Старик с ужасом смотрел на экран – окружившие стадион десантники в черно-серых боевых скафандрах сотнями косили бросающихся на них толпами безоружных людей. Над стадионом висели десантные катера и глайдеры, поливающие скопившихся внизу огнем больших плазмеров. А все, сумевшие вырваться, напарывались на окружение. Аарн убивали их без жалости. Они никого не оставляли в живых! Ни единого человека! Онемев, мастер Варинх смотрел на кровавый кошмар, до сих пор он и представить себе не мог, что такое где-нибудь и когда-нибудь может происходить.
А когда командир черно-серых убийц после завершения бойни снял шлем, не узнать его оказалось невозможно. Это была Тина. Благие! Да во что превратилась его девочка? Она же была такая добрая… По инфору показали еще несколько боевых операций Кровавой Кошки, и все они были жуткими. Но все-таки не такими жуткими, как первая. Мертвое лицо дочери тоже пугало, так пугало, что старик ежился.
– Батя! – в комнату влетел Роум, глаза крупного, в летах уже мужика, горели изумлением. – Там… Там…
Ох, чума на все хвосты Проклятого! Неужто прилетели? Мастер Варинх вскочил и вслед за сыном выбежал во двор. Точно. Виденный им по инфору катер, похожий на связку черных пузырей, заходил на посадку на пустыре за деревней.
Пораженные люди выскакивали из домов и бежали к пустырю, не понимая, кому мог понадобиться их забытый Благими медвежий угол. Они не ожидали ничего хорошего – кроме налоговых инспекторов в Стояный Лог не прилетал никто. Но странный летательный аппарат не походил на флаера налоговой инспекции, он вообще ни на что знакомое не походил.
Старый Варинх подошел одним из последних, их дом находился дальше других от пустыря, и молча протолкался сквозь толпу вперед. Односельчане что-то удивленно спрашивали, но старик ничего не слышал, ничто не доходило до его затуманенного сознания.
– И кого это Проклятый принес? – раздалось за спиной недовольное бурчание Биреда, после смерти отца уже года три бывшего старостой деревни. – Все мало им…
– Твою жену, – сам не зная зачем, ответил на риторический вопрос мастер Варинх.
– Шо ты мелешь, старый! – отмахнулся молодой староста, давно ставший похожим на матерого медведя. – У меня нет жены! Я…
Тут глаза Биреда полезли на лоб, и он вздрогнул. Потом медленно повернулся к старику и уставился на него так, как будто ни разу до этого дня не видел.
– Т-ты ч-что им-меешь в-в в-виду? – голос здорового тридцатидвухлетнего мужика дрожал.
– Тина прилетела… – с трудом выдавил из себя мастер Варинх. – По инфору говорили и эту посудину показывали.
– Хвост Проклятого мне в глотку! – выругался Биред. – Так она жива?
– Жива. Только… А, не знаю, сам смотри!
По закону Биред до сих пор считался женатым, и священники Благих отказывались дать ему развод без согласия жены. Отказывались и признать вдовцом, пока он не предоставит доказательств смерти Тины. Все девять лет он пытался что-то сделать, но особо почему-то не старался. Мастер Варинх подозревал, что бедняга и до сих пор любит его непутевую дочь. Ведь вроде бы ни к кому проявлял интереса с тех пор, хотя это и странно для полного сил и желаний молодого мужчины.
А сразу после исчезновения Тины… На парня смотреть страшно было, черно пил, пытался что-то выяснить, как-то искать жену. Даже попробовал в полицию обратиться, что не принесло ему ни малейшей пользы. Понятно, что полицейские посмотрели на молодого фермера, как на сумасшедшего, лишь только узнав, что его жена ушла в орден.
