– Замри и держись! – скомандовал в ухо Зосе и, как кошка, метнулся через прихожую.
Тогда-то Бакшаров и заметил неясную фигуру, мелькнувшую на мгновение. Сашка отнес девушку к машине Сергея, посадил на заднее сиденье и отлепил пластырь. Что она? Захлебывалась рыданиями.
– Ты! Тихо! – шикал он на нее. – Испортишь… Рыдай, но молча! Послушай, все позади. Ну, ты даешь! Дуреха. Все, все, – успокаивал, несколько смягчившись, держа ее за плечи. – Ты посиди здесь, я сейчас вернусь. Не вздумай выйти.
– Не… не… хо-ходи… Я бо-боюсь…
– Бойся, но ни звука.
Сашка вернулся, достал пистолет, полученный от Бакшарова во времена знаменательных походов в «Менаду», но который Слава позабыл забрать, а он не напоминал. Держа обеими руками пушку, Сашка выпрыгнул в гостиную с криками:
– Руки!!! Стоять!!!
У Бакшарова, с ходу схватившегося за свой пистолет, успела пронестись мысль: «Там же холостые! Балда!!!» Одновременно он закричал:
– Ложись!!!
Вера, не целясь, выстрелила в Сашку. Бакшаров с огромным трудом удержал палец, чтобы не нажать на курок третий раз, потому что следом за ней выстрелил в нее, Вера как раз поворачивалась к ним. Выстрелил два раза и оба не промахнулся, стрелял почти бессознательно, с невероятной злостью. Вера упала как подкошенная, а Сашка схватился за живот и сначала рухнул на колени, затем на бок. Сергей бросился к Вере, Славка – к Сашке.
– Какого хрена вылетел?! Кретин! – ругался Бакшаров, растерявшись и чуть не плача. – Саня!.. Отпусти руки… Сергей! Дай полотенца! Саня, ты звонил?
– Нет… – прохрипел Сашка, сжав зубы.
– Черт! И как я, козел, не забрал… Век живи, век учись, идиотом сдохнешь…
Бакшаров разжимал руки Сашки, а тот зажал их намертво. Разжал… Охнул, ругнувшись в адрес Веры крепко-крепко, приложил полотенце к ране.
– В живот попала, тварь. Что там у тебя, Сергей?
Тот приподнял Веру, стоя на коленях, она не шевелилась.
– Ты убил ее, – выдавил Сергей.
– Точно, – подтвердил Слава, но, присмотревшись к Вере, добавил: – Жива пока. Живучая змея. Неси ее в машину.
Сам поднял, кряхтя, Саню, тяжело шел, бормоча:
– Ну и тяжелый же ты… Терпи, Санек, терпи теперь. Саня, я знаю, тебе больно, но ты не теряй сознание, ладно?..
Зося взвизгнула, напугав Бакшарова, о ней-то все забыли, а она – вот, пищит, глазищами хлопает.
– Жива! – проговорил Слава, укладывая Сашку. – Держи парня крепко, девчонка, полотенце прижимай. Да не трясись ты! Черт!
Дурочка дрожала и всхлипывала. Бакшаров устроил Сашку на сиденье, положив плечи и голову на колени девушки, она вдруг отдернула руку:
– Ой! Он в крови!..
– Скажи спасибо, что не ты сейчас в крови, – буркнул Бакшаров, садясь за руль, а Сергею крикнул: – Клади ее назад, сам быстро вперед!
– Ой, не надо, я ее боюсь, – панически завизжала Зося.
– Не ори! – зарычал Слава. – Она в нулях. Сергей, дворец запри.
– Да черт с ним… – промямлил тот и, как пьяный, шатаясь, дошел до первой дверцы, упал на сиденье.
– Ну, Господи, помоги! – нажал на газ Слава, поглядывая на троицу сзади в зеркало заднего вида.
С обеих сторон Зоси находились два окровавленных тела. Вера не подавала признаков жизни, а Сашка стонал. Он открыл глаза и сквозь боль, нестерпимую боль, в полумраке увидел темные глаза плачущей Зоси.
– Девушка… – сказал, словно впервые увидел ее: – Ты Зося?.. А меня зовут Александр… Слава, я умираю…
– Я тебе умру! – откликнулся Бакшаров, глаза которого вцепились в дорогу, а уши прислушивались к парню. – Ты с пулей в кишках с девчонками знакомишься, а говоришь – умираю. Терпи, Александр, скоро доедем.
– Куда мы? – осведомился Сергей.
– В больницу, куда ж еще! Ну, держитесь!
Скорость 150… 180… 190… У поста ГИБДД замахал палкой страж дороги. Бакшаров только прибавил газа, поддержав себя вслух словами, в полной мере отвечающими его состоянию, – матами. Оглянувшись, Сергей поставил его в известность:
– Все, за нами поедут.
– В гробу я их видал!
Он нагло мчался на красный свет, объезжая с непрерывным сигналом попутные автомобили, по возможности не сбавляя скорости, стараясь сократить расстояние. За ними где-то вдалеке неслась машина, визжа и распугивая редкий в это время транспорт.
– Погоня, твою мать, – хмыкнул Бакшаров, – прям как в кине.
У хирургического отделения он остановился, вытащил Сашку, понес его по ступенькам, за ним шел Сергей с Верой, а Зося забежала вперед открыть дверь.
– Стоять! – раздался грозный вопль за спиной.
Гибэдэдэшники прикатили. Слава зло бросил через плечо:
– Закрой пасть! Идем, Сергей.
– Буду стрелять, – неуверенно крикнул страж порядка.
– В задницу себе выстрели, – с трудом протискиваясь в дверь, буркнул Бакшаров, но достаточно громко.
В квадратном, выложенном кафелем помещении никого.
– Есть кто-нибудь? – заорал Слава, укладывая Сашку на банкетку.
Гибэдэдэшники ворвались следом – ну, прямо группа захвата! Остановились при виде окровавленных тел.
– Эй! – барабанил Слава в стекло приемного окошка, кровавым кулаком. – Сергей, разберись с этими… придурками!
– Оскорбление при служебных… – начал строго, видимо, старший с поразительно красной мордой и свирепым выражением.
– Отвали, а? – устало бросил Слава и вновь закричал: – Эй, кто-нибудь!
– Мужчина, не шумите, здесь не рынок… – появилась чистенькая дама в белом халате.
– Врача давай! – бросился к ней Слава. – Хирурга! Двоих!!!
– Что случилось?
А она невозмутима до невозможности. Бакшарова распирало от злости, он принялся объяснять, показывая на раненых. Сергей говорил с гибэдэдэшниками, те с умной мордой на лице пытались вникнуть и ни хрена не понимали. Дама поняла раньше, убежала. Зося на коленях возле Сашки прижимала к его животу мокрое от крови полотенце, вытирала мокрый от пота лоб рукавом своей кофты. Вера лежала на стульях, кровь капала на пол. Бакшаров взял Сашку за голову, тот уже ничего не соображал:
– Саня, Саня, сейчас… Не вырубайся, черт тебя дери! Санек, порядок будет, слышишь? Говори со мной, гад!
– Слав… маме… Дай воды…
– У меня нет воды… Сейчас врач придет и даст… Говори еще, черт!
– Несите сюда, – приказал, появившийся врач.
Еще двое мужчин помогли внести Сашку и Веру.
– Мужчина, – обратилась к Славе дежурная, – нам надо данные записать, сообщить…