Матерь Божья! Ведь она едва не позволила ему лишить ее невинности! Она едва не отдалась ему после искусного поцелуя и нескольких возбуждающих ласк.
Ее щеки пылали. Ну, может быть, больше, чем нескольких. Джанет с трудом заставила себя не смотреть на нижнюю часть его тела, вспоминая невероятное ощущение твердости его мужского естества, упирающегося ей между ног. Она хотела почувствовать его еще ближе. Хотела — о Боже — ощутить его внутри себя. Это желание оказалось таким сильным, что она готова была пренебречь своей честью, нравственностью и целомудрием. Она была воспитана как леди и никогда не позволяла своим женихам даже невинного поцелуя, а этот мужчина одним прикосновением своих губ превратил ее в распутницу.
Напряженное молчание продолжалось, пока Ламонт не заговорил.
— Этого не следовало делать.
Впервые они пришли к согласию.
Его взор погас, и Джанет снова увидела перед собой сурового, непреклонного воина.
— Надеюсь, вы примите мои извинения, хотя… — он сделал паузу, — вы ужасно разозлили меня.
Джанет была ошеломлена.
— Вы считаете, это моя вина, что я пренебрегла вашим требованием и вела себя недостаточно кротко?
Он сузил глаза, уловив сарказм в ее словах.
— Кротость и послушание могли бы напомнить мне, что вы благочестивая монашка. А ваше поведение не соответствует поведению женщины в таком одеянии.
— У вас были «сотни» женщин, с которыми вы сравниваете меня?
Он напрягся, и его взгляд стал жестким и пронизывающим, как стальной клинок.
— Что случилось с вашим акцентом?
Джанет надеялась, что побледнела не так сильно, как это ей показалось.
— О чем вы? — спросила она по-итальянски с французским акцентом, стараясь не переусердствовать.
Однако Юэн повел себя как охотник, поймавший зайца в силки и не собиравшийся отпускать его. Он взял Джанет за локоть.
— Что вы скрываете от меня, сестра? Кто вы на самом деле, черт возьми?!
Джанет охватил страх, когда его проницательные голубовато-стальные глаза устремились на нее. Она почувствовала себя разоблаченной, и ей захотелось бежать, но бежать было некуда. Ее сердце неистово забилось в груди, когда она поняла, что стена, которую она воздвигла между ними, угрожает исчезнуть. Она хотела, чтобы он отпустил ее.
— Я состою на службе у епископа собора Святого Андрея и всего лишь невинная девушка, которую вы почти соблазнили. Это все, что вам следует знать. Не пытайтесь оправдываться и извиняться за свое поведение.
Ее слова ошеломили Ламонта. Он отпустил ее руку и отступил на шаг.
— Вы правы.
Джанет почувствовала угрызения совести, снова увидев выражение стыда на его лице. Ей захотелось погладить его по щеке и утешить. Однако она решительно прижала руку к своему бедру. «Так будет лучше», — сказала она себе.
— Моему поведению нет оправданий. Вы имеете полное право осуждать меня. Будьте уверены, я исповедуюсь в своих грехах при первой возможности. — Его губы снова сомкнулись в жесткую линию, которую теперь она странным образом сочла привлекательной. Он посмотрел на нее умоляющим взглядом, который, как она подозревала, был ему несвойственен и не соответствовал суровому выражению его лица.
Юэн поднес руку к голове, словно хотел пригладить волосы, затем быстро опустил ее.
— Послушайте, мы можем попытаться забыть все это и сделать вид, что ничего не было? Я не хочу никаких осложнений, когда мы прибудем в Берик.
Лучшего она и не желала. Однако Джанет подозревала, что забыть то, что произошло между ними, будет невозможно. Даже сейчас, глядя на него, она испытывала жар в крови и такие новые для нее чувства, как страсть, желание… вожделение. Она, словно Пандора, открыла крышку ящика и теперь не знала, как снова спрятать в него свои чувства. Однажды выпущенные на волю, смогут ли они вернуться назад?
Но она должна держать себя в руках.
Юэн упомянул о «проблемах». Очевидно, он опасался, что она расскажет Ламбертону о том, что произошло. Джанет уже хотела уверить его, что скорее провалится сквозь землю, чем сообщит кому-то о случившемся, но затем остановилась, вспомнив, что он упомянул также Берик. Ей претила мысль воспользоваться его слабым местом, но в данном случае шантаж оправдан. Она должна выполнить свою работу.
Джанет кивнула.
— Если вы хотите покаяться, то это лучше всего сделать в Роксборо. Там есть небольшая церковь, куда вы можете пойти, пока я завершу свое дело в замке.
— Мы не поедем в Роксборо. Мы скоро будем в Берике.
— Но мне туда не надо. Кроме того, если я вернусь в Берик и не привезу подслащенные орехи, епископ может поинтересоваться, почему я не сделала этого, и мне придется рассказать ему о подробностях моего путешествия. — Они оба знали, что речь идет не об орехах. — Роксборо находится не более чем в полумиле отсюда. Пожалуйста, я буду очень осторожна, и нет причины полагать, что там нам угрожает опасность. Я делала это «сотни» раз.
Ее мягкое поддразнивание и попытка снять возникшее между ними напряжение вызвали у Юэна легкую улыбку, хотя ему было не до шуток. Он понимал, что она пытается использовать его чувство вины в своих целях, но он был слишком зол на себя и испытывал угрызения совести, чтобы найти в себе силы противостоять ей. Или, может быть, у него просто не было убедительных доводов в пользу своего решения. К тому же он все еще никак не мог прийти в себя после того, что произошло. Как мог он потерять контроль и как единственный поцелуй мог превратиться в нечто гораздо большее?
Как мог он забыться подобным образом? Его отец всегда получал то, что хотел. А Юэн был дисциплинированным солдатом — до этого момента.
Он понял, что мог бы легко овладеть ею. Она отвечала на его ласки с такой откровенностью и страстностью, что можно было легко забыть о ее неприкасаемости.
Но виноват не только Юэн. Дженна не хотела признавать это, но она явно желала его не меньше, чем он ее.
— Пожалуйста, — повторила она. — Это займет у меня не более часа, а потом мы сможем продолжить наше путешествие.
Он пристально посмотрел на ее бледное лицо с правильными чертами, с большими зеленовато-голубыми глазами, с припухшими от поцелуев губами и почувствовал, как что-то шевельнулось у него в груди.
Юэн готов бы уступить ей, черт бы ее побрал. Они поедут в Роксборо. Он виноват перед ней, напомнил он себе. Но это не значит, что он сделает все, что она пожелает, когда она так смотрит на него.
— Мне кажется, вы выбрали не то призвание, сестра.
Она смущенно заморгала, глядя на него, и ее длинные пушистые ресницы затрепетали, подобно крыльям черной птицы. Она была чертовски красива, и Юэн ощутил боль в груди.
— Что вы имеете в виду?