– Это значит, что любое изреченное слово – ложь. Главного словами не скажешь. Поэтому, чтобы произнести заветное слово, нужно просто промолчать.
– Ты думаешь, они именно этого ждали? – все еще с сомнением посмотрел на распластавшегося по земле отца Иеронима Дагон.
– А чего же еще, – другой Дагон подошел поближе. – Ты только глянь, как их расплющило, – довольно улыбнулся он. – От радости.
– Эй! – Дагон легонько ткнул ногой лежащего на земле попа. – Ты б поторопился, что ли. Раз теперь никаких препятствий на вашем светлом пути нет…
– Верно! – проворно, как мальчишка, вскочил на ноги отец Иероним. – Верно! Все по избам! По избам!
Местные тут же повскакивали на ноги и кинулись врассыпную. И полминуты не прошло, как на улице никого не осталось.
– И что теперь? – посмотрел один Дагон на другого.
– Посмотрим, – пожал плечами тот.
– Мне б одежку какую, – робко напомнил о себе Петр Леонидович.
– Да ладно тебе! – недовольно поморщились оба Дагона разом. – Все равно уже никто на тебя не смотрит.
– А мы чего ждем? – спросил Максин.
– Посмотрим, что произойдет, – ответил Дагон. – С одной стороны, может, они переоценили свои возможности и ничего у них с переходом на иную плоскость реальности не выйдет.
– С другой стороны, – продолжил другой Дагон. – Если все же получится, будет интересно посмотреть, как это выглядит со стороны.
– Верно, – кивнул двойник.
– Во! – поднял палец Дагон. – Слышите!
С севера приближался быстро нарастающий мерный гул.
– Самолеты!
– Ща бомбить будут!
– Ух!..
– А я, между прочим, уже видел.
– Ну и не хвались!
Небо рассекло выстроившееся треугольником звено самолетов.
– А поселок-то все еще на месте стоит.
– Н-да…
– А как вы относитесь к проблеме информационных башен? – непонятно с чего вдруг спросил у Дагонов Максин.
– А мне по фигу, – ответил первый.
– Точно, – кивнул, соглашаясь с ним, другой.
За миг до того, как от самолетов отделились белые звездочки запущенных ракет, поселок подернулся сероватой дымкой и исчез. Как будто и не было его.
– Неинтересно, – покачал головой Дагон.
– Банально, – согласился с ним двойник.
– А как им это удалось? – спросил Максин.
– Про теорию суперструн слышал? – с некоторым интересом посмотрел на Петра Леонидовича Дагон.
– Он эколог, – ответил ему двойник. – В космогонии не рубит.
– Ну, тогда как ему объяснишь? – с сожалением развел руками Дагон.
– Смотрите! Смотрите! – замахал руками и щупальцами другой. – Сейчас первая ракета вон туда ударит!
Ракета врезалась в землю и обернулась огненным шаром, быстро увеличивающимся в размерах и пожирающим все на своем пути.
– Уходим!.. Уходим! А то они нас поджарят!
Один из Дагонов щупальцем обхватил Петра Леонидовича за талию, легко поднял его над землей, взбежал на пригорок и, не предупредив, плюхнулся в небольшой бочажок по другую сторону. Максин даже не успел воздух в легкие набрать. Следом за одним Дагоном – другой.
А сверху уже бушевало пламя. Горела трава. Рушились обугленные деревья. Раскаленный воздух, казалось, потрескивал, поднимаясь вверх, к более холодным слоям.
Безумие торжествовало. Хотя, возможно, в этом был какой-то смысл. Который не выразить словами.
Макарычев подцепил носком сапога обугленный пень, приподнял, посветил под него фонариком. Меж корней лежала скорчившаяся, обгоревшая тушка какого-то зверька. Должно быть, хотел спрятаться, когда мир вокруг полыхнул адским пламенем. Да какое там…
Макарычев горько сплюнул на черную землю, поправил маску респиратора на лице и посмотрел по сторонам. Бойцы разбрелись кто куда. Ходили по пепелищу, опустив головы, в поисках хоть каких-то следов того, что здесь когда-то находилось. Называлось это свободным поиском. Дурацкое название, и затея тоже дурацкая. Но что еще им оставалось?
– Стецук?
– Чего? – вскинул голову ковырявший палкой золу ефрейтор.
– Что там у тебя?
– Ничего!
– Вообще ничего?
– Есть ворона дохлая… Нет, две!
