Тина с изумлением считывала память бывшего мужа и видела, что он стал очень много читать, что сейчас у него огромная библиотека, на которую уходят едва ли не все зарабатываемые деньги. Девушка не понимала, как такое изменение вообще могло произойти, но оно произошло. И в душе Биреда уже начинала звучать тоска по чему-то невероятному и необычному, не помещающемуся в рамки окружавшей его обыденности. И если эта тоска когда-нибудь станет нестерпимой, если у его души не останется иного выхода, он сможет услышать серебряный ветер звезд. А не станет, что ж…
Но то, что под влиянием любви даже тупой скот, подобный Биреду в прошлом, смог измениться, давало надежду. Надежду столь огромную, что Тина с трудом сдержала слезы радости. Она ласково улыбнулась так и подавшемуся навстречу этой улыбке мужчине. Молодая женщина ощущала его готовность умереть за нее, он готов был простить и принять все, одновременно четко осознавая, что надежды на взаимность нет. И даже это он прощал! Тина легко считывала окрашенное легкой грустью пожелание любви и счастья, направленное в ее сторону, и едва не плакала сама.
– Будь счастлива… – почти неслышно проговорил Биред, опустив голову. – Я знаю, я тебе не нужен и не интересен. Но знай, что если тебе понадобится помощь, то я в любую минуту…
Он не договорил, только дернул щекой.
– Не надо, Биред… – Тина положила свою руку на его огромную ладонь. – Ты стал другим, такого тебя можно полюбить. Но вспомни, каким ты был…
– Противно вспоминать, – усмехнулся Биред. – Ничего не знающий, ничего не понимающий, тупой, но уверенный в своем превосходстве над остальными дурень. Знаешь, меня тогда заело желание понять, чего же такого тебе надо было. Чем я тебе оказался плох, чего во мне не хватало. Потому и читать начал, твои книги у мастера Варинха выпросил. С них и началось.
– А я тогда не могла принять вашей жизни, и мое счастье, что существует орден. Иначе меня давно бы не было на свете. Скорее всего, я очень скоро повесилась бы, или сделала что-нибудь еще в том же духе.
– Понимаю… – кивнул Биред. – Теперь понимаю. Но что же у вас там такое? Чем вы живете? Кто вы?
– Кто? – Тина потерла подбородок, с задумчивым видом глядя в никуда. – Это невозможно объяснить, Биред… Могу сказать только одно – у нас каждый, кому плохо и больно в окружающем мире, каждый, кто жаждет чего-то невозможного, доброго, чистого, находит себя и это самое невозможное, доброе, чистое. Если он сам чист душой, конечно.
– А как определить, кто достаточно чист? – с едва заметной иронией спросил Биред.
– Есть способы… – рассмеялась девушка.
Она со все возрастающим интересом смотрела на старосту – раньше он был в принципе не способен на такую вещь, как тонкая ирония. А глаза? Его глаза стали умными, живыми. Хоть и наполненными тоской. Вспомнив тусклые, сальные глазки прежнего Биреда, Тина удивленно покачала головой – любовь все-таки способна на чудеса.
«Тинк! – вспыхнул у нее в голове переполненный, как всегда, ехидством эмообраз Тхады, которая составляла достойную конкуренцию двархам, ухитряясь порой ставить в тупик даже бестелесных. – К деревне приближается больше двадцати правительственных флаеров. Лорд-губернатор Нахрата изволили пожаловать и испрашивают аудиенции».
«Любопытно, – усмехнулась дварх-майор. – Чует кошка, чье мясо съела? Сам прилетел? Вот и хорошо, не придется завтра к нему вламываться и учить уму-разуму. Скажешь, что я буду готова принять его через десять минут. Риники-Та и Квену ко мне в парадной форме и с церемониальным оружием».
«Ща сде!»
Тина фыркнула – Тхада обожала сокращать образы, и порой понять ее было затруднительно.
«Теперь дай мне краткую сводку по губернатору и его окружению».
«Лорд Киро Станис ди Таверер, младший сын известной на Парге аристократической семьи, возраст – восемьдесят стандартных лет, – эмообразы Тхады сменили окраску и приняли синеватый деловой оттенок. – Карьера довольно обычна для представителя небогатого дворянства Парга. Военно-дипломатическое училище, двадцать пять лет службы в армии, затем переход в дипломатический корпус. Посол Парга в Кэ-Эль-Энах, двадцать два года назад достиг вершины возможного служебного роста – стал лордом-губернатором Нахрата и с тех пор пребывает на этом посту. Именно он является одним из авторов нахратского экономического чуда, за пять лет превратившего отсталую аграрную планету в один из центров современной промышленности. Причины нынешнего кризиса анализируются двархом крейсера. Но на первый взгляд, твои земляки просто не угнались за конкурентами и потеряли заказы, за счет которых жили».
«Понятно, – кивнула Тина. – Спасибо, Тхадка! Целую сама знаешь куда!»
Тхада захихикала и передала сестре по ордену несколько эмообразов, от которых та покраснела и мысленно погрозила бессовестной девчонке кулаком. Потом повернулась к отцу.
– Папа, надо срочно убрать со стола. К нам пожаловал лорд-губернатор.
– Губернатор?! – челюсть мастера Варинха отвисла. – А-а-а…
– Я хорошо известна в галактике, – недовольно скривилась Тина. – Бедняга, наверное, до смерти перепугался, узнав, что его планету сама Кровавая Кошка посетила.
– Кровавая Кошка?! – глаза Биреда полезли на лоб. – Кровавая Кошка – это ты?!
– Именно я, – кивнула молодая женщина. – Но я совсем не то чудовище, которым изображают меня ваши средства масс-медиа. Впрочем, каждый верит в то, во что хочет верить. И если кому-то хочется верить, что я чудовище – пусть ему. Рена, помоги со стола убрать!
Она встала и принялась наводить порядок. Младшая сестра, ошеломленно молчавшая уже довольно давно, что было на нее совсем непохоже, вскочила и принялась помогать. Но продолжала молча и с изумлением смотреть на Тину. Все бы хорошо, но десять тысяч мужей поразили девушку настолько, что она не могла говорить. Это что же, можно и не с одним сразу?.. Ой, мама…
Рена заметила и еще кое-что, потрясшее ее до глубины души. Две подруги ее старшей сестры целовалась во дворе, целовались не как подруги, целовались, как влюбленные. Они что, и между собой?.. Благие! Девушка не могла понять саму себя. Она знала, что это грешно, что так нельзя, но ей почему-то очень хотелось оказаться на месте одной из целующихся девушек. Рена давно подметила, что с одинаковым интересом смотрит и на мужчин, и на женщин. И быстрые прощальные поцелуи подруг почему-то заводили ее и заставляли замирать в сладкой истоме. Парни ей нравились тоже, но выбрать ведь придется кого-то одного… Вот только кого? Любовь пока еще не коснулась души девушки, и она еще не представляла себе, что это вообще такое.
Все эти странные и стыдные мысли терзали покрасневшую Рену, пока она помогала Тине убирать остатки праздничной трапезы. Круглый стол вытащили в центр комнаты и застелили белоснежной скатертью, посредине поставили трехлитровую, оплетенную странно пахнущей корой неизвестного дерева бутыль привезенного Тиной «Золота Дарна» и дымчатые бокалы. Тина поколдовала у пульта пищевого синтезатора и поставила на стол блюдо с какими-то ракообразными, никогда не виданными в Стояном Логу.