— Не забудьте захватить ее послезавтра в полдень, — улыбнулся Корнелиус, — вы узнаете то, что хотите.

… Все произошло именно так, как спланировал князь Юрий Михайлович.

Ему удалось убедить Елизавету навестить больного брата в полдень послезавтра.

Доктор Корнелиус был на месте, больной чувствовал себя неважно и после короткой беседы лекарь дал больному снотворное, а княжне Сангушко и князю Четвертинскому подал кубки с питьем, сказав:

— Болезнь может оказаться заразной, прошу вас выпить эту микстуру, чтобы обезопасить себя, но после ее употребления необходимо с четверть часа посидеть спокойно, чтобы она подействовала.

Князь Четвертинский двумя глотками осушил свой кубок до дна, как бы призывая княжну Сангушко сделать тоже самое, и Елизавета, слегка поколебавшись, выпила микстуру.

— Чтобы не мешать Станиславу уснуть, давайте посидим рядом в библиотеке, — предложил Юрий Михайлович и все трое перешли в соседнюю комнату.

Уже когда княжна Сангушко садилась в кресло, князь Юрий Михайлович заметил неуверенность в ее движениях и странно остекленевшие глаза.

Он взглянул на доктора — Корнелиус взял руку Елизаветы, которая будто и не заметила этого, пощупал пульс, опустил руку обратно на колено и кивнул головою Юрию Михайловичу.

— Елизавета, — замирающим голосом спросил князь Четвертинский, — я давно хочу спросить тебя: хорошо ли ты помнишь свое пребывание в монастыре у матери Терезы?

— Да, князь, очень хорошо, — ответила Елизавета каким–то странным голосом, глядя не на князя, задавшего вопрос, а как бы мимо него, куда–то в бесконечность.

— Ты хорошо помнишь свою подружку Барбару Русиновскую?

— Да, я хорошо помню Барбару, — механическим голосом ответила Елизавета.

— А ты помнишь ее брата и отца?

— Да, хорошо помню.

— Расскажи мне все, что ты знаешь о них.

— Они разбойники, — очень просто сказала княжна Сангушко и улыбнулась. — Они напали на нас с Тимофеем, когда мы возвращались сюда после продажи его дома. Они хотели отнять у нас деньги, и среди напавших я сразу узнала Макса, брата Варежки, по неглубокому шраму через всю щеку, и он меня тоже узнал…. Он тут же велел всем отойти, извинился и с почестями отпустил нас, а еще я видела через окошко, что недалеко был верхом и отец Варежки — его нельзя не узнать — он без правой руки. Макс просил меня никому не говорить об этом, и я никогда никому не говорила.

— Ты очень хорошо сделала, — с замиранием сердца сказал князь Четвертинский и посмотрел на доктора Корнелиуса. — Я узнал все, что хотел, доктор.

— Давайте вернемся к больному и посмотрим, уснул ли он, — сказал доктор Корнелиус, взял за руку Елизавету и она как послушная кукла пошла, опираясь на его руку.

Он усадил ее на прежнее место у постели брата, затем на секунду вышел, вернулся с другим кубком в руках и сказал Елизавете:

— Выпейте это, княгиня, вы сразу почувствуете себя лучше.

Елизавета взяла из рук Корнелиуса кубок, выпила, вернула кубок обратно и вдруг встрепенулась.

— Что? Что, князь? Вы что–то сказали? — спросила она Четвертинского.

— Я только поинтересовался вашим самочувствием.

— Я чувствую себя прекрасно.

— Позвольте спросить, — мягко вмешался в разговор доктор Корнелиус, — вы бывали когда–нибудь в библиотеке вашего брата? Это тут в соседней комнате.

— Нет, никогда, — ответила Елизавета. — Я вообще второй раз в этом доме и никогда не была нигде кроме этой комнаты. Я вижу, Станислав спит, позвольте проститься с вами — мне пора.

Князь Четвертинский проводил княгиню Мосальскую до двери и вернулся.

— Вы удовлетворены? — спросил, улыбаясь, доктор Корнелиус.

— Более чем! Благодарю вас, — Юрий Михайлович протянул доктору точно такой же кожаный мешочек, что и позавчера.

— И я удовлетворен, — сказал доктор Корнелиус.

Он имел в виду нечто совсем иное, о чем князь Четвертинский даже и догадаться не мог.

Да. Могу и это. Как жаль, что для достижения мастерства потребовалось так много лет….

Доктор Корнелиус посмотрел в зеркало и увидел в нем высокого худого мужчину с длинными седыми волосами.

С годами я становлюсь похожим на Симона. Надо сегодня же написать ему. Или Елизару. В этой странной истории с разбойниками есть для нас нечто очень интересное…

Глава седьмая
ТРИДЦАТЬ СЕРЕБРЯНИКОВ

Ноябрь, 1496

Паола как всегда аккуратно выполнила поручение Софьи и отыскала трех женщин, самых известных в Москве специалисток по части колдовства, приворотов и наговоров. Государыня повелела приглашать их в ее палату по одной.

Нельзя сказать, что Софья безоговорочно верила в успех магических заклинаний, казалось, она просто поддалась уговорам Палы, Береники и Аспазии, которые в один голос утверждали, что не раз были свидетельницами успешности подобных начинаний.

Каждой из приглашенных Софья задавала один и тот же вопрос: «Известен ли верный способ, при помощи которого можно заставить мужчину отворотиться от приворожившей его женщины и вернуться к той, кого любил прежде?» Разумеется, никакие имена не назывались, но московские колдуньи как никто другой знали обо всех самых интимных новостях жизни сильных мира сего, и потому каждая из них сразу догадалась, о ком идет речь.

Все три чаровницы заверили, что знают испытанный и дающий абсолютную гарантию способ, но каждой из них для колдовства понадобилось нечто, принадлежащее одному из лиц, о которых шла речь. Одна потребовала пряжку с пояса разлучницы, дабы при ее помощи отвадить от нее мужчину и Софья обещала ей добыть ее. Второй понадобился кусочек ногтя со среднего пальца правой руки мужчины и Софья, подумав, сказала, что через несколько дней сможет передать ей его. Третья же, слегка смущаясь, сказала, что ей нужен будет один волосок той женщины, которую мужчина оставил, для того чтобы он к ней вернулся теперь уже навсегда. Софья улыбнулась и сказала, что это она может предоставить прямо сейчас, затем удалилась за ширму и вернулась оттуда с маленьким серебряным подносом. Ворожея осторожно взяла с подноса маленький свернутый колечком волосок и, бережно завернув его в тряпочку, спрятала.

Паола через своих подружек — горничных и служанок Елены Волошанки — ухитрилась получить необходимую пряжку, а дьяк Полуехтов, близко знавший постельничего, который всегда стриг ногти Великому князю, раздобыл необходимый кусочек и вскоре ворожеи имели все, что им было нужно для успешного выполнения своего дела.

Софье оставалось лишь ждать.

Прошла целая неделя, но, прежде чем она дождалась каких–либо результатов, произошел ряд серьезных событий, которые отвлекли Софью от мыслей о приворотах.