* * *
Однажды утром — к тому времени они были женаты уже три месяца — Лиза проснулась, чувствуя себя раздраженной и взвинченной. Басби еще спал. Прошлой ночью она попыталась подвигнуть его на дополнительное усилие, которое доставило бы ей ощущение экстатической радости. Она так жаждала этого, но все было напрасно. Как всегда, Лиза сделала вид, что испытывает удовольствие, которого на самом деле не ощущала.
Она встала с постели, надела бикини и вышла наружу.
Вода в бассейне была теплой, несмотря на ранний час. Лиза несколько раз проплыла от бортика до бортика, яростно врезаясь в воду, словно на соревнованиях, пытаясь избавиться от разочарования. Поплавав немного, она вылезла из бассейна, закуталась в купальный халат и отправилась в кухню, чтобы приготовить себе кофе. Лиза до сих пор чувствовала себя так, словно внизу живота у нее трутся друг о друга оголенные электрические провода.
Включая чайник, она заметила, что под настенным телефоном торчит записка от Глории. Она просила Лизу перезвонить. Глория! Имя подруги натолкнуло Лизу на совершенно безумную и дерзкую мысль, отчего оголенные провода пришли в состояние невероятного возбуждения и заискрили. Она принялась перелистывать телефонный справочник, пока не нашла нужный ей номер, а потом набрала его, чувствуя, как дрожат от возбуждения пальцы и все тело.
— Доброе утро, отель «Беллтауэр», — ответил мужской голос.
— У меня посылка для мистера Баптиста. Он остановился у вас?
— Одну минуточку, мэм, не кладите трубку, я проверю. — Мужчина отсутствовал не дольше минуты. — Нет, мэм, мы ждем мистера Баптиста только на следующей неделе, в четверг.
— Благодарю вас, — сказала Лиза.
Она просто подошла к двери его номера, постучала и вошла, как сделала в первый раз. Они стали регулярно встречаться раз в месяц или полтора. Они ничего не знали друг о друге. Карл не был американцем. У него был паспорт, но какой страны, Лиза понятия не имела. Фамилия «Баптист» была вымышленной, это она тоже знала. Они редко разговаривали о чем-либо. У них не было на это времени. Каждый удовлетворял свою потребность в другом. Вне этой спальни в отеле «Беллтауэр» этот мужчина вряд ли понравился бы ей. Но это не имело значения. Карл Баптист знал лишь телефонный номер Лизы и, приезжая в Лос-Анджелес, звонил ей.
«Можете забрать свои вещи из химчистки», — таков был их пароль. Иногда трубку снимал Басби, и Лизу тревожило то, что она не испытывает ни малейших угрызений совести, когда он передавал ей сообщение. И в самом деле, это лишь привносило дополнительное приятное возбуждение в эту авантюру.
Итак, еще немного, и она рискует опоздать на примерку. Лиза с неохотой вылезла из постели и отправилась в душ, чтобы смыть следы Карла Баптиста со своего тела.
Стоя под холодной водой, она, казалось, смывала и воспоминания о нем. Лизе всегда было трудно прийти в себя после этих восхитительных часов, проведенных в постели с Карлом. Когда же мысли о нем постепенно улетучились у нее из головы, она задумалась о новом фильме и о своей первой главной роли.
За последние три с половиной года Лиза отказалась от нескольких десятков ролей, предпочитая играть только в фильмах, которые снимал Басби.
— Ты потеряла интерес к актерской работе, — заявил с упреком Дик Бродбент, позвонив, чтобы предложить ей новую роль, которую Лиза, по обыкновению, отвергла. — Ты сдалась в ту самую минуту, как только вышла замуж.
— Я снимаюсь в фильмах Басби, — сделала она вялую попытку оправдаться.
— Ха! Раз в год, и не будь Басби режиссером, ты бы не снималась и в них.
— Мне просто нравится быть женой, — ответила Лиза. Она не стала добавлять, что отчаянно надеется стать еще и матерью. — Извини, Дик. Приходи к нам в пятницу на ужин. У меня день рождения, и Басби рад будет повидаться с тобой.
Агент неохотно согласился.
— Я по-прежнему думаю, что ты можешь стать звездой первой величины, если захочешь, — быстро сказал он, прежде чем положить трубку.
Этот разговор состоялся почти год назад. Лиза вышла из душа и с чрезмерным усердием начала вытираться.
Ее тридцатый день рождения!
Сейчас она с ужасом вспоминала об этом. Она помнила, как разглядывала себя в зеркале, выискивая морщины, не находя их и думая: «И чего я добилась?» Зеркало молчало, поэтому Лиза ответила вместо него: «Ты добилась многого. Ты сыграла в трех фильмах, которые получили наивысшую оценку критиков». Лента «Авантюрист» была отмечена восторженными отзывами в прессе и получила несколько наград на зарубежных кинофестивалях. Ральф был номинирован на приз Американской киноакадемии, но уступил Берту Ланкастеру с его «Элмером Гантри», а Глория Гревилль стала кинозвездой, хотя, как обычно, фильм Басби шел ограниченным показом. Он был недостаточно коммерческим, чтобы вызвать интерес у массового зрителя, говорили дистрибьюторы, посему его крутили только в маленьких кинотеатрах «авторского кино».
Та же судьба была уготована и двум следующим проектам Басби: «Куст сирени» и «Недостойный презрения». Критики осыпали оба фильма комплиментами. Лиза удостоилась особых почестей. «Блестящая, чувственная игра, — писал один из обозревателей. — Лиза Анжелис стала настоящим открытием». Как обычно, эти кинокартины показывали лишь кинотеатры авторского кино.
«Для девушки, выросшей на Чосер-стрит, ты добилась очень многого». Она стала богатой, причем настолько, что сбылись ее самые смелые мечты. Хотя Басби зарабатывал гораздо меньше других успешных режиссеров, денег у Лизы оказалось более чем достаточно.
Почему же тогда она с тревогой и страхом всматривается в свое отражение, требуя ответа? «Потому что в отличие от других девушек с Чосер-стрит, Лиза, ты не совершила ничего выдающегося или хотя бы достойного упоминания!» Ей нечего было предъявить в качестве доказательства тридцати прожитых лет, за исключением нескольких футов целлулоидной пленки.
«Это не моя вина. Ты же знаешь, как я хочу иметь ребенка».
Лиза была замужем вот уже почти четыре года, и в том, что она до сих пор не забеременела, не было ее вины. У Басби уже было две дочери от первого брака — симпатичные и общительные маленькие девочки, которые приезжали к нему в гости раз в месяц. В последнее время Лиза все чаще ловила себя на том, что наблюдает за ними и жалеет, что они — не ее дети.
Хмуро глядя на себя в зеркало в свой день рождения, Лиза решила, что пора нанести визит гинекологу. Быть может, у нее закупорка труб или еще что-нибудь в этом роде, что не дает женщинам зачать ребенка. В медицинских вопросах Лиза была полной невеждой.
В глубине души у нее тлело подозрение, нет, даже уверенность в том, какими окажутся результаты анализов, и эти подозрения оправдались. Врач заявил, что много лет назад ее матка получила сильное повреждение, сопровождавшееся воспалением. К несчастью, повреждения оказались необратимыми.
— Нельзя же так надругаться над собственным телом, а потом ожидать, что это сойдет вам с рук, — раздраженно сказал он. — По моему твердому убеждению, это — прямое следствие того, что у вас в Англии называют «подпольным абортом».