– Хочу сразу вас предупредить: я не такой, как вы подумали. – Его голос прозвучал слишком громко. – Я врач.
– Ничего страшного.
– Я хочу у вас кое-что спросить.
Ее улыбка исчезла, в глазах вспыхнули настороженность и подозрительность.
– Так ты не клиент?
– Нет.
– Врач? Я чистая, если тебя это беспокоит.
Джек понял, что начинает поддаваться отчаянию.
– Я хочу спросить вас насчет одного человека, – сказал он. – Такой седой, коренастый…
Хайди опустилась на диван, и Джек увидел, как сильно она устала. Она подняла с пола бутылку сладкого «Дюбонне» и, наполнив рюмку до краев, осушила ее одним глотком, запрокинув голову так, что Джеку было видно, как заходил кадык. Одна густая капля потекла у нее по подбородку. Потом она достала сигарету из пачки на столе, сунула ее в рот, подожгла и с жадностью затянулась. В спертом воздухе повис дым.
– Вы его на днях поцеловали.
– Да ты что!
Джек заставлял себя вести разговор, хотя от сильного, буквально физического дискомфорта постоянно ерзал в кресле. Он смотрел на себя глазами этой женщины, Хайди: похотливый, грязный, краснеющий молодой пуританин, так и не переросший детскую стеснительность по отношению к женщинам, несмотря на свой возраст и профессию. Пот заливал ему лицо, тело под одеждой чесалось.
– То есть вы подошли к нему на улице и поцеловали. Возле кафе и магазина с совой в витрине.
– Это ты так шутишь, что ли?
– Нет.
– Кто тебя надоумил?
– Нет, честно, вы меня не поняли… Но мой друг… Он очень удивился, и я только хотел узнать…
– Грязная собака!
– Простите?
– Твой друг. Странные у тебя друзья, должна заметить. По крайней мере, он платит. Ему нравится платить. Это дает ему право считать нас такими грязными, как ему хочется.
– Алану?
– Кто это?
– Его так зовут – Алан.
– Вовсе нет.
– И как он себя называет?
Хайди налила себе еще одну щедрую порцию «Дюбонне» и проглотила ее одним махом.
– Прошу вас! – взмолился Джек.
Он достал деньги из заднего кармана, убрал одну банкноту в десять фунтов и передал женщине остальные.
– Дин Рив. Но если ты скажешь ему, что я назвала тебе это имя, то сильно пожалеешь об этом. Обещаю.
– Я ему не скажу. Вы случайно не знаете, где он живет?
– Я была там один раз, когда его жена уезжала.
Джек порылся в кармане, нашел ручку и старую квитанцию. Она написала адрес на обороте квитанции и вернула ему.
– Что он натворил?
– Не знаю, – пожал плечами Джек.
Уходя, он отдал ей оставшиеся десять фунтов. Ему хотелось загладить вину, хоть он и не понимал, в чем именно виноват.
Джек сидел напротив мужчины с лысой головой и навощенными усами, читавшего журнал об оружии. Когда он сообщил Фриде, что удалось обнаружить таинственную женщину Алана, она настояла на встрече у него дома. Джек слабо запротестовал: он не хотел, чтобы она видела, где он живет, особенно из-за того состояния, в котором он оставил квартиру, когда уходил. Он переживал о том, кто из соседей будет дома и что они могут сказать. В довершение всех бед поезд метро, в котором он ехал, застрял в туннеле: как объявили по громкой связи, кто-то бросился на рельсы. Он как раз ковырялся ключом в замке, когда увидел, что Фрида идет к нему. Темнело, и она куталась от холода, но он бы узнал ее где угодно по одной только походке: прямая спина, широкий, уверенный шаг. Какая она целеустремленная, подумал Джек, и его тут же охватило ликование: он выполнил задание, ему есть что сообщить ей!
Фрида подошла, когда он уже открывал дверь. В прихожей повсюду валялись рекламные листовки и обувь, а еще там стоял, привалившись к стене, велосипед, который им пришлось обходить. Сверху доносилась громкая музыка.
– У меня неприбрано, – извинился он.
– Ничего.
– Я не знаю, осталось ли у нас молоко.
– Мне молоко не нужно.
– Котел плохо работает.
– Я тепло оделась.
– В кухне не так холодно. – Но войдя в кухню и увидев, что там творится, Джек поспешно отступил назад. – Думаю, в гостиной нам будет удобнее, – торопливо заявил он. – Я включу радиатор.
– Все нормально, – успокоила его Фрида. – Я просто хочу услышать, что конкретно произошло.
– В это трудно поверить, – признался Джек.
В гостиной царил почти такой же беспорядок, как и в кухне. Он посмотрел на комнату глазами Фриды. Ужасный диван, один подлокотник которого был порван, и в прорехе виднелся белый наполнитель. Стены выкрашены в отвратительный зеленый цвет, повсюду валяются пустые бутылки, кружки, тарелки и какие-то непонятные предметы одежды. На подоконнике засохшие цветы. Посреди комнаты раскрытая сумка с принадлежностями для игры в сквош, на самом верху в ней лежат грязная рубашка и скомканные носки. В центре стоит скелет, который появился здесь, когда Джек еще только поступил в университет: на скелете висит переливающаяся огнями рождественская гирлянда, на черепе красуется несколько шляп, а с пальцев свешиваются кружевные трусики. Джек смахнул со стола журналы и накрыл их пальто, которое лежало на диване. Если бы он сейчас находился на сеансе психотерапии у Фриды, то, возможно, рассказал бы ей о хаосе, в котором живет, и о том, как этот хаос заставляет его подозревать, что он совершенно не контролирует свою жизнь. Если бы он читал те журналы (он их не читал, но время от времени просматривал одним глазком), то, возможно, он бы и об этом рассказал. Возможно, он бы объяснил, что находится словно в подвешенном состоянии – между старой университетской жизнью и миром взрослой жизни, которая, похоже, всегда принадлежала другим, а не нему. Он мог бы описать беспорядок в своей душе. Он просто не хотел, чтобы она увидела все своими глазами.
– Присаживайтесь. Простите, я сейчас уберу. – Джек перенес с кресла ноутбук и бутылку кетчупа. – Все это временно, – принялся оправдываться он. – Кое-кто из моих соседей немного неорганизован.
– Я тоже была студенткой, – заметила Фрида.
– Но мы-то не студенты, – нервно заявил он. – Я в какой-то степени врач. А Грета бухгалтер, хотя по ней этого не скажешь.
– Вы нашли ту женщину?
– Да! – Джек просиял. – Представляете? Я уже почти опустил руки, как вдруг увидел ее. Но эта встреча меня несколько разочаровала. Это какая-то бессмыслица: она одновременно та женщина, о которой вам рассказал Алан, и… ну, не она. Не совсем.
– Давайте сначала, – скомандовала Фрида.
Под ее пристальным взглядом Джек рассказал обо всем, что произошло. Он почти дословно передал беседу с женщиной – по крайней мере, настолько точно, как смог. Когда он закончил, повисла пауза.