Как ни испугана была старушка, но не забыла свой кусочек дерматина, вставила в дверь.
«Значит, все-таки думает, что дверь без нее кто-то может открыть», – отметил Макар.
– Конечно, побудьте во дворе, – сказал он. – Там тепло, посидите на скамейке. А потом мы из школы придем и вас домой проводим. Он же занавешен, портрет, это я виноват, что занавеска упала.
Макар бормотал не переставая, чувствуя, как волосы у него на голове постепенно тоже успокаивались, уже не шевелились. Он закинул Нюка в свою квартиру и догнал старушку.
– А кто это? – спросил Макар. – Кто на портрете?
И сразу осекся. Видно было, что поторопился он с таким вопросом: Ольга Сергеевна только слабо махнула рукой в ответ.
«Только бы ничего не случилось, пока мы вернемся из школы!» – подумал Макар, провожая Ольгу Сергеевну во двор.
– Мы скоро придем! – крикнул он, видя, что старушка усаживается на свою скамейку.
Вот это новости! Макар глубоко вздохнул, успокаивая дыхание. Значит… привидения все-таки существуют! В наше время, в самой обычной жизни. Ну и портретик! Вот кто, оказывается, так испугал старушку! Интересно, надежно ли укрывает его занавеска?
После уроков Макар нетерпеливо топтался на школьном крыльце, поджидая Соню. И с первых же его слов она только слушала, широко раскрыв свои русалочьи глаза. Хотя вообще-то это было совсем ей несвойственно – в смысле, слушать не перебивая, а не глаза раскрывать.
– Бедная старушка! – наконец выдохнула Соня. – Надо спешить…
Но когда Макар с Соней позвонили в дверь Ольги Сергеевны, бедная старушка повела себя более чем странно.
– Ну что вы все топочете целыми толпами! – воскликнула она, выглянув через щелочку в двери. – И топочут, и топочут…
И сразу же дверь захлопнула. Ребята подождали – может, сейчас откроет? Но тишина за дверью оставалась непроницаемой.
«Что это с ней? – с испугом подумал Макар. – Не сошла ли с ума бедная бабушка?»
Понятно было, что Ольга Сергеевна от двери не отходила. Шаги-то ее не шаркали! Значит, притаилась и прислушивается в страхе…
– Ольга Сергеевна, это я, ваш сосед! – крикнул Макар. – Я у вас уже два раза был. И сегодня, совсем недавно, с кошей. Я еще занавеску нечаянно с портрета снял! А сейчас с сестрой пришел.
Макар специально назвал хонорика именно так, как старушка, – чтобы ей было проще узнать его.
И тут дверь опять приоткрылась.
– Т-с-с! Нету никакого портрета, – приложила палец к губам Ольга Сергеевна. – И не говорите о нем, и глядеть на него не приходите! Эти страхи вам не нужны, ох не нужны, деточки…
Последние слова Ольга Сергеевна сказала так ласково, но дверь захлопнула так сердито, что ребята растерялись от двойственности произведенного на них впечатления. Да и какое тут может быть впечатление? Обращение ласковое, а дверь при этом захлопывается перед самым носом, да еще с такой силой! Но они растерялись не только от этого. Что значит – нет портрета? Почему так сказала старушка? Почему об этом нельзя говорить, почему нельзя приходить? И почему, наконец, Ольга Сергеевна так быстро переменилась? Прямо не старушка, а трансформер какой-то: в каждую новую встречу меняется совершенно!
Макар нерешительно поднял руку, чтобы позвонить еще раз, но Соня остановила его:
– Не надо. Во-первых, кажется, нашей соседке сейчас ничто не угрожает. В квартире все спокойно. Раз она так старательно закрывается, значит, остерегается кого-то снаружи, а не изнутри. Тем более что я заметила у нее в ушах сережки, которых вчера не было. Если женщина успела подумать о своем внешнем виде, значит, на душе у нее относительное спокойствие. А во-вторых, нельзя навязывать помощь, если ее так старательно отвергают. Подождем лучших времен.
– Или худших? Конечно, рассуждаешь ты… – с некоторой долей зависти пробормотал Макар, – круто, что и говорить! Я бы ни за что не рассмотрел эти сережки. Да и вообще все эти украшения – бусики-мусики… Ужас какой-то! Все-таки женщины ведут себя как обезьяны, а вот ты, например, Сонь, в этом смысле от них выгодно отличаешься! Никаких украшений не носишь, и правильно. Зачем они?
– Мне они и ни к чему. – Соня улыбнулась, но улыбка получилась какая-то невеселая. – Я считаю, что в человеке на первом месте должен быть ум, а не красота.
– Ну так ведь у тебя есть и то и другое, – кивнул Макар. – Вон, даже мама говорила, что у тебя какие-то волосы редкой породы. В смысле цвета. С такими волосами никакой ум и не нужен – будешь шампуни рекламировать. – И, не удержавшись от того, чтобы подколоть сестру, он добавил: – Для кошек.
Ну, а что? Какие глаза у русалок – неизвестно, а у кошек точно зеленые!
Конечно, он знал, что говорить на эту тему не стоило. Потому что такие темы – как однажды, совсем по другому поводу, объяснил папа, – называются больными темами. Хотя вообще-то Макар не понимал, что тут такого уж больного. Соня красивая? Еще какая! Умная? Поищи-ка девчонку поумнее! Он, во всяком случае, не видел. Да и мальчишек умнее, чем его сестра, Макар не видел тоже. Ну а то, что она устроила соревнование между своей красотой и умом… На это вполне можно не обращать внимания. Она же сама говорила ему, когда заметила, что он расстраивается из-за веснушек, чтобы он не обращал внимания на глупости.
К счастью, на его глупость Соня и правда не обратила внимания. Или просто сделала вид, что ей безразличны разговоры о ее внешности?
– При чем здесь шампуни, кошки и всякие там… волосы? – пожала плечами она. – Стоим здесь и смеемся, как будто нам больше делать нечего! Между прочим, что надо делать, чтобы написать контрольную? Хорошо изучить тему. Вот мы и должны побольше узнать о привидениях и всяких паранормальных вещах. Сейчас же иду ползать по Интернету.
– А какую это мы собираемся писать контрольную? – удивился Макар. – По всяким там ненормальным…
– Это я так образно сказала, – пояснила Соня, уже входя в свою квартиру. – Контрольной я назвала все, что связано с Ольгой Сергеевной, портретом, квартирой – то есть со всем этим делом. Ольга Сергеевна нас к себе не пускает. Говорит, что портрета нет и что нам надо держаться подальше от всяких страхов. Но это, конечно же, для того, чтобы мы отстали. Вот и напрашивается вывод: изучить досконально, что эти страхи из себя представляют.
– Ну, ты голова! – восхитился Макар. – С серебряными этими… мозгами. Только вот что-то подозрительно мне твое усердие!.. Ты что, оставила свою идею все рассказать родителям? Забыла? Не верится мне, не верится… Наверное, просто усыпляешь мою бдительность, а потом раз-два – и папа знает, и мама знает, что рядом с нами поселилось привидение. И никакого расследования!
– Какой-то странный и неприятный у тебя тон, – заметила Соня, дожидаясь, пока загрузится компьютер. – И заметь, он всегда такой, когда ты сам себе не веришь. Не веришь в то, что говоришь. Тогда и получается какое-то капризничанье.