«Хорошенько подумай, – говорили глаза Джейми, – а потом подумай еще раз».
– Только тех, кто первым хотел убить меня. – Слова прозвучали легко, почти беспечно. А вот рука Боннета, напротив, сжалась в кулак.
Меня осенило: Боннет сейчас будто вновь предстал перед судом. Он ведь не знает, что мы точно так же не желаем иметь дело с солдатами.
Джейми еще раз присмотрелся к чужаку, а потом кивнул и отступил на полшага назад.
– Что ж, идите, – тихо сказал он. – Мы не станем мешать.
Боннет шумно выдохнул. Сильное тело расслабилось, а плечи под дешевой льняной рубахой опустились.
– Благодарю, – отозвался он, затем провел ладонью по лицу и снова вздохнул. Взгляд метнулся от меня к Фергусу, потом к Дункану. – Может, вы мне подсобите?
Дункан, успокоившийся после слов Джейми, удивленно заворчал:
– Подсобить? Тебе, вору?
Боннет повернулся к нему. Железный ошейник создавал странное впечатление – будто голова парила отдельно от тела.
– Помогите, – повторил Боннет. – На дорогах полно солдат – все меня ищут. А вы могли бы тихонько провезти меня мимо них… если того пожелаете. – Он указал на фургон и повернулся к Джейми, снова выпрямив спину. – Молю о помощи, сэр, именем Гэвина Хэйза, который также был моим другом. И вором, как я.
Мои товарищи задумались. Фергус вопросительно глянул на Джейми. Решение оставалось за ним. Джейми повернулся к Дункану.
– Что скажешь?
– Ради Гэвина, – наконец кивнул тот и направился к воротам кладбища.
– Ладно, – вздохнул Джейми и убрал выбившуюся прядь волос за ухо. – Помогите нам похоронить Гэвина, – обратился он к нашему новому гостю. – И в путь.
Через час могила Гэвина была уже лишь голым прямоугольником свежевскопанной земли.
– Надо написать имя, – сказал Джейми и тщательно выцарапал буквы и даты кончиком ножа на гладком камне.
Я втерла в камень немного сажи с факела; надпись стало лучше видно, и Иэн установил это своеобразное «надгробие» на груду заранее собранной гальки. Сверху Джейми осторожно опустил огарок свечи.
Все мы неловко постояли над могилой, не зная, как попрощаться с Гэвином. Джейми и Дункан держались рядом, опустив глаза. После Каллодена им многих довелось провожать в последний путь, зачастую куда менее торжественно.
Наконец Джейми кивнул Фергусу, и тот, запалив сухую веточку от факела, поджег фитиль свечи.
– Requiem aeternam dona ei, et lux perpetua luceat ei… – тихонько проговорил Джейми.
– Да будет он вечно покоиться в мире, и пусть над ним сияет вечный свет… – печальным эхом отозвался Иэн.
Мы молча развернулись и покинули кладбище. Позади осталась гореть свеча – как лампада в пустой церкви.
Когда мы добрались до заставы за городской стеной, на небо поднялась луна, и ее света хватало, чтобы различить широкую ухабистую дорогу.
Мы уже проезжали подобные заставы по пути из Саванны в Чарльстон. Скучающие солдаты попросту давали отмашку, не глядя на пропуска, которые мы добыли в Джорджии. На заставах в основном пытались не допустить контрабанду да отлавливали беглых рабов.
Даже грязными и оборванными, мы легко миновали большинство из них: обычно путешественники выглядели не лучше нашего. Фергуса и Дункана не могли принять за рабов из-за увечий, а вид Джейми говорил сам за себя – и в потрепанной одежде его никто не назвал бы прислугой.
Но теперь все было иначе. На заставе нас встретили восемь солдат, а не привычные два, причем все были начеку и при оружии. В лунном свете тускло сверкнули стволы мушкетов.
– Стой! – раздался окрик из темноты. – Кто такие, куда направляетесь?
Свет больно резанул по глазам – кто-то сунул фонарь мне чуть ли не в лицо.
– Джеймс Фрейзер, направляюсь в Уилмингтон с семьей и слугами, – спокойно проговорил Джейми. Он передал мне поводья и потянулся за пропусками.
Я опустила голову, стараясь притвориться усталой и безучастной. То есть я устала, конечно же, – хоть посреди дороги завалилась бы спать, – но до безучастной мне было далеко. Что они делают с теми, кто помогает осужденным сбежать?.. По шее стекла капелька пота.
– Никого не встретили по дороге, сэр? – Обращение «сэр» солдат выдавил нехотя – уж слишком обшарпанно мы выглядели, даже в свете одинокого фонаря.
– Только экипаж, который нас обогнал. Думаю, вы и сами его видели, – ответил Джейми.
Сержант что-то проворчал в ответ, внимательно изучая пропуска, а потом вгляделся в темноту – пересчитывал нас.
– Что везете? – Он вернул пропуска и жестом приказал подчиненному обыскать фургон.
Я нечаянно дернула поводья, и лошади зафырчали, мотая головами. Нога Джейми тут же коснулась моей.
– Домашние вещи, – ответил он, по-прежнему невозмутимый. – Половину оленьей туши и соль для пропитания. И тело.
Солдат, потянувшийся было к фургону, замер.
– И что? – уставился на Джейми сержант.
Джейми забрал у меня поводья и привычным движением обернул их вокруг запястья. Краем глаза я заметила, как Дункан скользнул в сторону темного леса. Фергус с проворством карманника уже давно исчез из виду.
– Тело человека, повешенного сегодня днем. Мы были знакомы. Полковник Франклин разрешил отвезти его родственникам, на север. Поэтому мы путешествуем по ночам, – уточнил Джейми.
– Ясно. – Сержант подозвал солдата с фонарем поближе и задумчиво прищурился. – А я вас помню. Вы его окликнули в последний момент. Друг, что ли?
– Познакомились однажды. Несколько лет назад.
Сержант кивнул подчиненному, не сводя с Джейми глаз.
– Гризвольд, проверь.
Гризвольд, которому на вид было лет четырнадцать, совсем не обрадовался приказу, но послушно отодвинул брезент и приподнял фонарь. Я еле удержалась, чтобы не оглянуться.
Лошадь снова всхрапнула и дернула головой. Если нам придется удирать, кони все равно не сразу сдвинут фургон с места… Сзади зашевелился Иэн – мальчишка тайком сжал дубинку, спрятанную под сиденьем.
– Так точно, сэр, тело, – отчитался Гризвольд. – В саване.
Он с облегчением опустил брезент и шумно выдохнул.
– Ткни его пару раз штыком.
Должно быть, я издала какой-то звук – взгляд сержанта метнулся ко мне.
– Вы испортите фургон, – возразил Джейми. – Тело-то уже порядком разложилось, после целого дня на солнце.
Сержант нетерпеливо фыркнул.
– Тогда ткни в ногу. Гризвольд, бегом!
С откровенной неохотой солдат прикрепил штык к мушкету и, привстав на цыпочки, осторожно потыкал им в фургон. Иэн начал тихонечко насвистывать гэльскую песенку, название которой переводилось как «Утром мы умрем». Бестактный мальчишка.