ДАЛТОН: Что?
СТОРМ: Гниль и смрад!
ДАЛТОН: Даймон, это не ошибка?
ДАЙМОН: Нет.
СТОРМ: Это называется, Эрикс вышел из войны?
ДАЛТОН: Даймон, приказ околоземной группировке. Выбрать самую доступную цель среди наземных колоний Плеромы и произвести бомбовый удар.
СТОРМ: Око за око. Правильно.
ДАЙМОН: Есть. Связь с космосом затруднена. На поверхности Луны резко усилился ультрафиолетовый поток, антенны перегреты, идет интенсивная электризация грунта.
ДАЛТОН: Что?! (Вскакивает из-за стола).
СТОРМ: Ультрафиолетовый?
ДАЛТОН: Это же Рой!
СТОРМ: Гниль и ржавь, он ударил Роем!
ДАЛТОН: Но мы же ничего не… Мы никак не спровоцировали!.. Что за!.. Даймон, отменить приказ околоземной группировке! Даймон, немедленно Эрикс на связь!
ДАЙМОН: Невозможно выполнить. Связи нет, все антенны выведены из строя. Говорит контрольный тьюринг Колонии: объявляю общую тревогу. (Взвывает сирена). Температура грунта тысяча пятьсот, над поверхностью плазменно-пылевое облако. Невозможно выдвинуть резервные антенны. (Грохот. Дребезжит стекло лампы). Внешние теплообменники выведены из строя. Пожар в коридорах А1 и А2. Говорит контрольный тьюринг: произвожу отсечку внешних коридоров, переключаю СЖО в аварийный режим.
Ауры Далтона и Сторма гаснут. Одновременно гаснут все осветители над туннелем, и зеленая долина погружается во тьму.
ДАЛТОН бессильно падает в кресло.
Занавес.
В девять утра по всемирному времени, а по местному в полдень — в то самое время, когда до Земли дошла сенсационная весть о бегстве Зары Янг из плена Арауна — на официальном Солнет-канале Новой Москвы выступил прайм-администратор Игнат Артемьев. Ролик был немедленно подхвачен всеми агрегаторами новостей и со скоростью света распространился по Солсистеме.
— Колония Новая Москва… — Прайм-админ был бледен и нервно сглатывал после каждой фразы. Даже на отредактированном видео было заметно, как у него дергается кадык. — Выполняя союзнический долг… Перед Колонией Фламмарион… Объявляет войну Колонии Эрикс. — Выговорив самое страшное, Артемьев перевел дыхание, и дальше речь потекла глаже. — Мы также объявляем войну союзникам Эрикса, членам так называемой Плеромы. Это колонии Кап-Яр, Шрихари, Семнан, Рианнон, Семирамида… — Артемьев назвал еще несколько колоний в космосе и на земле. — Мы будем вести войну всеми доступными средствами, строго соблюдая подписанные нами конвенции и договора. Что касается земного филиала «Рианнон Биосервис»… — Артемьев снова сглотнул. — Сейчас я публично обращаюсь к руководству филиала. Давайте обойдемся без лишней крови. Позвольте силам безопасности Новой Москвы войти в вашу штаб-квартиру и провести операцию по выявлению и обезвреживанию агентов влияния Эрикса. Если вы не дадите согласия, мы проведем операцию без него…
Директор филиала Ллеу Гриффит смотрел передачу у себя в кабинете — и одновременно глядел в окно. С двадцатого этажа все было видно как на ладони.
Пять районов «Рио-Био» протянулись вдоль западной стороны Новой Москвы. От остальной колонии их отделяла широкая улица — Рианнонский бульвар. Сейчас движение по бульвару было перекрыто. По обеим сторонам растянулись друг против друга цепи бронемашин и роботизированных патрулей. На подъездных путях стояли резервные колонны, в воздухе реяли звенья беспилотников. Над каждой боевой единицей даймон Гриффита показывал эмблемки: золотые конские головы Рианнон, красные медведи Новой Москвы.
