Владимир Анохин, первый вице-президент Академии геополитических наук: «Соединенные Штаты теряют свою ведущую роль и стараются как можно сильнее затянуть петлю на шее Европы. Когда произошли всем известные события в Югославии, у нас возник вопрос: зачем Европе громить Югославию, решать вопрос Косова? Ведь потом из этого Косова идут наркотики в Европу. Неужели Европу это устраивает?»
13 октября 1998 года Совет НАТО отдал приказ о начале операции. Югославские власти уступили, и 15 октября под эгидой Североатлантического блока было заключено перемирие в Косове, которое предполагало отвод югославских армейских частей в места постоянной дислокации. Через 10 дней перемирие вступило в силу. По мнению сербской стороны, во время данной операции велась разведка состояния и позиций югославской армии.
Однако перемирие оказалось видимостью. Насилие над мирным сербским и албанским населением продолжалось. В январе 1999 года югославские армия и полиция возобновили операции против сепаратистов. Это стало формальным поводом начала военных действий. С 24 марта по 10 июня 1999 года войска НАТО начали проводить военные операции на территории Югославии. Главным образом применялась авиация для бомбардировки стратегических военных и гражданских объектов на территории Сербии.
Александр Владимиров: «НАТО – это профессиональная организация, которая нигде не показала своего профессионализма. Просто запустить ракеты и разбомбить наземную цель – большого ума не надо. А после ковровых бомбардировок ввести войска».
Вторжение сухопутных войск НАТО в Косово было запланировано на 12 июня 1999 года со стороны Македонии в рамках резолюции Совета Безопасности ООН за номером 1244 от 10 июня 1999 года. Именно в ней СБ ООН определил новый правовой статус Косова, возникший в результате войны НАТО против Югославии.
В качестве главного объекта для ввода войск Североатлантического альянса был выбран международный аэропорт Слатина, расположенный в 15 километрах юго-восточнее города Приштина. Это единственный аэропорт, способный принимать любые типы самолетов, в том числе и тяжелые военно-транспортные. И именно там войска НАТО планировали начать вторжение. Но тут им помешали…
Юнус-Бек Евкуров, президент Республики Ингушетия, Герой России: «На уровне руководства страны, на уровне Генштаба Вооруженных сил Российской Федерации было принято решение: надо взять до подхода основных сил важный стратегический объект – аэродром Слатина, вести наблюдение, разведку, изучать обстановку. И если бы мы смогли закрепиться в Косовом поле, если хоть как-то, хоть минимально эта задача была бы выполнена, наверное, тогда ситуация была бы совершенно другой».
Операция по захвату аэродрома Слатина планировалась в обстановке строжайшей секретности. Мало кто знает, что разведгруппа тогда еще майора Евкурова захватила аэродром за две недели до того момента, как на Приштину двинулся батальон российских десантников. Их изначально планировалось перебросить по воздуху, но натовцы, почуяв неладное, перекрыли воздушное пространство. В российском Генштабе понимали, что времени на выполнение поставленной задачи очень мало, и тогда батальон направили в Приштину своим ходом.
Юнус-Бек Евкуров: «Никаких натовских подразделений тогда там не было, кроме определенных агентурно-боевых групп американского спецназа. Но мы их не видели, по крайней мере мы с ними не столкнулись, хотя агенты из местных жителей – те же албанцы, хорваты – эту информацию нам давали. Мы обходили эти участки, потому что избегали столкновения, этого нельзя было допустить».
Когда американцы обнаружили, что батальон российских десантников уже движется в сторону Косова, заместитель государственного секретаря США Строуб Тэлботт потребовал срочных переговоров с министром обороны России, маршалом Игорем Сергеевым, министром иностранных дел Игорем Ивановым, начальником генерального штаба российских вооруженных сил Анатолием Квашниным и его заместителями. Сверхзадачей Тэлботта было сковать военно-политическое руководство России.
Тэлботта заверили в том, что на самом деле батальон остановлен и разворачивается, чтобы двигаться в пункт постоянной дислокации. Имело место и легендирование российских разведчиков, и дезинформация политического руководства США.
Владимир Анохин: «Иногда мне задают вопрос: а всё ли мы сделали в Югославии? Да ничего мы фактически не сделали, потому что ельцинская политика под черномырдинским соусом привела к тому, что сейчас есть в Югославии. Поэтому сейчас трудно говорить о том, как мы будем возвращать свои позиции страны-победителя».
Пока заместитель госсекретаря США Строуб Тэлботт находился на переговорах в здании Министерства обороны России, он пытался тянуть время и не вносил никаких конструктивных предложений. Российская делегация это поняла и прекратила переговоры. Но Тэлботт не уезжал, словно ждал чего-то. Это продолжалось до тех пор, пока по СNN не показали въезд батальона наших десантников в Приштину. На этих кадрах 1999 года очень хорошо видно, как искренне местные жители радовались российским войскам.
Юнус-Бек Евкуров: «Во-первых, это, наверное, связано с тем, что сербы и русские – это родственные народы. А во-вторых, надо вообще понимать, что и советская армия, и российская армия всегда несла за собой не гнет, не горе. Наоборот, было добродушное, хорошее отношение к местным жителям».
Югославы хорошо понимали, что российская армия – это не натовские наемники со всех частей света. Это целая история славных побед русского оружия, которая осталась в памяти сербов. Они хорошо помнили, кто сражался с ними бок о бок против османского ига и чьи войска освободили народы Балкан от нацизма.
Юнус-Бек Евкуров: «Сколько бы там ни размещали войск Европейского Союза и блока НАТО, поверьте, простые люди помнят, кто их освободил от фашизма. Это сейчас руководители разных стран, в том числе и Германии, вспоминают о Гитлере добрым словом, а то, что творится на Украине, – это тоже не просто так, там снова поднимает голову нацизм. Европа знает, кто спас ее от коричневой чумы, поэтому уважение все-таки остается. Оно у людей в подкорке. И все это передавалось из поколения в поколение».
По мнению аналитиков, именно там и тогда, в Югославии, могла начаться третья мировая война. Главнокомандующий войсками НАТО в Европе генерал Уэсли Кларк воспринял тайную военную операцию российских десантников как враждебный акт. Он был готов пустить в ход оружие, чтобы остановить ввод российских миротворцев. Генерал Кларк пытался связаться с тогдашним генсеком Североатлантического альянса Хавьером Соланой, но безуспешно. Ему пришлось звонить в Вашингтон заместителю председателя комитета начальников штабов генералу Джо Ролстону с предложением как минимум подумать о военном ответе на этот вызов. Генерал Ролстон согласился с этим предложением, после чего две британские роты выдвинулись к аэродрому Слатина.
Юнус-Бек Евкуров: «Кларк ставил задачу британскому генералу, а тот отказывался выполнять приказ, обосновывая это тем, что он не собирается воевать с русскими десантниками. Это не просто слова, это значится в послании конгрессу Министерства обороны Соединенных Штатов Америки».