— А ну молчать! — рявкнул Ежи Вацлович, а когда все затихли, подошел к каждому, чтобы сказать свое веское слово. — Значит, так. Вы двое, — обратился он к сильфу с «ящерицей», — что, дел своих нет? Есть? Отлично! Ими и идите заниматься, нечего тут воду мутить. А после учебных часов оба чтобы явились в мой кабинет! — Когда дверь за парочкой провокаторов закрылась, оборотень повернулся к Сальдозару и притихшей ведьмочке, на которую легкие поглаживания жениха действовали успокаивающе. — Госпожа Ирмин, Сигурд — поздравляю! — коротко и по существу сказал Камински. Когда же очередь дошла до нас, он внимательно осмотрел босую меня с растрепанной шевелюрой, тяжело вздохнул и страдальчески поинтересовался: — И что делать с тобой, Страхова-младшая? Пару дней в академии, а уже вся группа знахарей-второкурсников жалуется на кошмарный сон, после которого у большинства несварение.
— Они сами напросились!
— А на животный возбудитель в графине кто сам напросился? — иронично спросил ректор.
— Это случайность. — Я опустила глаза, лихорадочно придумывая подходящее оправдание своему глупому поступку. — Эксперимент хотела провести, на себе… Но без жертв! — добавила поспешно. А оборотень, чтоб ему птичий сюрприз на лысину прилетел, возьми да и приложи к моим вискам свои пальцы. Я дернулась, Сверр удержал. Ох и получит он еще ведьмино «спасибо», когда из переделки наконец выберусь.
— Мне нужно твое согласие, Эллисандра, — потребовал Ежи Вацлович, неотрывно глядя на меня своими желтыми глазами с вертикальным зрачком. — От этого зависит строгость наказания. Прости, но такую провинность оставить без внимания я не могу.
— А те двое…
— И они свое получат. Согласие, Эллис!
— Да пожалуйста! — воскликнула, понимая, что все равно не отвертеться. — Мысли читать будете?
— Память, — терпеливо пояснил Камински. — За последние дни. Глаза закрой, так тебе будет легче.
Едва я выполнила просьбу, как на меня обрушился поток воспоминаний. Вот мне на голову надевают мешок «благородные» сосунки, чтобы заставить сварить приворотное зелье, вот я настаиваю на том, что пить его надо обоим, а не только малышке Дрюр, хотя точно знаю, на кого именно оно подействует. А потом за издевательство над младшим Рэдгрувером меня отстраняют от учебы преподаватели, которым я раньше доверяла. В следующем эпизоде я уже ругаюсь на крыше с господином градоначальником. Потом встреча с бабушкой и гонки по лесу с зомбо-кротом, знакомство с «зеленым капюшоном» и побег. Дальше встреча с черной королевой, рассказывающей про ритуалы на крови, используемые дедом Алана, и наивкуснейшие пельмешки. Я аж сглотнула, внезапно ощутив жуткий голод.
— Потом тебя кавалер в столовую сводит, — проворчал Камински, продолжая вытягивать на поверхность все новые эпизоды моей развеселой жизни. Особенно его впечатлила помолвка с полозом, судя по эмоциональному «ну ни фига себе!», которое совершенно не вязалось со спокойным и рассудительным ректором АРиС. На просмотре нашей охоты за троллями оборотень странно хрюкнул, и я даже хотела открыть глаз, чтобы посмотреть, чего это он, но веки были слишком тяжелы. Ну а когда увидел, отчего я так разозлилась и для кого зелье в графин подлила, резко меня отпустил, отступил и строго проговорил:
— В мой кабинет! Сверр, быстро!
Тот наверняка бы подчинился приказу, если б у меня после разрыва тактильного контакта с ректором не случилась бешеная путаница воспоминаний, навалившихся разом. Голова закружилась, в глазах потемнело, и, тихо всхлипнув, я повалилась на дипломника, который подхватил меня на руки и обеспокоенно произнес:
— Ежи Вацлович! Может, позже? Плохо ей.
— Скоро все пройдет. Страхову на диван усади, Сальдозар ее отправит потом порталом в башню. А сам ко мне. Сейчас же!
Камински был неумолим, и Сверр с тяжелым вздохом подчинился. Я же мысленно порадовалась, что ректор не стал смотреть мою память дальше, слишком уж там интимные моменты были, не для посторонних глаз.
— Но я не знаю, где она живет. — Голос демона вырвал меня из собственных мыслей.
— Эллис с Катариной соседки.
— Понял, — коротко ответил блондин, в то время как брюнет осторожно сгружал мое обмякшее тело на сиденье.
— Ты как там, Элька? — шепнул он, низко наклонившись.
— Жить буду, — пробормотала я, не открывая глаз.
— Долго и счастливо? — усмехнулся парень, довольный моим ответом.
— Угу, назло врагам. — Уголок моих губ поднялся в слабом намеке на улыбку.
— Эль, Элечка, — подбежала ко мне Катарина, судя по звяканью стекла, со стаканом воды, — выпей, тебе полегче станет.
— Да мне и так неплохо, — отозвалась я. — Просто слабость жуткая.
— Пройдет, — заверил ректор.
— А что с наказанием? — спросила я, радуясь, что под благовидным предлогом не надо смотреть в глаза собеседнику.
— Завтра сообщу тебе свое решение.
— Отчислите? — Из груди вырвался тяжелый вздох.
— Маловероятно, — усмехнулся оборотень. — Все, девочки, отдыхайте. Сегодня чтобы ни одной из вас на занятиях не было, хватит мне головной боли. — И, судя по шагам, пошел, забрав с собой понурого дипломника.
— Ректор! — окликнула я, силясь приоткрыть хотя бы один глаз.
— Ну что еще, Страхова? — обернулся в дверях он.
— Вы меня не сдадите? — спросила жалобно. Ежи Вацлович нахмурился, соображая, о чем я, потом прищурился и, замахнувшись, будто хочет дать подзатыльник навострившему уши старшекурснику, сказал:
— Постараюсь, Эллисандра.
Они ушли, а мы остались. Я довольно быстро отходила от магического считывания памяти, Катя находилась рядом, упорно не смотрела на Сальдозара и, чтобы занять дрожащие пальцы, пыталась плотнее затянуть корсет. Сигурд же сидел за письменным столом и задумчиво изучал нас. Во всяком случае, я его взгляд даже через очки ощущала. Пристальный такой, внимательный… но не тяжелый.
— Соседки, значит, — проговорил он после довольно продолжительного молчания.
— Подруги, — уточнила я, взяв ведьмочку за руку и ободряюще сжав ее ладонь. Девчонка жутко нервничала, это было очевидно, и мне хотелось хоть как-то ее поддержать.
— А что? Это плохо? — неожиданно взвилась Катарина. — Мне уже и подруг нельзя заводить? Мы с вами, господин Сальдозар, еще не женаты!
— Кати…
— Ну что Кати, что? — все больше заводилась ведьмочка. — Зачем вы всем солгали? Я вам не невеста! И как же ваши заверения в том, что никто не узнает про «абсолютный щит»? Теперь вся академия будет перемывать нам кости с подачи ваших беспринципных друзей! А вы, вы… ваше благородство порой раздражает, вот! — выпалила она. — Вы мне не жених!
— Гм, — пробормотала я, глядя, как каменеет физиономия куратора. — Кать, ты это… на запястья-то свои глянь. Брачные браслеты не врут — жених. — И с внезапной грустью окинула тонкую вязь колечка на своем пальце. В отличие от магических узоров подруги мой был бледен и совершенно не светился.