— Позже, — пробормотал он.

Ей стало холодно. Приятное тепло в животе улетучилось.

Они осторожно спустились вдоль водопада по отвесной лестнице со слишком большими ступенями. Посреди узкого русла ручья лежало тело Вечнозимнего червя. Снег был взрыхлен. По следам Нандалее увидела, что сражение разыгралось иначе, чем вчера. Некоторые конечности червя были отрублены. Она попыталась представить себе, с какой силой должен был бить Гонвалон.

Перед трупом из кучи снега торчал Смертоносный. Двуручный меч покрылся коркой льда. Она взяла в руки большой меч. Ощущение привычной тяжести в руках придало ей уверенности. Расстегнув перевязь, она вернула Гонвалону его меч. Тот странно посмотрел на нее.

Мастер меча показал на склон, где он только вчера сражался с Вечнозимним червем. Там стояли сотни огромных фигур. Тролли Кенигсштейна. Они молча смотрели на них. Должно быть, они еще раньше спрятались там в глубоком снегу. Иначе объяснить себе то, что они не заметили их, когда спускались, Нандалее не могла.

— Что им нужно? — подавленно спросил Тилвит.

Нандалее вонзила Смертоносного в снег.

— Что ты задумала? — Гонвалон тут же подскочил к ней.

— Я пойду туда. Я начала все это, я и должна закончить.

Мастер меча сжал губы. Он казался таким усталым и обиженным, что больше всего ей захотелось обнять его. И она испытала облегчение от того, что он не попытался задержать ее. Он так хорошо ее знает.

— Ты отпустишь ее? — спросил за спиной Тилвит. — После всего того, что мы сделали, чтобы спасти ее… Это же… — Протест оборвался. Вероятно, Куллайн заставил своего друга замолчать парочкой грубых слов. Нандалее не оборачивалась. Не отводя взгляда от троллей, она вышла из русла ручья и стала подниматься по склону.

Остерегайся мужчины с золотыми волосами

Никто из троллей не шевельнулся. Некоторые из них были вооружены копьями и булавами. Но были здесь и их женщины, и щенки. Щенки — так они сами называли своих детей. Всю свою жизнь Нандалее не испытывала ничего, кроме презрения к этим неуклюжим великанам. А ведь они тоже были охотниками. Они тоже пытались выжить в огромных снежных пустынях Снайвамарка и Карандамона.

Она заметила Бромгара. Он стоял на скалистом уступе, возвышавшемся над снежными сугробами. Правую руку он крепко прижимал к телу. Культя не была перевязана. Судя по виду, ее держали в огне, чтобы остановить кровотечение.

— А ты мужественна, эльфийская самка, — как он ни старался держать себя в руках, в голосе Бромгара слышалась боль. Насколько знала Нандалее, королем троллей становился самый сильный и искусный боец. После того, как он лишился руки, дни Бромгара в качестве короля, вероятнее всего, были сочтены.

Эльфийка не поднимала глаз, так же, как и при встрече с хищником избегают смотреть ему прямо в глаза.

— Я пришла, чтобы попросить прощения за убийство твоего сына, Бромгар, правитель Кенигсштейна, — она говорила громко, чтобы слова ее разнеслись далеко по склону. — В моем поступке не было чести. Я убила твоего сына, потому что он убил дичь, за которой я охотилась долгое время. Он был лучшим охотником, чем я. Вражда, которую я начала, должна закончиться. Здесь, на этом склоне, — она опустилась на колени. — Я отдаю свою жизнь в твои руки.

Краем глаза она наблюдала за троллем. На грубом лице почти невозможно было заметить волнение. На миг ей показалось, что глаза у него влажно блеснули.

— Уходи, — хриплым голосом произнес он. — Ты последняя из своего клана. Ты должна поохотиться одна. Попробовать одиночество на вкус. Это моя месть. Наша вражда окончена. Уходи! Остерегайся мужчины с золотыми волосами. Он не тот, кем кажется. И предупреди эльфов с Головы альва. Мы убиваем чужаков, которые браконьерствуют в наших охотничьих угодьях. Настанет безветренный день. И когда их большие ветряные сани остановятся, они узнают, что мы более выносливые бегуны, чем они.

Теперь Нандалее смотрела прямо на него. Неужели он так сильно боится Гонвалона? И поэтому отпускает?

— Уходи! — Он махнул культей в сторону ее товарищей.

Кто поймет, что творится в головах у троллей. Она поднялась.

— Лиувар! Мир! — подавленно произнесла она. Иначе она представляла себе окончание вражды. Готовилась к собственной смерти или поединку. На это она втайне надеялась. Но чтобы троллю пришла в голову идея покарать ее жизнью…

Гонвалон пошел ей навстречу. Облегченно вздохнув, обнял ее.

— Я бы их… — Голос его сорвался. — Я…

— Идемте, — посоветовал Куллайн. — Пока они не передумали.

Они пошли за охотником, спускаясь по склону и дальше, к тайнику, где был спрятан ледяной парусник. Нандалее не проронила ни слова. Внутри себя она чувствовала пустоту, как никогда прежде в жизни. Она надеялась, что все закончится, если она найдет парочку выживших из своего клана или, по крайней мере, отомстит. Но увидев троллей на склоне, она поняла, что эта вражда не окончится никогда, если она пойдет путем крови. Ей придется убивать снова и снова, а тролли не перестанут искать ее или других, кто имеет для нее значение. Бесконечная спираль смерти.

Теперь все позади. Но освобождения она не чувствовала. Она вообще ничего уже не чувствовала.

Гонвалон все время держался рядом. Иногда его пальцы на миг касались ее руки. Он был рядом, при этом не навязываясь. Он не нарушал молчания, не задавал вопросов, на которые она не знала ответа.

Куллайн и Тилвит сами собрали парусник. Они тоже обходились без слов. Когда они закончили, просторную долину окутали сумерки. Они вместе вытолкали парусник на лед, сложили свои нехитрые пожитки и доверились ветру.

Вскоре парус надулся. С негромким шипением они заскользили по замерзшей реке, вившейся по равнине. Темные тучи бежали по небу от северного ветра. От горизонта до горизонта не тянулось зеленое сияние. Не было видно ни единой звезды. Они двигались в темноте.

Горечь наполнила ее сладкой болью. Неважно, что это ветряные сани Дуадана привели троллей к их клану. Именно ее стрела навлекла несчастье на всех. Одна стрела, спущенная с тетивы в слепом приступе ярости, в конце концов уничтожила весь ее клан.

Гонвалон подошел к ней сзади и положил руку на талию. Притянул ее к себе. Она положила голову ему на плечо. И внезапно по щекам побежали слезы. Она плакала молча. Не всхлипывая. Стояла неподвижно, перестав бороться. И ее целиком и полностью наполнила одна-единственная мысль. «Теперь я — последняя из Бегущих с ветром».

Деньга на удовольствия и тайны

Когда он вошел в шатер, бессмертный Аарон недовольно поднял взгляд. Датамес на миг задумался, не удалиться ли под каким-нибудь предлогом, но решил не делать этого. То, чего он хотел, не терпело отлагательств.