– Конечно. «Если падаешь в воду и не плывешь, то утонешь. Значит, надо плыть», – цитирую я слова моего друга. – Я никогда не забывал твоих слов.
– Как далеко мы с тобой зашли, – продолжает он, внимательно изучая мое лицо: его морщины, его несовершенство, как будто ищет что-то определенное. – Я бы заплатил в сто раз больше стоимости твоего контракта, чтобы защитить тебя.
– Знаю, Рок.
– Я бы тысячу раз отдал за тебя свою жизнь, потому что ты был моим другом.
Был?! Что-то в его голосе заставляет меня оглядеться по сторонам. За спиной Рока Виктра шепчет что-то забавное Антонии и их худой как палка матери. Лорн угощает внуков пирожными с блюда, принесенного невысоким розовым официантом. На мгновение он оборачивается, и у меня внутри все замирает. Он держит голову как-то небрежно, без должного почтения, розовые так себя не ведут. Он выходит из роли лишь на долю секунды, но тут я все понимаю. Я его знаю! Это Виксус, точно он! В следующее мгновение я замечаю розовую, которая принесла мне виски для Лорна, – Лилат! Девушка Шакала, которая носила кости в прическе вместо шпилек и служила у Беллона! Это золотые в биомасках розовых! У него и правда много контактов.
Волки притворяются невинными овечками.
Делаю шаг назад, собираюсь закричать, но Рок крепко держит меня за руку, и тут я понимаю, что он просто решил попрощаться со мной. Из его кольца выстреливает игла и протыкает мое запястье – мягко и нежно, как и его поцелуй.
– Пусть хренов поцелуй лжеца убьет…
Одно слово правды разбивает тысячу лживых слов.
С окаменевшим лицом и застывшим взглядом Рок отходит от меня и открывает шкатулку из слоновой кости. Едва слышно скрипят серебряные петли, и мой мир стремительно умирает. Августус задыхается от ужаса, увидев содержимое шкатулки. В паре метров от меня стоит Шакал, улыбается мне и смотрит на меня с ненавистью, долго ждавшей своего часа, а потом запрокидывает голову, словно дикое животное, и издает жуткий насмешливый вой.
Это сигнал к началу конца.
Виктра хватается за лезвие, но Антония тут же делает шаг в сторону, берет импульсовик с подноса проходящего мимо официанта и дважды стреляет Виктре в спину, а потом два раза матери в шею – никто из них даже шелохнуться не успевает.
– Аркос! – кричит Августус, размахивая лезвием. – К оружию!
– Упыри, ко мне! – ревет Лорн, отталкивая в сторону внуков. – Всем защищать Жнеца!
Слишком поздно. Как только Лорн вскакивает с места, Лилат выхватывает из-под подноса импульсный кинжал и резким взмахом пытается перерезать ему горло, подскочив сзади. Лорн успевает подставить руку – на землю падают четыре отрубленных пальца. Он изгибается, вцепившись Лилат в запястье окровавленной рукой. Раздается жужжание лезвий. Утробное рычание. На лужайке воцаряются хаос и кошмар.
Яд тем временем начинает действовать.
Опускаюсь на землю со шкатулкой на коленях.
Спиной прижимаюсь к статуе слепой богини.
Наступает паралич.
Шакал быстро движется через всю эту суматоху, словно скользящая по льду змея. Окидывает взглядом кровавую бойню, отыскивает Лорна, который сражается с Лилат, пытающейся перерезать ему горло. Лорну удается схватить валявшийся на земле осколок стекла и ударить Лилат в ногу, но тут Шакал быстро наклоняется, некоторое время изучает Лорна и медленно всаживает клинок ему в живот, насмешливо говоря:
– Они ошибались. Ты все-таки не каменный.
Лицо Лорна искажается от ужаса, и Шакал выдергивает лезвие из тела старика. Мой учитель в панике смотрит на меня, на своих внуков. Пытается встать, вкладывая в это усилие всю оставшуюся ярость. Хочет что-то сказать, но тело отказывается служить ему. Никогда больше он не увидит свой остров. Не погладит своего грифона. Не услышит смеха своих внуков и не вернет Лисандра, как я ему обещал, и в этом виноват только я. Я вырвал его из уединения, которого он так жаждал, но понимал, что не заслуживает. Вскоре его взгляд застывает, обращаясь в пустоту. Шакал убирает в ножны клинок, а Лилат довершает дело, медленно, с наслаждением, перерезая Аркосу горло.
Я издаю протяжный стон, на большее я не способен. Слюна стекает по горлу. Ко мне подползает окровавленная Виктра. Посреди всего этого хаоса чуть поодаль неподвижно стоит Рок.
Издалека доносится гудение импульсных орудий. Небеса разверзаются, и к нам спускаются темные тени, преодолевшие скорость звука. Они прибыли на самолете-невидимке. Тут что-то не то, а где же были патрульные?
На лужайку с глухим стуком приземляются черные и преторы, они бросаются в погоню за теми, кто попытался укрыться в садах, и молча, со сдержанной точностью, расправляются с ними. Бойней руководит Антония – она убивает наследников, прерывая преемственность поколений в семьях, чья история насчитывает более пятисот лет, немногих берет в заложники. Лилат и Виксус смеются, срывая с лица биомаски и встряхивая золотыми локонами. За ними во всей своей красе появляется Айя. Ее доспехи ярко сверкают в свете фонарей. Она по-хозяйски оглядывает поле битвы с мрачным, но удовлетворенным выражением лица. Я даже не смотрю в ее сторону, потому что рядом с ней стоит мой старый друг Кассий.
– Где Виргиния? – спрашивает он.
– Боюсь, ее здесь нет, – отвечает Шакал.
– Ее предупредили?
– Скорее, разозлили. У любовничков ссора вышла.
У моих ног лежит Виктра. За ней тянется кровавый след, на губах выступает кровавая пена. Она хватается за меня, но я не чувствую ее прикосновения.
– Я не знала, – шепчет она, – Дэрроу, я не знала!
Айя склоняется над телом Лорна, снимает с его пояса лезвие и навсегда закрывает глаза своему учителю, который даже не успел обнажить оружие. Ко мне подходит Кассий, опускается на колени и внимательно смотрит на меня.
– Поэт, он может двигаться? – спрашивает он у Рока.
– Нет. Но может слышать.
– Ты убил мою семью, Дэрроу. Всю мою семью! Я, Юлиан – это одно дело, но дети? Как ты мог? – спрашивает он, а я даже не знаю, о чем он говорит. – Я разыщу Севро! Найду Виргинию! Пощады не будет никому! – клянется он, прикасаясь к покрытой эмалью рукояти лезвия своей новой биорукой.
– Ты не можешь убить его, – доносится сзади голос Рока. – Ты же знаешь, кто он, – добавляет он, кладя руку Кассию на плечо. – Кассий, правительница дала нам четкие указания.
– Вскрытие, – шепчет Кассий.
Он пристально наблюдает за мной, и мне даже не верится, что этот человек когда-то называл меня братом. Не думал, что дойдет до такого. Он грубо хватает меня за руку, как будто пытается пожать ее, но на самом деле срывает с меня честно заслуженное мной кольцо. Кольцо с железным волком, ради которого я убил его брата. Без него мой палец кажется мне жалким голым червяком.
Кассий поднимается с колен, больше напоминая стервятника, чем орла.