– Он всегда был нашим другом. Мы должны были помочь ему, по крайней мере попробовать. Хотя нам пришлось бы нелегко, – бормочет он и украдкой смотрит на меня.
– Ты прекрасно знаешь, что я пытался не допустить этого, – обращаюсь к нему я. – Я хотел, чтобы он вернулся к нам!
– Ну да, а еще ты хотел поймать Айю, – фыркает Рок.
– Я объяснил тебе, почему дал ей уйти.
– Ну разумеется! Она убила нашу подругу! Убила Куинн! Но мы упустили фурию ради более великого замысла! У всего есть своя цена, Дэрроу! Надеюсь, ты скоро устанешь расплачиваться за свои поступки жизнью друзей!
– Не говори так, это нечестно! – быстро вмешивается Мустанг. – Ты же знаешь, что все не так!
– Для меня очевидно лишь то, что наши друзья покидают нас один за другим, – отзывается Рок. – Не все из нас такие бойцы, как Жнец! Не все из нас хотят быть воинами!
Он, естественно, думает, что я сам выбрал такой образ жизни. Детство Рока было безоблачным, детские игры и книги, родовые поместья в Новых Фивах и в горах на Марсе. Родители не хотели слишком загружать его учебой, поэтому наняли для него фиолетовых и белых педагогов, которые обучали его во время прогулок и тихих бесед на лоне природы рядом с чудесными озерами.
– Тактус не продал ту скрипку, – помолчав, добавляет Рок.
– Ту, что ему подарил Дэрроу?
– Да, того страдивариуса. Он ее продал, а потом пожалел, связался с аукционом и отменил сделку. Занимался тайком, пытался восстановить утраченные навыки. Говорил, что хотел сделать тебе сюрприз, Дэрроу, и сыграть сонату.
На сердце становится совсем тяжело. Значит, Тактус никогда не переставал быть моим другом. Просто он запутался, пытаясь угодить семье, а друзья любили его таким, каким он был. Мустанг кладет мне руку на плечо, догадавшись, о чем я думаю. Рок наклоняется к Тактусу, целует его в щеку и произносит последние слова:
– Лучше уйти в иной мир в зените славы, испытывая страсти, чем медленно угаснуть с течением лет. Живи быстро и умри молодым, друг мой! Ты станешь мне проводником!
Рок встает и уходит, оставляя нас с Виргинией наедине с Тактусом.
– Тебе нужно с ним помириться, – говорит она. – И поскорее, а то потеряешь еще одного друга.
– Знаю, – отвечаю я. – Вот только разберусь еще с тысяча и одной проблемой…
* * *
Наконец мы все в сборе в зале совета. Огромный деревянный стол заставлен чашками с кофе и подносами с едой. Мустанг сидит рядом со мной, положив ноги на стол, как обычно, и рассказывает, почему миссия ее отца потерпела поражение. Кавакс настороженно подался вперед, в ужасе от одной мысли, что Августус проиграл эту битву. Он нервно заламывает руки и приходит в такое волнение, что Даксо забирает у него Софокла и сажает на колени Виктре, которая явно не в восторге от такой компании. Голос Виргинии гулко звучит под сводами зала, когда она комментирует видеозапись, которую дал ей Плиний. Отряд корветов бесшумно несется сквозь космос к знаменитым верфям Ганимеда, окружающим промышленную планету, поверхность которой покрывают пятна зеленого, голубого и белого цветов.
– Он отправил туда отряд серых ищеек, спрятав их в грузовых отсеках двух танкеров. Им удалось отключить три ядерных реактора защитной платформы. Потом отец, как всегда, пошел в атаку на штурмовиках и корветах – сжег все двигатели, разбомбил платформу, а затем вернулся на позиции.
Там обнаружилась настоящая сокровищница – семнадцать боевых кораблей и четыре дредноута в сухом доке, большинство практически достроены и в полной боевой готовности. Предположив, что на борту каждого находится минимальный экипаж, Августус попытался захватить их одновременно. Отправил штурмовик с двумя мечеными к луноколу. Однако оказалось, что их ожидает не рабочая команда, а преторы и боевые отряды серых штурмовиков, да еще и всадники-олимпийцы!
– И он… сдался? – с паникой в голосе спрашивает Кавакс.
– Мой отец? – смеется Мустанг. – Никогда! Он почти сумел выбраться из западни! Убил Рыцаря Очага, но потом наткнулся на старых друзей…
На видеозаписи Августус расшвыривает в стороны двенадцать серых, двигаясь легко и грациозно, будто пробираясь через заросли тростника. Его лезвие-хлыст поет и стонет, высекая искры из стен, и, словно нож в масло, входит в тела и латы, пока губернатор не сталкивается с мужчиной в доспехах цвета пламени. Рыцарь Очага. Быстрая серия выпадов, потом на экране повисает красная дымка. Отрубленная голова с глухим стуком падает на пол. Затем появляются еще двое: один в шлеме с изображением солнца, второй – Фичнер, в шлеме в виде волчьей головы. Они убивают меченого, и Августус, истекая кровью, падает на землю.
– Госпожа… – взглянув на меня, начинает Лорн, но тут же поправляется: – Мустанг, кто этот человек в доспехах с солнцем?
Виргиния Августус молчит.
– Это доспехи Рыцаря Зари, – отвечаю я. – Значит, Кассию вылечили руку. Или сделали биопротез.
– Еще там были корабли Юлиев, – продолжает Мустанг, поглядывая на Виктру. – Они-то и добили флот моего отца!
Севро сердито смотрит на Виктру и забирает у нее Софокла, как будто ей нельзя доверить даже лиса, а потом бурчит:
– Что, неловко себя чувствуешь? Надеюсь, что да!
– Мы это уже обсуждали, – устав оправдываться, отвечает Виктра. – Правительница шантажирует мою мать. Матери плевать на политику, да и вообще на все, кроме денег.
– То есть на преданность ей тоже плевать? – уточняет Мустанг. – Интересная особа!
– Ха, да Агриппина всегда была той еще сучкой! – ворчит Кавакс.
– Осторожнее, громила, – предупреждает его Виктра, – она все-таки моя мать!
– Мне очень жаль! – скрещивает свои огромные руки на груди Кавакс. – Очень жаль, что она твоя мать!
– А почему мы не должны думать, что ты с ними заодно, Виктра? – вкрадчиво спрашивает Даксо. – Может, ты шпионишь за нами? Выжидаешь подходящего момента? Почему ты доверяешь ей, Дэрроу? Она легко могла бы сообщить им…
– Я тоже думала об этом, – внимательно смотрит на меня Мустанг.
– А почему я доверяю тебе, Даксо? Или тебе, Кавакс? – говорю я. – Вы оба можете оказаться в крайне выгодном положении, заслужить прощение, получить территории и приличные деньги, если доставите мою голову правительнице.
– Ага, а сердце – матери Кассия, – добавляет Севро.
– Спасибо, что напомнил!
– К твоим услугам! – откликается он, берет со стола куриную ножку и протягивает Софоклу, а потом задумчиво откусывает от нее сам, что-то тихо бормоча лису.
– Я доверяю Виктре по одной-единственной причине: она мой друг, так же как и все вы, – поясняю я, стараясь не смотреть на Севро.
– Друг, ну как же! – Мустанг со стуком опускает на стол чашку кофе. – Буду откровенна: я доверяю Юлиям только тогда, когда держу лезвие у их горла!