– Немного поздно для работы, – тихо заметил он, входя, и Лео поднял на него глаза, а потом пожал плечами:
– Жизнь продолжается.
На миг Антониосу захотелось обругать брата за такое бессердечие, но, увидев его больные глаза, он понял, что тот справляется только благодаря работе. Надо же – он начал немного чувствовать людей, спасибо Линдсей.
– Хочу с тобой поговорить, – начал он.
– О чем?
– Об отце.
Лео посмотрел на бумаги на столе, переложил несколько бесцельно.
– И что насчет него? – спросил он наконец.
Антониос набрал воздуха в грудь, точно перед прыжком в воду.
– У него были долги, Лео. Он почти потерял предприятие, когда с ним случился сердечный приступ.
Леонидас едва не разинул рот от изумления, как и Линдсей. Антониос объяснил ему все заново о долге, о позоре, о тайне.
Наконец брат встал из-за стола и повернулся к окну.
– Тебе нужно было все мне рассказать.
– Я думал, что не имею на это права.
– Теперь я понимаю, – ответил он брату. – Я, наверное, был не прав.
– Наверное?
Антониос готов был снова вспыхнуть, но удержался.
– Леонидас, отец заставил меня пообещать, что я не расскажу никому. Он был очень огорчен тем, что все зашло так далеко. Если бы я рассказал, я бы предал его память. Я и сейчас так себя чувствую, но понимаю, что ты заслуживаешь того, чтобы знать – возможно, больше остальных.
По крайней мере, подумал он, мать уже не узнает о криминальных проделках ее мужа, и это хорошо.
– Жаль, что он мне не сказал, – помолчав, произнес брат. – Жаль, что он не видел, как я люблю это предприятие, как хочу разделить его с ним. Жаль, что он не доверил мне эту ношу.
– Мне тоже жаль, – ответил Антониос. – Хорошо бы вообще не было секретов никогда.
Они помолчали, а затем Лео поднял глаза и спросил:
– Так что сейчас? Все пойдет по-прежнему или ты мне дашь немного больше свободы?
В его голосе было нарочитое презрение и вместе с ним – отчаяние, и Антониос знал, что это его вина, что брат в таком состоянии. Это он держал его на привязи.
– Нет, – медленно произнес он, вспоминая слова Линдсей, которая, как оказалось, поняла все лучше, чем он сам. – Этого не будет.
Лео горько усмехнулся.
– Ну, конечно.
– Нет, – произнес Антониос, глубоко вздохнув. – Не думаю, что ты понимаешь. Что ты скажешь, если я сделаю тебя управляющим?
Линдсей мерила шагами комнату целый час, – был вечер, и похороны закончились. Парфенопа завтра уедет домой, и дом станет тоскливым и одиноким.
Что же будет с ними?
Линдсей не знала, понял ли муж то, что она ему сказала, и принял ли. Не знала – может быть, их брак висит на волоске.
Придется отказаться от работы в знак преданности мужу и ради их брака. Было нечестно с ее стороны вообще думать об ином исходе.
Она открыла ноутбук с тяжелым сердцем. Неоконченное письмо все еще было на экране, Линдсей пробежала глазами строчки и начала писать дальше.
«Я очень рада предложенной мне возможности, но, боюсь, что не смогу…»
– Ты ведь не отказываешься, нет?
Пальцы Линдсей замерли на клавиатуре. Повернувшись, она увидела мужа, стоящего на пороге кабинета. Он был уставшим, но вместе с тем каким-то окрыленным.
Медленно шагнув вперед, он улыбнулся:
– Я бы на твоем месте так не делал.
Линдсей нахмурилась, надежда и неуверенность боролись в ней.
– Нет?
– Нет.
– Но…
– Ты была права, Линдсей, обо всем. Насчет меня и Лео, но главное – насчет нас.
Робкая улыбка начала расцветать на ее лице.
– Что произошло?
– Я сказал ему правду.
– О, Антониос. – Слезы защипали ей глаза. – Я горжусь тобой. Это должно было быть нелегко.
– Да. Но все равно – словно камень с души упал. Я полагаю, ты знаешь, о чем я.
– Да. – Она кивнула, и муж взял ее за руку и поднял со стула, притянув к себе. – Спасибо тебе за терпение, – прошептал он. – Спасибо за любовь, хотя я и не думал, что мне нужна именно такая любовь.
– О, Антониос, – только и смогла произнести Линдсей и обняла его.
Так они и стояли, Антониос поглаживал жену по волосам, а она прижалась к нему, удивляясь тому, что в его объятиях чувствует себя одновременно маленькой и сильной.
– Так что насчет работы? – спросил муж, кивая на ноутбук. – Вообще, что это за место?
Линдсей отстранилась и осторожно посмотрела на него.
– Не имеет значения.
– Я так не думаю.
Не зная, что сказать, она пожала плечами.
– Ассистент на кафедре математики.
– Звучит как раз по твоему профилю.
– Ну да… Я хотела отказаться, – начала она, но остановилась, увидев, что он качает головой.
– Я же тебе говорил, что на твоем месте не делал бы этого.
– Почему?
– Потому что мне нравится идея пожить в Америке.
Линдсей не могла поверить своим ушам.
– Что?
– Лео стал управляющим.
– Но…
Голова Линдсей закружилась. Она не могла поверить, что он мог оставить работу.
– Я предложил ему это место, – объяснил Антониос. – Ты была права, Линдсей. Я никогда не был счастлив на этой должности, а Леонидас всегда этого хотел. Он заслуживает шанс, и я заслуживаю его тоже. Право на счастье. С тобой.
– Но ты вложил в предприятие всю свою жизнь, – сказала Линдсей. – Ты же спас его.
– А теперь отдаю Леонидасу. Но я не ухожу насовсем. – Он лукаво улыбнулся своей знаменитой улыбкой, которая проникала ей в самое сердце.
Что бы ни случилось, она его любит и всегда будет рядом.
– Я принял новую должность, – объяснил он. – Глава отделения Департамента инвестиций в Северной Америке.
– Северная Америка, – повторила она, мысли вихрем крутились в мозгу. – Инвестиции – ведь ваше предприятие никогда этим не занималось, разве нет?
– Я открываю новое направление нашего бизнеса в Северной Америке. В Нью-Йорке.
Линдсей потрясенно покачала головой.
– И это все ради меня?
– Ради нас. Ты же боролась, начав мне противостоять. Я бы ни за что не признал тот факт, что мне здесь плохо. В моих глазах это было предательством отца, моей чести и долга. Но ты, Линдсей, – ты меня пробудила от этого кошмара.