– Откуда вы знаете? Вы его что, там внизу видели? – спросил я его.

– Мне это совсем не обязательно.

Роберт добрался до конца зала и потянул на себя ручку входной двери. Захлопнув ее, он на всякий случай потянул за ручку еще раз – хозяин, приводящий в порядок части мира, над которыми властен.

– Сбежать он все равно бы не сбежал. Дьявол не изникает никогда. Времени у него всегда с лихвой – и на лжепоклонство, и на искушение душ. Он будет дожидаться, пока у вас не притупится бдительность, и тогда он нагрянет снова и на этот раз убьет вас, – сказал священник.

– Вы о ком? Вообще, что там внизу? – Я по-прежнему ничего не понимал.

– Не спускайтесь туда, – велел отец Роберт.

– Что там внизу?

– Подвалы. Они тянутся под церковью и под домами по обе стороны. Они полны стульев, нуждающихся в починке, завалены Библиями и молитвенниками, число которых, похоже, превышает сегодняшний спрос. А еще там мертвецы.

– Что?

– Кое-кому он разрешил расположиться здесь, в ожидании зова домой. На сегодняшний день я с этим так до конца и не разобрался. Я думал, что там внизу всего лишь его дух – беспокойный, недовольный моей работой. В каком-то смысле это облегчение: знать, что я ошибался.

– Прошу прощения: кто там, внизу? – еще раз попытался я добиться от него ответа.

Но священник опять меня проигнорировал.

– Почему-то это не действует. Они не истаивают и никак не уходят, – продолжал он рассказывать. – Или Бог зовет их недостаточно громко, или же они просто не слушают. И моя работа – отвести их домой. Отвести вас всех.

С недюжинным усилием он что-то извлек из кармана брюк. Ключ. Им он отпер дверь, после чего с неожиданным упрямством двинулся обратно другим путем.

– Джефферс, что вы делаете? – позвал я его.

– Не беспокойтесь. Я не думаю, что кто-то из них будет пособничать Райнхарту. Они Полые. Их присутствие можно ощущать, но они уже особо не двигаются, и для помощи чему или кому-либо им, по сути, нет дела. Тем не менее он хочет, чтобы туда спустились вы. Вы сами этого не чувствуете?

Именно это я и чувствовал. Не знаю, было ли то просто мое желание поскорее закончить дело с Райнхартом или что-то еще, но я действительно ощущал неодолимую тягу спуститься вниз.

– Призываю вас ни в коем случае этого не делать, – сказал священник. – В темноте он вас одолеет. Зло извечно процветает во мраке, будь то нехватка света в буквальном смысле или просто тьма невежества.

– Джон! – окликнула меня Лидия. Она сгибалась, приложив ладонь к полу. – Ты чуешь?

Я не понял, о чем она, и не ответил, приглядываясь к копу, который неожиданно стал выказывать признаки хлопотливого оживления. При этом я осмысливал сказанное священником.

– Оставить там Райнхарта мы не можем, – рассудил я. – Я не собираюсь его вот так взять и отпустить.

– Что вы, как можно! – Отец Роберт в этот момент подходил к останкам алтаря. – Здесь мы с вами всецело совпадаем. Есть только один способ, который срабатывал во все времена. Он единственно верный: очищает и преобразует.

– Джефферс, что за чертовщину вы затеяли?

– Джон! – с еще большей настойчивостью позвала меня Лидия, но я уже и так понял, что она имеет в виду. Пол под ногами становился ощутимо горячее.

В стене за алтарем священник открыл укромную дверцу и бросил туда ключ – можно сказать, швырнул – в текучие лохмы дыма.

Глава 67

Дэвид и Доун сидели, неуклюже обвив друг друга руками за плечи. Разумеется, они пытались и отомкнуть двери, и разбить в них стекла, однако машина была устроена так, чтобы именно этого не допустить. Разработчики современных автомобилей вечно что-то не учитывают: например, что людям – водителю и пассажиру – может неожиданно понадобиться пуститься в бегство от чего-то неощутимого на ощупь и едва различимого на глаз.

С теми, кто находился сзади, Дэвид попытался вступить в диалог, и чем дольше тянулся этот разговор, тем разборчивей они становились, хотя ничем добрым это не оборачивалось. Их было трое: двое мужчин и одна женщина. Он вскоре начал их различать.

Вот женщина сзади хихикнула, и замки на дверцах отомкнулись.

– Ладно уж, гуляйте! – смилостивилась она.

Ее голос звучал, как у одной странноватой подруги матери Дэвида, что однажды ночью сказала: «Ну ладно, попробуй разочек, всего один: быть может, тебе это даже понравится».

Все это время Доун сидела, уткнувшись головой мужу в плечо. Людей на заднем сиденье она не видела. Она пыталась, но от этого у нее лишь мутилось в глазах, а в душе вскипали вспышки безотчетной ярости и злого отчаяния, наподобие мелких кусачих искр предменструального синдрома. Голоса невидимок она различала как призрачные обрывки радиопередачи где-нибудь на соседней улице: что-то такое улавливается, но в целом ничего не понять. Доун всего этого не воспринимала. Не из-за нехватки силы (и ее муж это понимал). А просто из-за своего внутреннего отказа общаться.

В этом Дэвид ей завидовал. В отличие от нее он вечно подо что-то подстраивался, всегда открывал двери излишне широко. Все-то в него втекало-вытекало, втекало-вытекало – и уже до конца не меркло, оставалось живым.

– Нет, – тем не менее говорил сейчас он, – я не буду ничего открывать.

– В том и состоит вся наша проблема, – пробормотала сидящая сзади девица. – Все эти ваши тяжелые, громоздкие вещи. И это нас ох как злит! Просто бесит. Открывай дверь.

– Нет, – упорствовал писатель. – Воздействовать на нас вы ничем не можете.

– Как ты ошибаешься! Твоя толстая подруга Талья тебе бы это подтвердила, если бы могла еще разговаривать.

– Вы… Что вы с ней сделали?

– Маленькая игра. Игралочка. Реальные люди любят играть в воображалки. А нам вот нравится играть с реальной жизнью – куда прикольней! Мечты могут кусаться, до самой настоящей крови. А теперь открывай дверь, или я влезу твоей жене в голову и перепугаю ее так, что она выкинет, причем сразу обоих.

Доун рывком подняла голову с плеча супруга.

– Кто это сказал? – пугливо прошептала она. – Там сзади – кто это?

– Вот видишь! – хохотнула невидимая девица. – Что-то ведь она слышит. И расслышит достаточно, если я начну делиться с ней секретами насчет того, что иной раз проделывают одни люди с другими. И особенно, заметь, с маленькими детишками.

– Чего вы хотите? – взмолился Дэвид, понимая, что игра неминуемо катится к проигрышу. – Ведь мы вам ничего не сделали!

– Вы все иногда делаете что-то всем нам. И мы больше не желаем с этим мириться.

– Открывай дверь, – скомандовал один из мужчин, тот, что с патлами.