и попросила спуститься во дворе. Обдав себя порцией новых духов, Лавра быстро оделась, пообещала матери вернуться ближе к десяти и побежала вниз.
Белая «Ауди» уже стояла возле подъезда, нарушая покой двора громкой музыкой. Марина любила ездить по городу с ревущей магнитолой, оправдываясь, что так она не слышит шум двигателя. Но с появлением Лавры звук был убавлен.
– Ну что, готова к вечерней тусе? – воскликнула Холодова, открыв ей дверь изнутри.
Однако её беззаботная улыбка мигом исчезла при виде лица подруги.
– Что-то не так? – помрачнела Марина.
– То-то и оно, что не так. – Лавра захлопнула за собой дверцу и тяжело вздохнула. – Знаешь, что в университетском сквере нашли убитую девушку?
– Ну и что?..
– Как это что! – встрепенулась Гербер. – У неё в руках был листочек, а на нём нарисована красная мантия. Понимаешь, что это может означать?
Холодова нахмурилась, всем своим видом показывая, что она как раз ничего не понимает.
– Причём здесь красная мантия?
– Господи, Марина, неужели не ясно?! В таком костюме скрывался Андрей Дмитриевич, разве ты забыла?
– Лавра, я всё прекрасно помню. Но ты несёшь какую-то ерунду. Впрочем, ты наверняка устала, нервничаешь из-за новой причёски. Подумай сама, зачем этому типу убивать девчонку с экономфака? И тем более, кто тебе сказал, что её убили?
– Как же, я сама там была и…
– И что, что увидела?
– Вообще-то ничего… Открытых ран я на ней не заметила. Но это ещё не означает, что она умерла естественной смертью! Сегодня утром, когда я шла на занятия, она выглядела вполне здоровой.
Если честно, то Лавра и сама усомнилась в этом, поскольку прекрасно помнила, какое впечатление на неё оказала та девочка своим болезненным видом.
– К твоему сведению, эта Лика – наркоманка… вернее, была ею. Об этом многие знали. Так что ничего удивительного в её смерти я не вижу.
– Вчера она несколько раз пыталась нам вручить свои листовки… И как же то послание на бумажке: «Из глаз потечёт немая слеза, нарушивший клятву ответит сполна…»? Уверена, это про меня, это я должна ответить ему сполна!..
– Лавра, перестань, – потребовала Холодова. – Если бы этот ненормальный захотел преследовать нас, он бы начал с главного. Вот они мы, никто нас не охраняет. У него куча возможностей подобраться к нам… Но даже если этот кретин вздумает докучать, у меня для него припасён небольшой подарочек.
Она открыла бардачок и достала оттуда предмет, который по форме напоминал большой гаечный ключ.
– Смотри, – продолжала Марина, нажав на белую кнопку у его основания. – Это шокер, бьёт током любого, кто решится к тебе прикоснуться. Надо лишь надавить на эту пипочку, – она сделала это вновь, и на заострённых концах прибора сверкнула голубая молния. – Ни один гад не выдержит, а уж всякое желание доводить свои намерения до конца у него пропадёт надолго.
– А это законно? – насторожилась Лавра.
– Индивидуальное средство защиты, – ухмыльнулась Холодова, повторив молнию. – Продаётся в любом военторге. На, держи и больше ничего не бойся.
Гербер взяла шокер и попробовала нажать на кнопку. Оружие завибрировало, сверкая голубыми искрами.
– А им можно убить? – переспросила девушка, осматривая диковинную вещицу.
– Вряд ли, он не такой мощный. Вот чувств лишить – это да, а убить – нет, хотя бывали случаи. Например, у человека проблемы с сердцем. Ударишь его током, он и окочурится.
– Надеюсь, у Андрея Дмитриевича стенокардия, потому что я точно убью его, если встречу, – прошипела отличница, пряча шокер в сумочке, однако тут же опомнилась и взглянула на подругу. – Я такая бестактная, этот прибор стоит немалых денег и принадлежит он тебе…