Медведей раза в три больше. Сопротивление бесполезно. Да, мы можем героически продержаться несколько часов, навалить горы своих и чужих трупов… но в конце концов нас все равно сомнут. Надо сдаваться. Признать Арауна главой Рианнон, впустить новомосковский экстра- и интрагард, позволить им делать все что заблагорассудится — выемки документов, изъятия серверов, аресты… Гриффит мрачно усмехнулся. Он не сомневался, что значится первым в списке на арест. Недаром Артемьев в речи обратился не лично к нему, Гриффиту, а к безымянному «руководству»… Ладно. Сдаваться так сдаваться.
Вот только есть кое-что, чего нельзя отдавать Новой Москве ни при каких условиях.
Дело «Черный цветок». Личное задание Максвелла Янга. Дело, за которое Гриффит отвечает головой. Если информация о нем попадет в новомосковские руки… Гриффиту не хотелось даже думать о том, чем это обернется для него. Он вызвал на связь Шефера.
— Как там мыши?
— Великолепнейше, — голос врача был бодрым: наверное, только что принял стимуляторы. — Все как было до заражения. Бегают, кушают, пищат, спариваются… Никакой ненормальной активности. Только вот начали реагировать — вы не поверите — на слабые длинные радиоволны. Заметил совершенно случайно, когда…
— Хорошо, — оборвал его Гриффит. — Сейчас же мне на стол полный отчет, все черновики и сырые данные. Копий не делать, если сделали — уничтожить. Дело закрыто. Мышей — в печь, пепел — по ветру. Когда новомосковские войдут — им не должно достаться ничего.
Не слушая протестов Шефера, Гриффит отключился. Его уже давно и непрерывно вызывали главы интрагарда, экстрагарда, прочих подразделений, требовали приказа — что делать? Сдаваться или воевать? «Ждать», — неизменно отвечал Гриффит. Вот только чего? Этого он толком не знал и сам.
Сообщение Максвелла Янга пришло по межпланетной спецсвязи через час после объявления войны, в десять по всемирному времени. (Либертина Эстевес как раз начинала штурм Ллиса — но эта весть еще не успела дойти до Земли). «Не дайте арестовать себя и всех, кто посвящен в дело, — писал Янг. — Я знаю, что силы не равны, но постарайтесь продержаться пять часов. Вы получите помощь».
Ждать пять часов! Гриффит с отчаянием глянул в окно: новомосковские силы все прибывали и прибывали. Что делать — сдаваться или обреченно принимать бой? «Ждать, — по-прежнему отвечал он своим, но теперь уже добавлял: — Венера обещала помощь в течение пяти часов».
Гриффит, конечно, не ждал, что к нему за пять часов примчится корабль с самой Венеры. Но за это время вполне можно перебросить десант из земных или околоземных эриксианских баз — из Колонии Кап-Яр или с орбитальной станции «Семирамида». Сможет ли переломить ситуацию небольшой десантный отряд? Если даже и нет, по крайней мере венериане могли бы вывезти его, Гриффита, в безопасное место.
Но Гриффит еще не знал, что у Максвелла Янга есть другой план.
Ровно в трехстах километрах над уровнем моря начинается Сфера Ахимсы. Область космоса, в которой запрещены боевые действия. Так гласил пункт Римской конвенции, подписанной еще великими державами Старой Земли.
Причина запрета в том, что каждый взорванный аппарат — это тысячи осколков, которые веками кружат по не поддающимся учету орбитам, а каждый осколок — угроза нового столкновения и взрыва, а значит, и рождения новых тысяч осколков… Одна маленькая война на низких орбитах засорила бы околоземное пространство настолько, что закрыла бы для Земли космос на тысячелетия. Поэтому в Ахимсе неприкосновенны любые спутники. Этот пункт конвенции выгоден всем, а потому действительно соблюдается.