В дверь постучали.
Уиллокс застыла, все так же с приподнятыми руками. Ну да, несомненно: это и есть причина общего замешательства. Неподалеку от трейлера росли деревья, но до двери ни одна из ветвей дотянуться не могла. Хотя доносился звук именно от двери, а не с крыши: внятное негромкое «тук-тук-тук». Так стучит какой-нибудь незваный гость. Но в гости к Талье уже давно никто не ездил, во всяком случае, по этой дороге, и уж тем более в такую поздноту.
– Кто там? – звучным голосом спросила хозяйка.
Шутить над собой шутки Талья Уиллокс никогда не позволяла, и если какой-нибудь прощелыга ненароком задурил себе голову, то ему надо без промедления уяснить, с кем он окажется нос к носу, когда и если она откроет дверь своего жилища.
Все кошки напряженно смотрели в одну и ту же сторону. Нажав кнопкой мыши на сохранение, писательница решительно подошла к двери.
– Ну так кто там? – еще раз грозно спросила она и после паузы открыла дверь.
Никого. Оглядевшись, женщина, грузно топая, спустилась с металлических ступенек. Отсюда с ее участка (подзаросшего, ну да и что с того?) через шестиметровую подъездную дорожку просматривалось шоссе. Там тоже никого не было.
В сотне метров отсюда находилось кладбище, близость которого Талью, впрочем, никогда не трогала. Ну, кладут туда мертвецов, и что? Они народ смирный, вреда от них нет. Там лежит Эд, а с ним и те, кто составил ему компанию в смерти, не считая сотен других, скопившихся здесь за долгие годы. Умиротворения эта мысль не вызывала, но и тревоги, опять же, тоже.
Уиллокс посмотрела в другом направлении. Там, метров через сорок, шоссе переходило в тропку, натоптанную желающими перебраться по крутым берегам бегущей по камням речки, давшей городку его имя, и так срезать маршрут. Вероятнее всего, какая-нибудь молодая пара, пропустившая по нескольку стаканчиков, постучала в дверь трейлера из озорства, а затем удрала по этой тропке.
Быстро же они, однако… А ночка-то холодновата! Холоднее, чем может оказаться соблазнительным для жарких игр на свежем воздухе. И ветер такой резвый… Упавшей на землю ветки или еще чего-нибудь в этом роде Талья не замечала, но это не значит, что их здесь не было.
Ногу писательницы что-то вкрадчиво щекотнуло. От неожиданности она подскочила и только тут разглядела, что это ее любимица Тилли вышла следом на разведку. Нагнувшись, кошатница почесала ей за ушком. Кошка терпеливо постояла, а затем своенравно убрела куда-то в сторону.
Ну вот, видимо, и конец представлению.
Талья зевнула во весь рот. Все-таки на несколько абзацев ее сегодня не хватило. Ладно, неизвестные шалунишки, мерзните под ночным воздухом на здоровье!
И тут кто-то окликнул ее по имени.
Уиллокс дернула головой на звук. Сердце, казалось, скакнуло ей в горло. В ветвях деревьев за трейлером и вдоль дороги шелестел ночной ветер.
Тем временем Тилли озабоченно что-то вынюхивала в длинной траве, никак не походя на кошку, которая улавливает в эфире какую-либо тревогу. Вот она набросилась на что-то – реальное или мнимое, – после чего засеменила обратно и по ступенькам поднялась в трейлер.
Ветер какое-то время продолжал задувать, а потом слегка ослаб. Хотя вслушивалась Талья не в ветер. Ветер не мог звать ее по имени.
Голос – тихий, где-то выше по дороге, между этим пятачком и церковью – принадлежал человеку. И… да, вот он, снова.
Но звал он ее не как Талью, а как Тэлли-Энн.
Истинное имя, которым ее нарекли при рождении и которое сейчас никто не то что не использовал, а даже не знал. Его и в прежние-то дни мало кто произносил. Мать с отцом, пока были живы. Давно умерший мужчина, которого она когда-то любила.
Талья, опахнув себя халатом, стояла на ступенях еще минут десять. Становилось все холоднее и холоднее.
Но больше она ничего не слышала.
Поняв, что за ней кто-то следует, Кристина не встревожилась – скорее удивилась, что это произошло так не скоро. Сказать по правде, она сама бродила в надежде, что это произойдет. Хотя спроси ее кто-нибудь об этом напрямую, от ответа молодая женщина бы уклонилась. Она сказала бы то, что сказала Джону: мол, ходила в «Свифт» за книжкой для читательского кружка в четверг. Что она и в самом деле сделала: добросовестно сходила за книгой и лишь затем устроила себе длительную прогулку по центру и обратно, с проходом через Брайант-парк и Юнион-сквер. Из ожиданий сбылось единственное: отяжелели ноги, а впереди еще вечер работы. Приятного мало.
А внутри нее жило предвкушение, что где-нибудь в пути к ней кто-то пристроится. Лучше всего, если бы Лиззи или хотя б кто-нибудь из друзей этой девушки, которые отведут ее к Лиззи. Но в конце концов Кристине все это наскучило и она направилась домой. Впрочем, «наскучило» – не совсем то слово. Нет, не наскучило – разочаровало.
Если не больше.
Однажды, когда Кристине было шестнадцать лет, у них в Блэк Ридже затеялась вечеринка. Девчонок, которые созвали ту гулянку, Крис толком не знала – это были подружки Джинни. Она с ними пару раз пересекалась на улице, а еще иногда им втроем – Кристине, Джинни и Хенне – удавалось просачиваться в бары (не такая уж непосильная задача в горном редколесье штата Вашингтон, когда вы все трое росленькие и, что греха таить, смазливые). Вот так они везде и зависали: то друг у дружки, то, если кто-нибудь подбросит, в «Якима-молле». Ходили троицей неразлучно: в таком возрасте очень важно чувство локтя, особенно когда бродишь по малознакомым коридорам взрослой жизни – втроем оно как-то веселее и не так боязно. Хенна с Джинни жили выше по дороге, буквально через два дома, и в городок они, по негласной договоренности, шли через дом Кристины, прихватывали ее, а дальше уже втроем устремлялись к манящим огням Блэк Риджа (уж что их там могло манить?), где, по меркам провинциального городка, отрывались, как могли.
В общем, готовилась вечеринка, да не простая, а мажорная. Более того, тематическая: все должны были явиться в черном, белом или красном. Перед Кристиной стояла нелегкая задача. Мать у нее вряд ли можно было отнести к тем участливым душам, что заботливо сопровождают свое чадо во взрослую жизнь. Быть может, какие-то черты она и хотела в ней выпестовать, но не те, что обретала сама ее дочь. И Кристина была вынуждена все, по ее мнению, необходимое добывать сама, чуя временами, что ей отчаянно не хватает то одного, то другого. В частности, шмоток: для вечеринки она определенно не располагала ничем, что могло бы в достаточной мере хлестнуть по глазам, а между тем гулянка намечалась (Крис была в этом уверена) грандиозная и даже в какой-то мере судьбоносная. Прокатился слух, что там ожидаются мальчики: не с улицы, что вечно вьются под ногами, и не из школы, а… ну, словом, настоящие.
Крис насобирала, что смогла. У нее была черная юбка, которая ей достаточно шла. В городке по дешевке удалось купить красные чулки. Была еще белая блузка, но только она оказалась ни к селу ни к городу: и фасон не тот, и вообще вид как у какой-нибудь официантки, что из-за потемок оделась невпопад. Но кроме этого, у девушки все равно ничего не было, а по цветам все как назначено: черное, белое и красное.