Катер сел на пустырь с мягким, хлюпающим звуком. Тесно прижавшиеся к центральному пять неровных черных пузырей внезапно стали вытянутыми и опустились на землю, дрогнувшую под их тяжестью. Каждый из них оплыл и стал похож на бурдюк с жидкостью. По всей поверхности странного летательного аппарата с треском проскочили разряды, похожие на светящихся змей.
Затем три из пяти пузырей распахнулись, их края мгновенно исчезли. Какая-то минута, и в одном из люков появились четыре человеческие фигуры в черно-серебристых, обтягивающих комбинезонах. Из двух других люков вылетели стремительных обводов серебристые флаеры. Только сейчас люди поняли, насколько велик катер – черный цвет и непривычные формы скрадывали размер. Флаеры мелькнули в небе и приземлились перед домом семьи Варинх, который сейчас был пустым – его обитатели, как и прочие жители Стояного Лога, собрались на пустыре.
Четыре человека вышли из катера. Четыре молодые женщины. Красивые женщины, волосы каждой были заплетены в тугую косу, а фигуры у них были такие, что многие из мужчин в толпе фермеров разом выдохнули. Но их лица… Это не были лица живых людей, это были лица вставших из могил мертвецов. Любого, смотревшего на них, передергивало – люди старались незаметно осенить себя знаком Благого Круга, защищающим от нечистой силы.
Вышедшая из катера первой молодая черноволосая женщина в комбинезоне с несколькими нашивками на правом плече, внимательно оглядела жителей деревни, нашла кого-то, ее лицо внезапно стало живым и осветилось улыбкой.
– Папа! – звонкий голос сотряс тишину.
Она медленно пошла навстречу выступившему вперед мастеру Варинху и обняла его. Он хотел что-то сказать, но горло перехватило, и старик едва сдержал слезы. Поцеловав дочь в обе щеки, он внимательно оглядел ее. Вот такой, улыбающейся, радостной, девочка походила на прежнюю Тину, вот теперь она не напоминала собой оживший только что труп.
– Прости, па… – голос молодой женщины был смущенным. – Прости, что ничего не писала. Просто…
Она отвернулась и махнула рукой.
– Я все понимаю, доченька… – прикусил губу старик. – Это ты меня прости за то. Если бы я не попытался тебя замуж выдать…
– Мне все равно здесь места не было, па, – кривая ухмылка исказила лицо Тины. – Не могла я жить, как вы. Не могла… Да ты ведь помнишь.
– Помню… Хотя и до сих пор не понимаю, на кой хвост Проклятого тебе сдались эти звезды.
– Сдались, – она вытерла слезы. – Мне без серебряного ветра не жить. Этого не объяснить словами, этого вообще не объяснить людям, которые не слышат его отзвуков. Нет, не умею я красиво говорить. Я драться умею, а не стихи писать.
– Ой-ой-ой! – донесся до ушей мастера Варинха еще один смеющийся женский голос. – Уж чья бы корова мычала. Как будто не твоими эмостихами несколько планет зачитываются!
Рядом стояла смеющаяся, не очень красивая, но донельзя симпатичная блондинка, острое личико которой выглядело весьма и весьма ехидным.
Тина замахала на нее рукой и, не выдержав, прыснула. Тхадка, как всегда, в любую дырку без мыла залезет. Но она очень любила эту наглую девчонку, настолько любила, что словами передать это было невозможно. Да и не нужны были слова никому из аарн, разве могли слова сравниться с самым слабым из эмообразов? Тина снова окинула взглядом толпу изумленных односельчан и почти незаметно улыбнулась.
Слава Благим, что она все-таки решилась навестить отца. Ох, и трудно же оказалось заставить себя простить… Если бы не мать Раса, Тина так и не смогла бы. Впрочем, на то Ирена и Целитель Душ. Молодая женщина вспомнила, как с неделю назад Целительница подошла к ней, без лишних разговоров взяла за шкирку и сказала: «У тебя есть отец и мать. И они тебя любят, может и не так, как тебе хочется, но любят. А ты даже знать о себе не даешь!»