Она окинула его презрительным взглядом.
— Только не для вас!
Насмешка в ее голосе, кажется, подействовала на Гордона не лучшим образом. Он разозлился. Его покрытые сеточкой вен щеки раскраснелись, а маленькие глазки прищурились, став еще меньше. Кончики дурацких, слишком длинных усов в буквальном смысле задрожали от ярости.
— Ты сексуальная маленькая сучка! Не думай, что я не заметил, как ты выставляешься напоказ, когда я здесь.
— Когда вы здесь, меня тошнит. — Виски, похоже, сняло все ограничения. Лиза сказала первое, что пришло ей в голову. — При мысли о том, что вы с Джекки остаетесь наедине, меня выворачивает наизнанку. Она в миллион раз лучше вас.
— Джекки нравится, когда ее имеют, и я даю ей то, что нужно. Разве ты не хочешь, чтобы я трахнул и тебя, Лиза? Лиза сексуальная сучка.
— Если вы немедленно не уберетесь отсюда, я расскажу обо всем Джекки, — пригрозила Лиза.
— К черту Джекки. Я бы предпочел иметь дело с тобой.
Гордон грубо привлек ее к себе, и она почувствовала на щеке его зловонное дыхание. А потом он начал целовать ее и тискать руками ее грудь. Лиза попыталась оттолкнуть его и закричала:
— Убирайся отсюда, ублюдок!
— Перестань, Лиза. Ты сводишь меня с ума. Тебе же хочется этого, я знаю, что хочется…
Она вновь закричала, но руки у Гордона оказались слишком сильными, и хотя она сопротивлялась, высвободиться из его объятий не могла. Он разорвал на ней блузку и потянулся губами к ее шее.
Внезапно Лиза почувствовала, как какая-то сила отрывает от нее Гордона.
Ральф! Ральф схватил его за шиворот и отшвырнул в сторону. Гордон приземлился на четвереньки, как животное. Из уголков его губ текла слюна.
— Пошел вон отсюда, — негромко произнес Ральф. — Пошел вон, иначе я спущу тебя с лестницы, с четвертого этажа.
— Чертов педик! — прохрипел Гордон, отползая в сторону, чтобы оказаться вне пределов досягаемости.
Ральф шагнул к нему.
— Пошел вон, я сказал.
Гордон подполз к стулу и, цепляясь за него, с трудом поднялся на ноги. Один ус поник и болтался, словно растрепанная кисточка.
У дверей Гордон обернулся, и на лице у него появилось заискивающее выражение.
— Вы ведь не расскажете об этом Джекки? — блеющим голосом взмолился он.
Лиза не ответила.
— Вон отсюда! — повторил Ральф.
Лиза и Ральф прислушивались к удаляющимся шагам Гордона, пока они не затихли. Вскоре до них долетел негромкий глухой стук — это захлопнулась входная дверь. Лиза взглянула на Ральфа, и оба расхохотались.
— Что за гнусная личность! — сказал наконец Ральф. — Ради всего святого, что Джекки в нем нашла?
Лиза озадаченно покачала головой.
— Не знаю. Она влюблена, а любовь слепа, как говорят.
Она попыталась встать, но у нее закружилась голова, и Лиза повалилась обратно на диван.
— С тобой все в порядке? Тебе ничего не нужно?
— Я пьяна, Ральф. Я еще никогда не напивалась. Я выпила немного виски. Я чувствовала себя очень подавленной и несчастной. Думаю, мне нужно выпить чаю, чтобы протрезветь.
— Тебе следовало заглянуть ко мне — я тоже пребывал в депрессии. Собственно говоря, я весь день раздумывал о том, а не постучать ли к тебе, но потом решил, что ты хочешь побыть одна. — Ральф поднялся на ноги — сильный, крепкий, уверенный в себе мужчина. Его обычно сдержанное выражение лица изменилось после недавнего столкновения. — Я поставлю чайник.
— Там уже есть вода, — сказала Лиза, а потом быстро добавила: — Я забыла поблагодарить тебя. Ты спас мне жизнь. Оказывается, ты храбрец.
— Храбрец! — Он улыбнулся. — Сомневаюсь, что я спас твою жизнь. Скорее уж добродетель.
— О, чего нет, того нет, причем уже давно, — не задумываясь ответила Лиза и тут же готова была откусить себе язык, хотя Ральф, похоже, не обратил на ее слова никакого внимания.
— Почему ты несчастна, Лиза?
— Я просто скучаю по своей семье, вот и все. Я пошла прогуляться в Кенсингтон-Гарденз, а там был ребенок. Ну, я и вспомнила, что у меня есть племянник или племянница, а я его (или ее) никогда не видела. А ты?
Ральф эхом повторил ее слова:
— Просто скучаю по своей семье, вот и все.
— Разве ты не можешь поехать домой и навестить их?
— Свою жену и детей, ты хочешь сказать?
Лиза ахнула:
— Так ты женат?
— Жена разводится со мной — и я это заслужил. Родители отреклись от меня. Пирс тоже уехал, хоть и ненадолго. Я вдруг понял, что остался совсем один, и это действовало мне на нервы. К счастью для меня, ты закричала и рассеяла чары, злые чары.
Он налил чай в чашки и принес их к дивану.
— Сможешь удержать?
— Я не настолько пьяна. Вот только ноги и голова отказываются мне повиноваться, они такие непослушные. — Лиза начала жадно пить чай мелкими глотками. — Я больше никогда не буду пить так много и так быстро, — пообещала она.
— Мудрое решение. За это стоит выпить. — И Ральф отсалютовал ей своей чашкой.
— Я всего лишь хотела забыться, прогнать грустные мысли.
— Ах, если бы это было возможно! — печально откликнулся он. — Я весь день думал о своих детях. Представлял, как они встречают Рождество и как праздновали его мы те несколько лет, что были вместе.
— А что с тобой случилось? Не обижайся, я не хочу показаться навязчивой. Можешь не отвечать, если не хочешь, но зачем ты женился? — Лиза искоса взглянула на него и удивилась тому, что когда-то сочла Ральфа невзрачным. Сейчас в его глазах застыла печаль, а губы кривились в горькой ухмылке.
— Я женился, потому что должен был жениться. Ведь так поступают все мужчины — или, во всяком случае, большинство. Кроме того, я думал, что влюблен. Разумеется, этого быть не могло, но я считал по-другому. Откуда мне было знать, что такое любовь? Мой брак не был идеальным, секс не приносил мне удовлетворения, но я полагал, что мне просто не повезло.
Он вздохнул. Лиза смотрела на него и молчала.
— А потом меня призвали в армию, — продолжал Ральф. — Раньше я никогда не жил среди мужчин. И вдруг это показалось мне более естественным. Я почувствовал облегчение и стал самим собой. Потом я попал в плен, меня отправили в концентрационный лагерь и… словом, об остальном ты можешь догадаться. — Ральф передернул плечами. — Вернувшись домой, я написал письмо жене и рассказал ей обо всем. Я знал, что она будет шокирована, но какое письмо я получил в ответ! Оно состояло из одних оскорблений. Детям сказали, что я погиб.