Повсюду были только угли, сажа да зола. Иногда встречались трупы мелких зверушек и птиц. И ни малейшего признака того, что не так давно здесь стоял поселок, в котором жили люди.
– Игоряша!
– Я здесь!
– Вижу, что здесь.
Дробинин сидел на ярко-оранжевой палатке, расстеленной поверх выжженной земли, а вокруг него – приборы, которые он с собой притащил. Ни дать ни взять – средневековый алхимик, вознамерившийся вызвать демона из ада. Не хватает только пентаграммы.
– Что нового скажешь?
– С периодичностью в десять-пятнадцать минут фиксируются кратковременные всплески низкочастотных шумов непонятного происхождения, вносящих сбой в работу приборов. Подобное характерно для геопатогенных зон, расположенных вблизи разломов земной коры. Здесь же ничего подобного нет.
– Это как-то связано с башнями?
– Вряд ли…
– Тогда – забудь об этих шумах. Еще что-нибудь?
– В остальном все в норме.
– Все? – недоверчиво прищурился сержант.
– Ну, если не считать того, что здесь на земле живого места не осталось…
– А!.. – безнадежно махнул рукой Макарычев.
Информационная активность в центре Облонских болот исчезла сразу после того, как по цели был нанесен ракетный удар. Это было нормально. Через три с половиной часа, сразу после того, как пожарные вертолеты уничтожили локальные очаги возгорания, на место были доставлены ликвидаторы. Это тоже было в порядке вещей. Надземные части информационных башен были уничтожены ракетами, но корни, ушедшие глубоко под землю и запросто способные дать новые ростки, выкорчевывать предстояло им. Ненормально было то, что на месте уничтоженного военными поселка отшельников ликвидаторы не обнаружили ни остовов сгоревших домов, ни трупов людей, ни – что совсем уж странно – каких-либо следов информационных башен. Вообще ничего!
Понятное дело, планы сержанта Макарычева, рассчитывавшего как следует отдохнуть после на редкость неудачного рейда, покатились коту под хвост. Вместо пивного ресторанчика, куда на пару со Стецуком сержант собирался наведаться, он оказался в кабинете у Безбородко. Который был очень – очень! – недоволен. Хотя чем именно – непонятно. Зону информационной активности среди Облонских болот засекла группа воздушного наблюдения. Было информационное поле? Было! Записи приборов тому порукой! А раз было поле, значит, и башни были. Логично? Конечно! Ликвидаторы не смогли ничего найти? Ну, значит, плохо искали! Группа плохо сработала во время последнего рейда? Да, операция пошла наперекосяк, с этим Макарычев спорить не собирался, но при этом он настаивает на том, что до самого конца держал ситуацию под контролем и действовал сообразно обстоятельствам. И не его в том вина, что болотные жители освоили новый способ культивирования информационных башен, о котором никто прежде понятия не имел. На его месте никто бы не сработал лучше. Отчет получился невразумительный? Они обнаружили башни – это раз; выяснили, что аборигены вовсю пользуются услугами этих башен – два; в поселке больше рипов, чем людей – три; а те, кого можно считать людьми, все равно ненормальные – четыре. Что еще можно было выяснить в условиях, в которых пришлось работать? Сами видели, во что превратились приборы и оружие. Что? Серый порошок – это неубедительно? Ну, для кого как! Оказались бы вы на нашем месте!.. Тут Макарычев про себя подумал, что правильно сделал, ни словом не упомянув в отчете Дагона. И ребятам запретил болтать на эту тему попусту… И, кстати, он ведь говорил о том, что не следует торопиться с уничтожением поселка, нужно еще попробовать договориться с аборигенами. Кто там отдал приказ о бомбардировке?.. Тут Безбородко усмехнулся невесело. Того, кто приказ отдавал, ни в чем обвинить не удастся. Понятно?.. Понятно, кивнул Макарычев, чего ж тут не понять… А виноватого все равно искать будут. Ясно?.. Яснее ясного, у нас всегда, что бы ни случилось, виноват крайний… В корень зришь, кивнул Безбородко. И знаешь, кто будет крайний, если потребуется найти виноватого в том, что без всяких на то оснований был нанесен ракетный удар по природному заповеднику, внесенному в Фонд мирового экологического наследия?.. Точно – расформируют нашу команду. Так что давай-ка, дружище, собирай своих ребят и отправляйся снова на болота. Перерой там все, но найди доказательство того, что ваш отчет не был сплошной липой.