Папа?
Папа не колебался бы ни секунды.
Зара с силой выбросила кулак прямо в нос Дину Гриффиту. Тот даже не попытался освободить руки и прикрыться. Хрустнул сломанный хрящ. Гриффит шатнулся, его лицо перекосила боль, из ноздрей потекла кровь, но отважная тройка техников только крепче сцепилась друг с другом. Гниль и плесень, что с ними делать?
— На пол! — выкрикнула Либи.
Невозможно было не подчиниться этому крику. Уже в падении Зара успела заметить в конце прохода, далеко за спинами эмбриотехников, быстрое движение мелких тел… Она вжалась в пол, прикрыла голову.
Грохнул первый выстрел. Эфир взорвался шипением помех. «Бульдоги» Арауна и «мастиффы» Либи вбежали в инкубатор одновременно.
Сражения роботов на такой малой дистанции долгими не бывают. Один выстрел — одно попадание. Побеждает сторона, у которой роботов больше. Все просто. Несколько секунд оглушительного грохота, лязга и жара — и дело кончено.
Настала тишина. Зара несмело подняла голову.
Рифленая подошва ботинка эмбриотехника почти упиралась ей в лицо. Гриффит лежал без движения. В воздухе висел дымок, резко пахло озоном, жженым пластиком… и жареным мясом. Процокали металлические копытца. Маленький «бульдог» подошел и остановился перед ней — угловатый корпус на четырех гофрированных ногах-щупальцах, утопленная в корпус линза лазера, похожая на синий циклопий глаз, номер «790» на керамическом щитке лобовой брони. «Бульдог», а не «мастифф». Значит, она проиграла.
— Либи? — она попыталась восстановить связь. Но ответа не было. На таком расстоянии глушилка робота эффективно подавляла даже спецсвязь.
— Мне очень жаль, док Янг, — донесся из динамика «бульдога» извиняющийся голос, знакомый уже до отвращения. — Вам не стоило убегать.
— Ты не выстрелишь, Мейриг, — Зара постаралась вложить в эти слова весь остаток уверенности в себе. — Сейчас я встану и уйду. И что ты со мной сделаешь?
Мейриг тяжело вздохнул.
— Есть и нелетальные средства. Очень не хотелось бы, но… Минимальная мощность, точечное прижигание нервных окончаний… Неприятная штука, поверьте.
— Блеф, — Зара приподнялась, опершись на локти. Так было удобнее разговаривать, и в случае чего она могла быстро вскочить. — Если у вас это есть, почему не остановили меня еще тогда, на кухне?
— Тогда у ботов не было карты вашей нервной системы. Сейчас загрузка карты завершена. Хотите убедиться?
— Покушайте гнили, — Зара села на пол. 790-й с тихим жужжанием повернулся, непрерывно держа под прицелом ее ладонь. Теперь она увидела трупы техников — всех троих. Сквозь прорехи дзентаев виднелись черно-багровые ожоги размера, несовместимого с жизнью.
Техники не успели убраться с линии огня.
Зара поспешно отвела взгляд, но и с другой стороны было не лучше. Одна из утерин раскололась, физраствор вытек на пол, в луже конвульсивно подергивался красный эмбрион. К горлу подступила тошнота. Зара закрыла глаза.
— Вы сознаете, что виновник этого — вы? — кротким голосом Мейрига спросил робот.
— Я?! — Зара уже не контролировала свой голос. — А кому понадобилась эта погоня, гной и слизь? Ваш Араун дал мне уйти, и правильно сделал. Почему нельзя было оставить меня в покое, почему?
— Успокойтесь. Потому что вы нам нужны. Совсем ненадолго. Одна маленькая услуга, и вы свободны.
— Какая еще услуга, нульдев?
— Ничего страшного. Позвольте роботу ненадолго залезть в ваш имплант.
Зара в ужасе отдернулась, как от удара током. Только не это!
— Никогда!
«Неизвестная программа требует доступа к памяти, — проснулся ее даймон. — Разрешить»?
— Нет, придурок! Что за гниль вы тычете мне в имплант?
— Программа абсолютно безопасна, — успокаивающе сказал Мейриг. — Никакого вреда, потом сами проверите. Нам просто нужна кое-какая информация. Одна минута, и…
— Я никому — никогда — ни за что — не позволю копаться в моей голове! — выкрикнула Зара, сама чувствуя истерические нотки в своем голосе. Нет, нет, нет… Если они узнают что-нибудь про «Уроборос», о-о…
— Боюсь, позволите, — Мейриг испустил очередной печальный вздох.
В следующий миг сквозь правую руку Зары — по всей длине от запястья до плеча — будто рывком протянули раскаленную вибрирующую проволоку. С визгом она отдернула руку, но реакция робота была быстрее. Он не выпускал из-под прицела болевую точку, пытка не останавливалась…
— Хватит! — завопила Зара, но огненная проволока все дергалась в ее руке с убийственной быстротой. «Разрешить посторонней программе доступ к памяти?» — Да! Да! Да! — Зара всхлипнула. Теперь уже не было никакого смысла притворяться, что она держит себя в руках.
Рано утром 1 августа я проснулась бодрой и хорошо отдохнувшей, и первым делом вызвала для доклада Либертину Эстевес. Я была приятно удивлена тем, насколько много успела сделать эта юная девушка. За ночь она организовала ополчение доменов и начала стягивать импровизированную армию к объему, занятому мятежниками. Большинство ополченцев предназначалось для пассивного блокирования выходов. Кроме этой малоспособной массы, мы располагали двадцатью профессиональными бойцами интрагарда. Из них Эстевес сформировала штурмовые группы.
О том, что происходит в Ллисе и вокруг, мы до сих пор ничего не знали. Мятежники отключили от интрасети все камеры наблюдения в своем объеме. Кроме того, оппозиционные хакеры непрерывно и все новыми способами атаковали наши сервера, что затрудняло связь. Досаднее всего было то, что нападения исходили с нашей же территории. Среди нас вовсю работала пятая колонна, а для выявления изменников не хватало ни времени, ни людей.
Я одобрила действия Эстевес и вызвала Прасада — послушать, что происходит во внешнем мире. Полковник не сообщил ничего нового. Он много распространялся о какой-то кампании в Солнете в нашу поддержку, о беспорядках вокруг земного филиала, но это не показалось мне важным. Я сделала вывод, что на фронте нашей маленькой гражданской войны царит затишье. Пора было заняться кое-чем по-настоящему интересным.
И я направилась в тихую комнату, где Артур работал над проектом.
По сравнению со вчерашним днем в тихой комнате стало еще теснее — почетное место в ней занял «Малыш». (Если кто-то из читателей забыл — упрощенная электронная модель человеческого мозга). Двухметровый призматический корпус из титана тихо гудел насосами охлаждения, индикаторы на контрольной панели извещали, что все аппаратные подсистемы в норме, а на мониторе интегральной оценки состояния желтел пустой кружок. Пустой кружок, а не обычный смайлик — радостный, печальный или какой-нибудь еще. Это означало, что (грубо говоря) эмоциональное состояние «Малыша» не поддается переводу на язык обычных человеческих эмоций. Ситуация редкая. Почти чрезвычайная.