Нандалее не поняла. Город должен умереть? О чем он говорит? Дыхание Ночи пошлет убийц к тем, кто лишил жизни Парящего наставника. Как может умереть город?

Засунув руку под плащ, Нодон протянул ей короткий меч. От него пахло кровью, несмотря на то что клинок вытирали. Ей пришлось смотреть очень внимательно, чтобы разглядеть тонкие темные линии на филигранной гарде оружия.

Нодон рухнул на колени. Рот открылся, зубы сместились в челюсти, лицо, казалось, съехало набок. Борода слилась с кожей и плотью. Из его горла вырвался мучительный стон.

— Ради всех альвов, Арбинумья, что это такое? Он болен? Это заразно? Это…

Нандалее подняла короткий меч и, расставив ноги, заслонила своего беззащитного товарища.

— Он одержим, — произнес Гадарик. — Вы видели его глаза? Таких нет ни у одного карлика! Его душа омрачилась, и ее тень вы видите в его глазах. Ты должен убить его, Арбинумья.

Нандалее подняла меч обеими руками так, чтобы острие указывало на грудь Нодона. Одежды карлика спали с него, словно кожа змеи. Превращение почти завершилось.

Она почувствовала дуновение. Бестелесное, скорее угадываемое, оно принесло холод, который пронизал ее до самых костей. Дуадан повернул голову в сторону и посмотрел на нее. Его губы складывали слова, но они оставались беззвучны. Несмотря на это, эльфийка сумела прочесть прощальные слова.

— Иди своим путем, Нандалее, несущая в себе душу моей дочери. Лиувар.

Пламя охватило клетку Дуадана. Ослепительно яркое, оно, казалось, лилось прямо с разрисованного голубым свода пещеры. Нандалее бросилась вперед, подняв меч, чтобы разбить железные прутья клетки. Фигура Дуадана превратилась лишь в силуэт в пламени.

Ее клинок опустился и с пронзительным скрежетом скользнул по металлу. Ее приемный отец корчился на полу клетки. Она протянула к нему руку. Рука отца, так долго защищавшая ее, рассыпалась в пепел прямо у нее на глазах.

Огонь не мог ранить Нандалее. Только одежда карлика сгорела на ней. Меч раскалился докрасна. Она почувствовала, как кожаные ремешки, которыми была обернута рукоятка, стянулись и тоже рассыпались в прах. По прутьям решетки бежали слезы из раскаленного металла, затем прутья согнулись, и клетка рухнула.

Нандалее недоверчиво ощупала плавящийся металл, все еще не веря, что Дуадана, всегда знавшего, что делать, больше нет. И несмотря на то что жар не мог опалить ее, невероятно сильна была боль, нараставшая изнутри. Она выгнулась дугой в пронзительном крике, несущем в себе все ее горе и одиночество. Тело рвало на части. Она извивалась в луже расплавленного добела металла. Давным-давно исчез ее меч, став единым целым с прутьями клетки, из которой удалось бежать Дуадану.

— Лиувар, — прошептала Нандалее, когда боль отступила и она поняла, что Дуадан не умер, а освободился. Его душа родится снова. Мучения, которые ему принесли тролли и карлики, закончились. — Лиувар, — еще раз прошептала она. — Мир тебе, друг мой.

Нандалее приняла свой истинный облик. Расплавленное железо отскакивало от ее тела, словно ртуть, когда она поднялась. Слово силы, произнесенное Нодоном, защищало ее от жара огня.

Пламя исчезло. Равно как и карлики, гости Амаласвинты. Просторная пещера почернела от копоти, по нарисованному небу змеились трещины. Лужа из расплавленного металла сверкала матово-красным цветом. Это был единственный свет, оставленный раскаленным пламенем.

— Нандалее, — у выхода в туннель, где исчезла Амаласвинта в поисках своих лейб-гвардейцев, стоял Нодон. Он был обнажен, как и она, однако он был достаточно далеко от центра пламени, и его меч не расплавился. — Нам нужно уходить. Быстро, — голос его звучал хрипло. Дыхание было прерывистым, словно он только что пробежал немалое расстояние.

Нандалее тоже было трудно дышать. На языке чувствовался маслянистый привкус. Мысль о том, откуда он мог взяться, она отогнала прочь. Подумала о вине, которая теперь лежала на ней. О Фенелле и пленниках в пещерах под Кенигсштейном. Нужно найти Фенеллу, племянницу Дуадана! Что говорила Амаласвинта об эльфийке? «Она в месте, куда не ходит никто, кроме меня». Нандалее догадывалась, где это может быть!

Нодон удержал ее, когда она хотела пройти мимо него.

— Осторожно. Еще не все карлики мертвы. У этой фурии поразительно много стражников.

Нандалее опустилась на колени и заглянула в туннель. Вдоль стен сверкали отдельные умирающие огоньки. Примерно в двадцати шагах стояло с полдюжины карликов с арбалетами на изготовку.

Она осторожно отодвинулась назад.

— Они выстрелят нам в спину, если мы попытаемся прорваться к выходу, — обеспокоенно заметил Нодон.

— Значит, ты собираешься атаковать их? — После каждого слова Нандалее с трудом переводила дух.

Вместо ответа Нодон улыбнулся одними губами.

— Я просто хочу прояснить ситуацию… Два воина, у которых один меч на двоих, бросаются на арбалетчиков в узком туннеле. Таков твой план, да?

— В твоих устах звучит не очень-то продуманно, — его улыбка стала еще шире. — Но я думаю, что это лучше, чем позволить им выстрелить нам в спину.

— Точно! — Нандалее поднялась, вошла в туннель, и ее встретили резкие щелчки арбалетов.

Неподходящая смерть для карлика

Вода и темнота. В слепой панике Хорнбори дрыгал руками и ногами. Он плюхнулся в воду. Падение унесло его в глубину темного потока. Крутясь во все стороны, он совершенно перестал ориентироваться, не зная, где верх, а где низ. Жестокое пламя погасло… Или он просто не туда смотрит? Карлик повернулся, вытянул руки. Проклятая вода! Карлики не созданы для того, чтобы плавать. Они копаются в скалах, дробят камни. Приносят присягу земле. Вода… Это не их мир.

У него закончился воздух. Еще совсем немного… Пальцы скользнули по скользкой скале. Стена. Он едва не расхохотался. Колодец не широк. Нужно быть идиотом, чтобы не найти стен шахты. Но где верх? Там, куда поднимаются пузырьки воздуха! Легкие жгло, как огнем. Ему нужно дышать! Но для начала нужно отдать немного своего драгоценного воздуха. Тогда пузырьки укажут ему путь. Он прыснул через сжатые губы. Пожертвовал немного воздуха, означавшего жизнь. Он коснулся его руки, которой карлик пытался нащупать невидимые в темноте пузырьки воздуха. Пузырьки, размером с голубиные яйца, коснулись его бороды, и он представил себе, как они скользят вдоль его ног, чтобы целиком и полностью слиться с темнотой, в которую придется идти и ему. Они лишь немного опережают его, они… О чем он думает! Неужели сошел с ума! Пузырьки воздуха, поднимающиеся к его ногам? Он плыл не в ту сторону вдоль стены!

Его снова захлестнула паника. Он повернулся. Слишком сильно?

Я умер, подумал Хорнбори. Умер! Утонул! Какой недостойный конец. Он пожалел, что погиб не в пламени и не на поле битвы, где льется кровь. Или, по крайней мере, под камнепадом в глубине горы. Утонуть — это неподходящая смерть для карлика.