– Библиотеку?.. – изумился Дэвид.
– Ах да, я забыл, что вы так и не поинтересовались историей создания и конструкцией Большого Королевского экспресса, – ядовито сказал Руперт. – Возьмите заодно книги по этой тематике, вам будет интересно, ручаюсь. На этом – всё на сегодня.
– А-а…
– Что?
– А как пройти в библиотеку? – убито спросил Дубовны.
– У проводника спросите, – посоветовал Бессмертных, нацепляя на орлиный нос очки и раскрывая пухлую книгу.
– Так точно…
Рано поутру Ян Весло, имевший на физиономии явные следы недосыпа, неслышно прошел по коридору вагона первого класса и, откашлявшись, постучал в купе Каролины Кисленьких. Он знал, что она встаёт рано, поэтому не опасался потревожить ее сон.
Дверь стремительно распахнулась, и если бы не выучка оперативника, быть бы ему мокрым с головы до ног – Каролина опрокинула над тем местом, где он только что стоял, полный таз холодной воды.
– Госпожа Каролина, что это с вами? – удивленно спросил Ян.
– Ох, это вы… – облегченно выдохнула та и зорко посмотрела по сторонам. – Заходите скорее!
– Случилось что-то? – недоумевал Ян.
– Случилось! – Каролина с грохотом швырнула таз для умывания на пол. Серебристое манто на неубранной постели попыталось забраться под подушку. – Герочка Свищевски случился… Вы не представляете себе, что это за пытка! Я наступила ему каблуком на ногу, больно наступила, ручаюсь, а он начал вопить, как счастлив от того, что я обратила на него внимание… А каково во втором часу ночи выслушивать вирши, которые этот ненормальный бормочет в замочную скважину?!
– Почему… в замочную скважину? – оторопел оперативник.
– Ну неужели бы я открыла ему дверь! Ах… – Каролина посмотрела на себя в зеркало. – Ну на кого я похожа? Под глазами синяки…
– Прекрасно выглядите, госпожа Каролина, – честно сказал Ян. – А я это… ну…
– Ну давайте, давайте, – нетерпеливо сказала женщина. – Вот честное слово, после того, что я слышала сегодня ночью, я вам слова дурного не скажу!
– Нет-нет, вы скажите непременно! – перепугался оперативник, вынимая из-за пазухи сложенные листы. – Потому что… ну… сами понимаете…
– Ну конечно, – улыбнулась Каролина, разглаживая исписанную бумагу.
– А что, – осторожно поинтересовался Ян, – у этого Свищевски всё действительно… плохо?
– Хуже не слыхала! – ответила женщина. – Нет, когда он читал чужие стихи, я еще могла это выносить, хотя он подвывал в самых неподходящих местах… Но когда он перешел к своим! Ян, школярские рифмы вроде «кровь-любовь» и «розы-слёзы» достойны занесения в анналы мировых шедевров поэзии… особенно по сравнению с этим ужасом. Я бы под страхом смертной казни запретила Свищевски писать стихи, а я всего лишь любитель!
– Ну, я тоже, – смущенно уставился в пол Весло.
– Ах, ну ладно вам, – махнула на него Каролина и снова улыбнулась.
Была, была у оперативника Яна Весло одна, но пагубная страсть: он писал стихи. Да не какие-то, а исключительно посвященные королеве. Он создал несколько венков сонетов, недурную поэму, много прочих вещей… По правде говоря, он никому не осмелился бы показать свои опусы. Однако выручила случайность: Ян как-то записывал разрозненные строчки на совещании, это увидела Каролина, а поскольку сама она тоже не чужда была сочинительству, то… Эта тайна сплотила их маленький писательский союз. Ян отдавал свои стихи Каролине, а та честно говорила, где хромает рифма, а где ужасны сравнения. Каролина же, в свою очередь, просила Яна проверять ее опусы на предмет особенных ляпов. Это странное сотрудничество приносило свои плоды: Каролина, как известно, была весьма популярной писательницей, а Ян издал уже два стихотворных сборника (второй – под патронажем лично Ее величества), правда, под псевдонимом.
Кто-то мог бы спросить, как можно посвящать пронзительные строки королеве, которая была изрядно старше Яна годами, но дело в том, что он обращался не к Аните Отважненьких (урожденной Беленьких), а королеве – как символу. Ее величество, кстати говоря, прекрасно это поняла, отчего и взяла талантливого поэта под крыло. Она вообще покровительствовала людям творческим. Наверно, потому, что сама не была способна зарифмовать даже две строчки, а всю нерастраченную энергию отдавала гоночным локомобилям…
– Вот, держите, – спохватившись, Каролина сунула Яну охапку исписанных стремительным почерком листов. Пишущая машинка ехала в багажном вагоне – кто же мог знать, что она вдруг потребуется именно сейчас? – Я тут немного отошла от обычной манеры повествования, уж скажите, если что не так…
– А я там тоже, того… размер сменил, – кашлянул Ян. – Поглядите, оно вроде недурно, но как-то больно странно и непривычно…
– Непременно, – заверила Каролина. – А теперь идите, иначе я совсем опоздаю к завтраку!
Стоило Яну открыть дверь, как раздалось: «О, коварная, как вы могли… как вы могли! Я умру по вашей вине, я немедленно умру!».
– Опять он! – простонала Каролина. – Ян, сделайте милость, пригласите снова поручика. Мне с ним как-то спокойнее…
– Непременно. Его к вам прислать?
– Да, пожалуй! Пусть приходит через полчаса, я буду готова… Иначе я просто убью этого мальчишку, и Полу придется поставить печать на мой расстрельный приговор! – мрачно добавила Каролина…
Ровно через полчаса в дверь купе снова постучали. Каролина, уверенная, что это поручик Вит-Тяй явился исполнить свой служебный долг, отворила… и попятилась, потому что в купе вошел огромный букет алых роз. У букета была черноволосая макушка с безупречным пробором и ноги в модных узких брюках и начищенных штиблетах.
– Это для вас, о прекраснейшая! – простонал букет, и Каролина признала Герочку Свищевски.
– Уйдите, – сказала она сквозь зубы, комкая манто. Манто такое обращение не устраивало, оно свалилось на пол и юркнуло в угол, оставив по пути безобразные клочья серой шерсти на безупречных брюках Свищевски. – Немедленно. Иначе я закричу!
– Но разве я желаю вам зла?! – театрально возопил тот, рассыпая розы у ног Каролины. – О, придите же в мои объятья, молю вас!
– Не доросли еще, – мрачно ответила она.
– Чего же вы хотите, о жестокая? Я всю ночь слагал вам стихи, я засыпал вас цветами, я… – Свищевски задумался. – Я недостаточно хорош для вас? Ведь у меня знатная семья, и я единственный наследник!
– Но зачем я вам?
– Вы же знаменитость! Вы… прекрасная женщина! Проявите благосклонность, и у вас будет всё! Решительно всё!!
– Благосклонность какого рода? – уточнила Каролина, как опытный секретарь.
– Э-э… – смешался Свищевски. – Ну… придите ко мне!
– Насовсем или временно? – снова уточнила женщина. – Первое маловероятно, я старше вас, к тому же родители ваши не одобрят подобного. А на «временно» я не согласна.