– Такая мысль приходила нам в голову, – признался он. – Это возможно. Тем не менее вы должны признать, что заинтересовались.

– Почему вы обратились ко мне с такой просьбой? – напрямик спросила Фрида. – Что вы пытаетесь заставить меня сказать?

– Я бы хотел, чтобы вы поговорили с Роуз Тил. Возможно, вы сумеете достучаться до нее, что нам не удалось.

– Но какова ваша цель?

Она снова взяла папку.

– Это раздражает, правда? – внезапно сказал Карлссон. – Когда я прочитал протокол, то представил себе, что могу сесть в машину времени и попасть туда хотя бы на минуту, хотя бы на пять секунд, и тогда я бы узнал, что там произошло на самом деле. – Он кисло улыбнулся. – От взрослого человека, да еще полицейского, таких слов не ждешь, верно?

Фрида снова просмотрела протокол. Она чувствовала, что ее просят отправиться в путешествие, и как только она ответит согласием, она уже не сможет вернуться. Есть ли во всем этом смысл? Сможет ли она внести хоть какой-то вклад в расследование? Что ж, возможно. А если она может его внести, то обязана это сделать. И Фрида согласилась:

– Ладно.

– Правда? – переспросил Карлссон. – Прекрасно!

– Но мне понадобятся, – сразу же предупредила его Фрида, – художники-полицейские, которые рисуют портреты подозреваемых. У вас есть такие?

Карлссон улыбнулся и покачал головой.

– Нет, – ответил он. – У нас есть кое-что получше.

Глава 24

Том Гаррет был явно в восторге оттого, что встретил человека, понимающего, о чем он говорит, рассуждая о неврологических аспектах распознавания лиц.

– Старая идея фоторобота основывалась на примитивном представлении о том, что мы воспринимаем лицо как совокупность деталей: синие глаза, крупный нос, густые брови, острый подбородок, – и когда мы соединяем их, то получаем лицо, которое узнаем. Но на самом деле мы видим лица совершенно иначе, и именно поэтому фотороботы выглядят нелепо.

– Я бы их нелепыми не назвал, – возразил Карлссон.

– Они нелепы! И практически бесполезны. Как вам известно, – тут он обратился исключительно к Фриде, – латеральная затылочно-височная извилина непосредственно связана с распознаванием лиц, и если она повреждена, то пациент полностью теряет способность узнавать лица, даже близких родственников. Мы использовали эту идею, когда создавали программу, основанную на целостном распознавании лиц.

– Великолепно.

Фрида наклонилась к монитору.

Гаррет продолжал разглагольствовать о самосовершенствующихся сложных системах и генетических алгоритмах, пока Карлссон не кашлянул и не напомнил им, что Розалинда Тил ждет их за дверью.

– Вы не возражаете, если мы останемся здесь? – уточнил он.

– Оставайтесь, – разрешила Фрида. – Но, пожалуйста, не вмешивайтесь.

Фрида заранее изучила материалы и видела фотографии, но все равно была потрясена внешностью Роуз Тил. Она производила впечатление человека, пережившего травмирующий эпизод только вчера, а не больше двадцати лет назад. Неужели эта женщина не получила психологической помощи? Неужели никто о ней не позаботился? Роуз окинула взглядом помещение, посмотрела на Гаррета, стучавшего по клавиатуре и не обращавшего на девушку никакого внимания; на Карлссона, опиравшегося спиной о стену и стоявшего, скрестив на груди руки. Когда Фрида вышла вперед и представилась, Роуз не задала ни одного вопроса, молча позволила провести себя через комнату и усадить на стул. Фрида села напротив. Карлссон сказал, что, возможно, Роуз будет лучше реагировать, если дать ей понять, что она может помочь расследованию. Глядя на пассивную, сдавшуюся женщину, Фрида засомневалась в справедливости его слов.

– Я все сделала, – тускло произнесла Роуз. – Я пыталась вспомнить. Я много раз через это проходила. Никакого толку.

– Я знаю, – мягко сказала Фрида. – Вы сделали все, что могли.

– Тогда зачем я здесь?

– Существует возможность пробиться к тем воспоминаниям, о существовании которых вы не подозреваете. Никакого волшебства. Скорее, вы просто откроете ящик старой картотеки, о которой забыли. Я не стану задавать вам вопросы, – сказала Фрида, – и ни один из нас ничего от вас не ожидает. Я только хочу, чтобы вы немного меня потерпели. Вы можете меня потерпеть?

– Что вы имеете в виду?

– Я бы хотела, чтобы мы кое-что попробовали. Я не хочу, чтобы вы думали об этом. Просто делайте так, как я скажу. – Голос ее смягчился. – Я понимаю, что вы, наверное, напряжены, ведь вам пришлось прийти в полицейский участок и разговаривать с людьми, которых вы не знаете, но я бы хотела, чтобы вы сели поудобнее и расслабились. Представьте себе, что вам сейчас расскажут одну историю. Пожалуйста, закройте глаза.

Роуз подозрительно покосилась на нее и перевела взгляд на Карлссона, но он никак не отреагировал.

– Ладно. – И она закрыла глаза.

– Я хочу, чтобы вы вспомнили тот день, – начала Фрида. – Я хочу, чтобы вы вернулись туда и представили, как выходите из школы, идете по тротуару, переходите дорогу, разглядываете магазины, людей, автомобили. Ничего не говорите. Просто представьте, как вы все это делаете.

Фрида смотрела на лицо молодой женщины, отмечая тонкие линии в уголках глаз, трепещущие веки. Подождала одну минуту. Две минуты. Затем наклонилась вперед и произнесла еще тише, почти шепотом:

– Ничего не говорите, Роуз. Не пытайтесь что-то вспомнить. Я хочу, чтобы вы кое-что для меня сделали. Просто представьте себе женщину. Молодую или средних лет. Решать вам. – Фрида заметила, как по лицу Роуз прошла дрожь удивления. – Представьте себе эту женщину, – продолжала она. – Ни о чем не волнуйтесь. Ни о чем не задумывайтесь. Просто представьте себе эту женщину. Любую женщину, которая придет вам в голову. Возможно, она стоит на краю тротуара, у обочины. Она только что вышла из автомобиля и теперь озирается. Поставьте ее на место действия, рядом с собой. Посмотрите на нее. Можете это сделать?

– Ладно.

– Вы сделали это?

– Да.

– Подождите, – велела Фрида. – Подождите и рассмотрите ее. Рассмотрите женщину, которая пришла вам в голову. Запомните ее внешность.

Прошла минута. Фрида заметила, что Карлссон, нахмурившись, смотрит на нее, но решила не обращать на него внимания.

– Что ж, – сказала она. – Теперь можете открыть глаза.

Роуз заморгала, словно только что проснулась и яркий свет ослепил ее.

– Я хочу, чтобы вы сели рядом с Томом. Он вам кое-что покажет.

Том Гаррет встал и жестом указал Роуз на кресло, в котором сидел сам. Когда она села, он посмотрел на Фриду, словно спрашивая: «Это все по-настоящему?»

– Продолжайте, – велела Фрида.

Он пожал плечами. На экране висела сетка, в которой расположились восемнадцать женских лиц.