Они в конце концов оказались в большом запущенном многоквартирном доме в незнакомой части города. Электричество было отключено, как и в Тегеране, так что у господина Фиша ушло некоторое время на то, чтобы найти в темноте нужную квартиру. Вначале он не мог добиться никакого ответа. В этот момент его попытка соблюсти тайну провалилась, ибо ему пришлось чуть ли не полчаса барабанить в дверь, а тем временем буквально все обитатели дома имели возможность как следует поглазеть на посетителей. Булвэр стоял там с ощущением белого человека, попавшего в Гарлем. В конце концов дверь отворила женщина, и они вошли внутрь.
Это была небольшая грязная квартира, набитая старомодной мебелью и тускло освещенная парой свечей. Илсман оказался невысоким мужчиной, возрастом примерно как Булвэр – лет тридцати пяти. Он давно не видел ступней своих ног – настолько был ожиревшим. Вид этого человека воскресил в памяти Булвэра стереотипный образ тучного полицейского сержанта в кинофильмах, в слишком тесной и пропитанной потом рубашке и скрученном галстуке, обмотанном вокруг места, где должна была бы располагаться его шея, если бы он обладал таковой.
Они сели, и, по предположению Булвэра, госпожа Илсман подала чай – как это было принято в Тегеране! Булвэр изложил свою проблему, господин Фиш переводил. Илсман весь исходил подозрением. Он подверг Булвэра перекрестному допросу о двух американцах-беглецах. Как мог Булвэр быть уверен в их невиновности? Почему у них не было паспортов? Что они привезут в Турцию? В конце концов он, казалось, убедился в том, что Булвэр откровенен с ним, и предложил доставить Пола и Билла от границы в Стамбул за восемь тысяч долларов, все включено.
Булвэр ломал голову, не разыгрывает ли Илсман комедию. Контрабандный ввоз американцев в страну был забавным времяпрепровождением для агента разведки. А если Илсман действительно был таковым, кто, в таком случае, по мнению господина Фиша, мог следовать за ним и Булвэром по городу?
Возможно, Илсман действовал по собственной инициативе. Восемь тысяч долларов были для Турции огромной суммой. Возможно, Илсман даже доложит своему начальству о том, что он делает. В конце концов Илсман мог рассчитать: если история Булвэра была подлинной, нет никакого вреда в оказании помощи; если же Булвэр лжет, наилучшим способом вызнать, что же он действительно задумал, было сопровождение его к границе.
Во всяком случае, в этот момент Илсман представлял собой наилучшее, что мог раздобыть Булвэр. Ралф согласился на названную цену, и Илсман открыл бутылку виски.
* * *
В то время как прочие члены спасательной команды нервничали в различных частях света, Саймонс и Кобёрн ехали в автомобиле по дороге из Тегерана к турецкой границе.
Слово «разведка» было девизом Саймонса, и он хотел ознакомиться с каждым дюймом маршрута побега перед тем, как отправиться в путь с Полом и Биллом. Много ли вооруженных стычек происходило в этой части страны? Каково было наличие полиции? Были ли дороги проезжими зимой? Работали ли станции бензозаправки?
На самом деле к Серо, выбранному им пункту пересечения границы, вели два пути. (Полковник предпочел Серо, поскольку он представлял собой редко используемый пункт погранперехода в крошечной деревушке, так что народа там было мало и граница должна охраняться слабо, тогда как Барзаган – альтернативный вариант, настоятельно рекомендуемый господином Фишем, – был более оживленным.) Ближайшим большим городом по соседству с Серо был Резайе. Прямо на пути из Тегерана в Резайе располагалось озеро Резайе длиной сто миль: вы были вынуждены объезжать его, либо в северном, либо в южном направлении. Северное направление протянулось через большие города, и дороги там были лучше. Поэтому Саймонс предпочел южный маршрут при условии, что дороги там были приемлемыми. Полковник принял решение, что в этой разведывательной поездке они проверят оба маршрута, северный по дороге к границе и южный на обратном пути.
Он счел, что наилучшим видом машины для этой поездки является «Рейнджровер». Теперь в Тегеране не было ни действующих представительств фирмы, ни магазинов продажи подержанных автомобилей, так что Саймонс дал задание Мотоциклисту найти два «Рейнджровера». Решение Мотоциклистом этой проблемы было характерно оригинальным. Он напечатал объявление с указанием номера своего телефона, гласившее: «Если вы хотите продать свой «Рейнджровер», позвоните по этому номеру». Затем молодой человек объехал город на своем мотоцикле и поместил объявление на «дворник» лобового стекла каждого припаркованного «Рейнджровера».
Он раздобыл два автомобиля по цене 20 000 каждый, а также купил инструменты и запчасти для всех видов ремонта, за исключением самого ответственного.
Саймонс и Кобёрн прихватили с собой двух иранцев: Маджида и его двоюродного брата, который был профессором сельскохозяйственного колледжа в Резайе. Этот профессор приехал в Тегеран, чтобы отправить свою супругу-американку и детей самолетом в Штаты: отвезти его обратно в Резайе было прикрытием Саймонса для этой поездки.
Они покинули Тегеран рано утром, с одной из 55-галлоновых канистр горючего Кина Тейлора в багажнике. Первые сто миль до Казвина тянулась современная скоростная автострада. После Казвина дорога стала двусторонней с асфальтово-щебеночным покрытием. Холмы по сторонам дороги были покрыты снегом, но сама дорога оставалась чистой. Если она окажется такой на всей ее протяженности, до границы, подумал Кобёрн, то мы за день туда доберемся.
Они остановились в Зенджане, за двести миль от Тегерана и на таком же расстоянии от Резайе, и побеседовали с местным начальником полиции, родственником профессора. (Кобёрн никогда так и не смог постичь семейные связи иранцев: похоже, они использовали понятие «двоюродный брат» весьма произвольно.) Эта часть страны была мирной, сообщил начальник полиции, если они столкнутся с какими-то проблемами, это наверняка произойдет в районе Тебриза.
Всю вторую половину дня они колесили по узким, но хорошим провинциальным дорогам. Еще через сто миль автомобили въехали в Тебриз. Там проходила демонстрация, но это было ничто по сравнению с тем, к чему их приучил Тегеран, и поэтому они чувствовали себя в достаточной безопасности, чтобы пройтись по базару.
По дороге Саймонс разговаривал с Маджидом и профессором. Это выглядело случайной болтовней, но теперь Кобёрну была известна технология Саймонса, и он знал, что полковник прощупывает этих двоих, решая, можно ли им доверять. Пока что перспектива выглядела неплохой, ибо Саймонс начал делать намеки на реальную цель путешествия.
Профессор сообщил, что население местности вокруг Тебриза было настроено прошахски, поэтому перед отъездом Саймонс установил на лобовое стекло фотографию шаха.
Первые признаки беды появились за несколько миль к северу от Тебриза, где их остановил дорожный блокпост. Это было любительское сооружение, просто два древесных ствола, положенных поперек дороги таким образом, чтобы автомобили могли объехать их, но не могли проехать на скорости. Охрана состояла из жителей деревни, вооруженных топорами и палками.
Маджид и профессор заговорили с крестьянами. Профессор показал свое университетское удостоверение и объяснил, что американцы являются научными работниками, приехавшими помочь ему с научно-исследовательским проектом. Ясно, подумал Кобёрн, что спасательной команде потребуется взять с собой иранца, когда и если они отправятся в путь с Полом и Биллом, дабы улаживать подобные ситуации.