Желтая собака обратила нос к тому, что для человеческих глаз было самой яркой звездой в сумеречном небе. Она нервно зашевелила ноздрями, чтобы впитать как можно больше Того Самого Запаха. В нем было что-то от запаха солнца и подвижных вещей двуногих — но солнце пахло гораздо резче, грубее, гуще, а от вещей двуногих вообще шибало так, что хотелось чихать и болела голова… Нет, Та Самая Вещь пахла тонко. Томительно. Возбуждающе… Но возбуждала совсем не так, как запах мяса или кобеля при течке. Желание, которое пробуждал Тот Самый Запах, было столь же сильно и неодолимо — но собака не знала, не понимала, что с ним делать. Ни один инстинкт не подсказывал, чем можно его утолить.
Подняв морду к Той Самой Вещи, желтая собака в тоске заскулила, а за ней вступили и остальные — вся стая черного цветка.
Желтая собака прочно забыла, что когда-то — всего пару месяцев назад — она знать не знала Той Самой Вещи, и даже не чувствовала запахов солнца и подвижных вещей двуногих. Она забыла, как ее ужалил черный цветок, как она потом валялась, дрожа и не в силах согнать с себя мух, как потом в жутком приступе голода жрала все подряд — траву, землю… Забыла, что когда-то она не принадлежала цветку и не мучилась от непостижимых, неутолимых желаний… Все это стерлось начисто.
Сам черный цветок никаких желаний в ней не будил. Желтая собака отличала его по запаху, но воспринимала лишь как кормушку.
Правила были просты. Даже собачьи мозги могли их усвоить.
Съедобных, только что ужаленных цветком — не ешь. У них неправильный запах. Позволь им уйти.
Они, ужаленные, все равно вернутся — цветок их притянет. Вернутся уже без запаха, вялые и беспомощные. И вот тогда — убивай и ешь, а потом испражняйся под цветок: только это ему и нужно.
А еще не ужаленных — загоняй к цветку. Цветок их ужалит. И тогда они придут к нему, притянутые, во второй раз. Придут уже ослабленные. Придут как твоя еда.
Чего-чего, а еды стало вдоволь с тех пор, как желтая собака покорилась цветку. Мыши, ящерицы, птицы, змеи… Цветок притягивал всех. А тех, кто слабо чувствовал притяжение, можно было загнать стаей — как тех двух детенышей двуногих. Целыми днями стая караулила вокруг цветка, своей кормушки, и не знала голода… Но по ночам восходила Та Самая Вещь — и мучила собак голодом, который не могло утолить никакое мясо.
Желтая собака скулила все протяжнее и отчаяннее. Ее скулеж перешел в вой… Дай! Дай! Дай! — выла она, а за ней вся стая. Дай нам то самое, непонятное, недоступное, чего ты заставляешь нас хотеть — и оставь в покое…
Юпитер медленно полз в темнеющем небе. Невидимый для собачьих глаз. Глухой к собачьим мольбам.
Декрет Совета Колонии Фламмарион
dsnp://flammarion.moon/
Сегодня в 18–20 по всемирному времени астероид-циклер «Санторо» подвергся гамма-лазерному удару. В результате лучевого воздействия значительная часть астероида мгновенно испарилась, а оставшаяся распалась на куски. Все люди в циклере погибли.
В момент атаки «Санторо» совершал орбитальный рейс Земля-Венера и был зафрахтован Колонией Фламмарион. В циклере находились его владельцы-смотрители, семья Санторо (пять человек, в том числе двое детей) и двенадцать колониалов Фламмариона — экипаж пассажирского курьера «Норвегия».
Рейс носил мирный коммерческий характер. Удар был нанесен без предупреждения, в нейтральном космосе, и является преступлением, которому нет оправдания.
Источник лазерного импульса наблюдался как вспышка с энерговыделением около 3 мегатонн ТНТ на расстоянии 0,68 а. е. от Солнца. Учитывая, что взрыв произошел в орбитальной зоне Венеры, и что энергия и спектр вспышки соответствуют взрыву гамма-лазерной бомбы «Xpear Heavy» производства Эрикса, мы считаем доказанным, что Колония Эрикс является виновником нападения.
Принимая во внимание, что мирный циклер подвергся ничем не спровоцированной агрессии, что результатом стала гибель колониалов Фламмариона и значительный материальный ущерб, Колония Фламмарион объявляет войну Колонии Эрикс.
Главнокомандующим военно-космическими силами Фламмариона назначается прайм-администратор Астар Далтон.
Венерианское небо пламенело в окне-экране. Максвелл Янг в простом черном кимоно стоял спиной к экрану, лицом к камере — пальцы крупных узловатых рук сплетены на животе, взгляд желто-карих глаз прям, неподвижен, грозен.
— Ложь Фламмариона, — медленно и веско произнес он, с напором растягивая согласные, — без-здарна. И смехотвор-рна.
Голос Янга — низкий, хищный, с завораживающей хрипотцой — был таким же синтетическим, как вид за окном. Без обработки он слышался бы как писклявое кряканье: в кислородно-гелиевой атмосфере Эрикса все голоса звучали на октаву выше, чем в воздухе Земли.
— Док Далтон говорит, что Эрикс атаковал его мирный коммерческий циклер. Док Далтон забыл упомянуть, что циклеров было два. Давайте поглядим на второй.
Появилась стереокартинка: астероид, окутанный бледным призрачным ореолом. Ореол плавно сгущался к поверхности скалы и был бы похож на атмосферу, если бы не раздувался с каждой секундой.
— Перед нами циклер «Хольцман». Он идет к Венере вслед за «Санторо». Тоже зафрахтован Фламмарионом и тоже, по интересному совпадению, не отвечает на наши запросы. А вокруг него — защитный слой аэрогеля. Сразу после уничтожения «Санторо» на «Хольцмане» включили пеногенераторы — не слишком обычная оснастка для мирного коммерческого циклера. И еще деталь: «Хольцман» выпустил ракеты. Три десятка. Тоже, вероятно, коммерческие и мирные.
Картинка исчезла. Взгляд Янга стал еще мрачнее и жестче.
— «Хольцман» прошел афелий у Земли четыре месяца назад. Очевидно, тогда же его загрузили ракетами и прочим мирным товаром. Четыре месяца назад — четыре месяца — Фламмарион атаковал нас. И лишь когда мы отбили его первый удар, объявил войну. Невынос-симое лиц-цемерие.
Камера приблизилась к Янгу, его лицо заняло почти весь экран.
— Наш удар — ответ на враждебные действия. Если бы мы не атаковали «Санторо», он атаковал бы нас. И это — предупреждение для марсианских союзников Фламмариона. Сейчас их собственный циклер «Нефер» направляется к члену нашей Плеромы — Колонии Рианнон. Может, это действительно мирный коммерсант? Не исключаю. Пусть он откроется для проверки нашей инспекционной программой. Если «Нефер» откажется, мы уничтожим и его. Надеюсь, я выразился ясно?
Взгляд овер-коммандера едва заметно смягчился.
— Я искренне сожалею о гибели семьи Санторо. Мы всегда стремимся избегать лишних жертв. Но когда противник подло прикрывается детьми и гражданскими — мы не поддаемся на шантаж. И несмотря ни на что, даже сейчас мы желаем мира. Я призываю Сильвану и другие колонии воздержаться от участия в нашем конфликте с Фламмарионом. Я готов в любой момент сесть за стол переговоров с его прайм-администратором. Дело за вами, док Далтон.