— Как себя чувствуешь? — спросил он.

— Х-хорошо, — Саид уже столько раз отвечал на этот вопрос, что несколько успокоился. — Что у меня за болезнь? — решился он спросить. Может, хоть это… существо… не будет мямлить и врать, как те двое?

— Черный цветок запустил в тебя заразу, — сказал Гриффит. — Как она проявится, мы не знаем. Мы видим такое первый раз. И мы подозреваем, что этот цветок — оружие врага. Того, кто уничтожил Старую Землю.

У Саида перехватило горло.

— Я умру?

— Мы сделаем все, чтобы тебя вылечить, — взгляд Гриффита был безжалостен. — Но гарантировать ничего не могу. Мы ничего не знаем об этом цветке. Но постараемся узнать больше. Будет хорошо, если ты нам поможешь.

Саид взволнованно выпрямился в кресле.

— Как?

Гриффит повернул лицо к двери — и только сейчас Саид увидел, что в лаборатории появился еще один человек.

Этот был самый обыкновенный, и даже одетый по-людски — в брюки и рубашку. Саиду сразу показалось, что он видел в Рабате, а может и в своей махалле, этого стройного, небрежного в движениях, бронзово-смуглого мужчину с ярко-синими глазами и длинной косой соломенного цвета. Мужчина весело улыбнулся и подмигнул, и это был первый человек из Новой Москвы, чья улыбка не показалась Саиду фальшивой и искусственной.

— Это капитан Конти из экстрагарда, — сказал Гриффит. — Проводи его к черному цветку, Саид.

РИАННОН. ПОСВЯЩЕНИЕ

«Тихая комната» была изолированной полостью для секретных переговоров. В космических колониях, где системы контроля просматривали и прослушивали каждый уголок, требовались специальные меры, чтобы обеспечить приватность.

Маленькая душная полость была обшита листами вспененного металла — они полностью глушили и звук, и радио. Тусклый зеленый свет тритиевой лампы — никаких световодов, никаких проводов — отражался от стен. Два плетеных кресла едва умещались к комнатке.

Как только за Гвинед и Зарой закрылась дверь, их ауры погасли. Регенератор воздуха автоматически включился и заурчал. «Сеть не найдена… Сеть не найдена…» — забормотал в голове даймон. Что ж, вот и пришло время узнать, с какой такой секретной миссией Максвелл Янг прислал свою дочь.

— Начнем. — Зара уселась в кресло, сделала приглашающий жест. Голос, не отражавшийся от стен, звучал глухо и странно. — Итак, вы хотите отставки?

Вот это было неожиданно. Гвинед села — кресло пришлось повернуть самой, вместо того чтобы привычно приказать ему повернуться.

— Откуда у вас такие сведения? — осторожно спросила она.

— Ну вы же постоянно всем жалуетесь, как устали от политики и мечтаете вернуться в науку. Мы не возражаем. Уходите с поста. Как нейроник вы нам гораздо нужнее, чем как прайм-админ.

«Так легко!» Гвинед почувствовала растерянность. Она действительно порой мечтала об уходе с поста, но сейчас ее застали врасплох, и Гвинед сама не понимала, рада она или огорчена.

— Кто же займет мое место? — спросила она холодно.

— Я, — Зара скромно потупилась.

— Это шутка? — прайм-админ с трудом выдержала невозмутимый тон.

— Нет.

— Док Янг, вы уверены, что понимаете ситуацию? Ни один член Совета, даже из лояльных, не проголосует за вас. Вы чужой человек для Рианнон.

— Ситуацию не понимаете вы. Ваш Совет больше не имеет значения. Голосования кончились, ваша автономия отменяется. Балаган закрыт. Прямо на Совете мы переведем Рианнон под прямое управление Космофлота.

— Так, — проговорила Гвинед. Голова у нее шла кругом. — Так. Значит, переворот и открытая оккупация. Вы понимаете, что это вызовет войну?

— Нет. Это реакция на уже идущую войну.

— На какую еще войну?

— Да будет вам известно, что вооруженные до зубов циклеры с Земли идут к Венере. Циклер с Марса идет сюда. Война не объявлена, но Дуэт фактически ее начал. Но это все не должно вас беспокоить. Военные дела мы берем на себя.

— Но наша оппозиция… Нет, нет. Нельзя же так грубо. Оставьте эту идею, док Янг. Они вас просто убьют.

— Ладно, ладно, — отмахнулась Зара, — это мои проблемы. Кстати, можете звать меня по имени. Поговорим о вас. — Она наклонилась к Гвинед и доверительно понизила голос. — Когда я сказала, что как нейроник вы нужнее, я не пыталась подсластить вам пилюлю. Это то самое, зачем вы действительно нам нужны. Скажу больше. Это то, зачем я вообще сюда прилетела.

— Что, правда?

— Да. Неужели вы думаете, отец послал бы меня только из-за какого-то марсианского циклера? Чушь. Рианнон не настолько для нас важна. Важны вы.

— Лестно, — произнесла Гвинед настолько безразлично, насколько могла. — Вы хотите заказать какое-то исследование «Нейролабу»?

— Не только. Мы хотим получить ваш «Нейролаб» в полное распоряжение. Цена результата слишком высока. Мы не можем позволить ни малейшей утечки информации. Полный контроль над «Нейролабом», иначе о проекте и думать нечего.

— О каком проекте?

— Сейчас узнаете.

С хитрой улыбкой — которая показалась Гвинед совершенно детской — Зара поставила на обтянутые платьем колени свой кейс. Увесистый, угловатый, с предупреждающим значком «криогенные компоненты» и логотипом в виде змеи, кусающей свой хвост, с какими-то разъемами по бокам, он выглядел по-военному — грубо, надежно, низкотехнологично.

— Вот, — просто сказала она.

— Что это?

— «Уроборос». Компьютер, — Зара подняла крышку, и Гвинед увидела нечто в самом деле похожее на старинный ноутбук, с экраном и клавиатурой. — Уникальный компьютер совершенно нестандартной архитектуры. Единственный ключ к архиву данных гигантского объема и величайшей ценности. Сам архив — не здесь. Здесь только программа-транслятор и маленький образец из архива. Для вашей работы должно хватить.

— Для какой работы?

— Для взлома. Ваша задача — расшифровать архив без запуска транслятора.

Гвинед помолчала, пытаясь справиться с бурей охвативших ее мыслей, идей, вопросов. Она чувствовала, что все становится для нее неважным — Совет, прайм-админские дела, даже война.

— Он сделан… чужими? — спросили она, чувствуя себя глупее некуда.

— Для чужих. — Золотисто-карие глаза Зары Янг не выражали ни малейшего намека на улыбку. — Вам, конечно, известна история «большого тайного контакта»? Да-да, та самая теория заговора.

— В общих чертах. Стандартный бредовый мотив у параноиков. И сейчас вы мне скажете, что все это правда?

— Процентов на десять, — Зара была до того серьезна, что Гвинед почувствовала холодок ужаса. — В конце XXII века Космофлот действительно вступил в контакт. Да.