— Ну, получается, вполне представляешь, — улыбнулась Кекки. — Причём большинство кандидатов, как несложно догадаться, представители старых аристократических семейств, обижать которых у Короля нет ни малейшего желания. Равно как отвечать отказом своим заслуженным придворным, жаждущим приятно расслабиться перед пенсией. А ведь кроме них есть ещё рекомендательный список желательных преемников сэра Вахиты, заблаговременно составленный чиновниками Канцелярии Забот о Делах Мира. Пренебречь их мнением — всё равно, что публично обвинить руководителей канцелярии в непрофессионализме, без пары-тройки громких демонстративных отставок не обойдётся. Можешь вообразить, в каком положении находится Король? Кого ни назначь, а обид и скандалов всё равно не оберёшься. А теперь прикинь, каким количеством влиятельных врагов я в одночасье обзаведусь, если Его Величество вдруг назначит меня на это место своей высочайшей волей. И совсем другое дело, если Королю придётся сделать меня послом под давлением Господина Почтеннейшего Начальника Тайного Сыска. К счастью, у сэра Джуффина такая ужасная репутация, что всем придётся смириться и даже посочувствовать Королю, ставшему жертвой очередной ловкой интриги. А меня, конечно, не то чтобы сразу полюбят всем сердцем, но связываться зарекутся. Особенно если сэр Кофа проведёт соответствующую разъяснительную работу среди моих будущих высокопоставленных врагов, благо его связи при Дворе это позволяют. Что скажешь? По-моему, отличный план!
— Да, неплохой. Но почему договариваться о его реализации должен я, а не ты?
— Ну сам подумай, — вздохнула Кекки. — Как я буду говорить всё это сэру Джуффину?
— Да так же, как и мне — человеческим голосом. Такие штуки совершенно в его вкусе. Как минимум, повеселится.
— Вот именно! Повеселится. А потом великодушно подпишет мою отставку. И напоследок ласково объяснит, что вовсе не обязан ссориться с половиной Соединённого Королевства, устраивая мою судьбу.
— По-моему, ты его недооцениваешь. Шеф любит интриги просто так, бескорыстно, как другие люди оперу или гонки на амобилерах. Они его развлекают.
— Ну, может быть, — неохотно согласилась Кекки. — Но мне всё равно неловко его просить. К тому же, остаётся Кофа. И это совсем невозможный для меня разговор! Как будто я… Как будто он… Как будто я считаю, что он мне теперь должен. За наш бывший роман. Словно бы требую отступного… Нет, слушай, я даже думать не могу о том, как это может выглядеть с его точки зрения!
— Ерунда какая.
— Вот именно. Для тебя — сущая ерунда. Ты же с ними дружишь. С обоими. И можешь говорить о чём угодно — не как проситель, а на равных. Тем более, о делах, в которых не заинтересован лично. Тебе, если что, и отказ получить не обидно. Между вами ничего не встанет, если они скажут «нет». То есть, ты ничего не потеряешь от этих разговоров. А я могу потерять всё. Начиная с собственного достоинства и заканчивая возможностью продолжать работать в Тайном Сыске, если с посольской должностью ничего не выйдет. А без их помощи и не выйдет, это заранее ясно.
— Так, стоп, — попросил я. — А теперь давай-ка ещё раз.
— Что — ещё раз? — опешила Кекки. — Снова всё повторить?
— Не надо повторять. Лучше просто скажи мне правду.
— Но…
— Слухи о моей наивности не то чтобы вовсе безосновательны, но всё-таки несколько преувеличены. Обычно я действительно легко верю всему, что услышу, но только потому, что мне, по большому счёту, всё равно. Обманете, вам же хуже: всё, во что я поверю, рано или поздно станет правдой, и посмотрим, как вам это понравится — такова моя позиция. Поэтому будь, пожалуйста, осторожна. И не пытайся втюхать мне совсем уж откровенную ерунду.
Леди Кекки Туотли смотрела на меня, как ребёнок на фокусника, только что вероломно доставшего монетку из его собственного уха, в котором совершенно точно не было никаких монет. «Ну ты даёшь!» «Да как ты смеешь!» «Неужели это возможно?» «Какой отличный фокус, хочу научиться!» — такая примерно гамма чувств.
— Но я и сказала правду, — наконец неохотно вымолвила она.
— Какую-то её часть — вполне возможно. Но поверить, будто ты не способна договориться с Кофой, я всё-таки не могу. Он умеет внимательно слушать. И задавать вопросы, когда чего-то не понимает. И не станет приписывать собеседнику какие-то дополнительные мотивы, которых на самом деле нет. А если есть, догадается о них и без дополнительных разговоров. Уверен, что ты давным-давно пришла примерно к тем же выводам. Такие вещи о близких людях узнаёшь довольно быстро.
Кекки сидела, потупившись. И выглядела скорей раздосадованной, чем смущённой.
— С Джуффином, собственно, та же история, — добавил я. — Романа у вас, правда, не было, но это совершенно не обязательно. Достаточно несколько дней проработать с шефом, чтобы уяснить: с интригами — это к нему, в любое время суток. Примет с распростёртыми объятиями. И слабые места, если они есть, сразу найдёт. И пару свежих идей подбросит. И с удовольствием поучаствует, если сочтёт дело выгодным для себя. Причём развлечение тоже считается выгодой; в такие спокойные времена, как сейчас, подозреваю, первоочередной. И уж чего Джуффин точно не станет делать, так это с позором изгонять тебя из Тайного Сыска за попытку стать послом в Уандуке. Человек вроде тебя, достаточно сообразительный, чтобы договориться с любой уличной торговкой, не может не понимать таких простых вещей о собственном начальнике. Поэтому попробуй объяснить ещё раз: на кой тебе сдался я?
— Ладно, нет так нет, — почти беззвучно сказала Кекки. — Извини, пожалуйста, что побеспокоила.
Но выскакивать из-за стола и делать вид, будто сейчас уйдёт навек, хлопнув дверью, она всё-таки не стала. Вот и молодец. Сразу видно будущего дипломата.
— Эй, это вовсе не означает, что я отказываюсь тебе помогать, — улыбнулся я. — Не отказываюсь. Мне совсем нетрудно. Просто хочу знать, на кой тебе сдалось моё посредничество. И всё.
Кекки вздохнула. Отвернулась к окну. Наконец достала из кармана трубку и принялась её набивать. Отличный способ потянуть время, кто бы спорил. Кофа тоже всегда так делает. И Джуффин. И вообще все курильщики трубок, будь они неладны. Не иначе как с тайной целью загнать в могилу нормальных нетерпеливых людей вроде меня.
— Просто ты приносишь удачу, — наконец сказала Кекки.
— Что?!
— Ты приносишь удачу, — повторила она. — Все так говорят. Ну, как минимум, не отрицают. А удача мне сейчас очень нужна. Вот я и подумала: возможно, мои шансы на успех возрастут, если я сумею втянуть тебя в это дело? Хуже-то всяко не будет. Хотя бы потому, что твою просьбу и сэр Джуффин, и Кофа выполнят с гораздо бо льшим удовольствием, чем мою.
— С чего ты взяла?
— Да с того, что ты совсем недавно вернулся в Ехо. Тебя уже практически похоронили, а ты — хлоп! — и снова тут. И они ещё к этому не привыкли. И очень рады — это ты, надеюсь, понимаешь и без меня. И кстати, оба прекрасно знают, что ты любишь устраивать чужие дела больше, чем собственные. Никто не удивится, что ты вдруг решил заняться моей карьерой.