Раздосадованный, Жозеф надолго замолчал. Андреа воспользовалась воцарившейся тишиной и дважды постучала в дверь, сделав вид, будто она только что пришла. Нервным движением бывший рабочий пригладил волосы и поправил ворот рубашки.

— Войдите! — крикнул он.

Он не знал, что его тайные монологи, такие сбивчивые, достигли своей цели: учительница узнала достаточно. Жозеф не мог притворяться, поскольку был один.

— С Рождеством! — с улыбкой сказала она.

— Да, с Рождеством! Садитесь, мадемуазель, чай готов. Значит, Мари передала вам мое приглашение?

— Иначе меня бы здесь не было, — жеманно ответила учительница.

— Нам нужно поговорить, дорогая моя Андреа, — вздохнул бывший рабочий, тщательно следя за своей речью. — Это касается моей дочери. Я бы очень гордился ею, если бы она стала учительницей. Но думаю, в следующем году ей нужно поступать в коллеж.

Жозеф скороговоркой задавал вопросы, не решаясь посмотреть в лицо объекту своего вожделения. Андреа слушала его и отвечала со странным выражением нежности на лице. Наконец она решилась его перебить.

— Месье Маруа, вы хотели поговорить со мной именно об этом? — уточнила она.

— И да и нет. Моя милая Андреа, я думаю о вас с утра до ночи. Если бы вы согласились выйти за меня замуж, я был бы чертовски счастлив!

Этим было все сказано. Жозеф тяжело вздохнул и почесал бороду.

— Такого я не ожидала услышать! — с удивленным видом ответила учительница.

Глава 15
"Маленький рай"

Валь-Жальбер, воскресенье, 27 декабря 1942 года

Было три часа пополудни. В снегоходах, с сумкой через плечо и железной палкой в правой руке, Шарлотта торопливо двигалась в сторону мельницы Уэлле. Она не навещала Людвига с рождественской ночи, — той самой ночи, которая навсегда останется в ее памяти, ведь именно тогда она стала женщиной.

«Надеюсь, с ним все хорошо, он не мучается от голода и холода!» — с тревогой думала девушка, не сводя золотисто-карего взгляда с развалин мельницы, едва различимых в белом безмолвии. Никто бы не догадался о предыдущих передвижениях Шарлотты — столько за эти дни насыпало снега.

«Спасибо, Господи, спасибо! — произнесла она про себя. — Как неожиданно Эрмина решила отправиться во Францию и освободить «маленький рай» — мой дом, принадлежащий только мне, да еще и ускорила свой отъезд! Я вижу в этом знак. Это означает, что Бог с нами, что он благословил нашу любовь и защитил ее, что мы не делаем ничего плохого. Я иду, мой Людвиг, мой любимый! Эта суббота была такой длинной без тебя! Вечером, ложась спать, и, проснувшись утром я думала только о тебе».

Она приближалась к мельнице с ликующим сердцем, опьяненная радостью при мысли, что снова увидит его, прижмет к себе, а главное, сообщит замечательную новость: теперь он будет жить в настоящем доме, теплом и уютном, и больше их ничто не разлучит. Еще каких-то десять метров, и она будет на месте.

— О нет, что это? — спросила себя Шарлотта.

Из елового леса, окружающего широкое заснеженное поле, послышались выстрелы. Она сразу же подумала о самом плохом: Людвига обнаружили, он попытался убежать, и теперь за ним гнались.

— Нет, нет, только не это, — простонала она, оглядывая окрестности.

В лесу действительно были люди. Их голоса и крики отдавались эхом в ледяном воздухе. Сходя с ума от тревоги, Шарлотта прикусила губу.

«Может, мне лучше уйти? — подумала она. — Если конная полиция обнаружит меня здесь, мне устроят допрос. И они могут обыскать мою сумку».

Ни жива ни мертва, она неподвижно стояла на месте, когда из леса вдруг метнулся бурый зверь и бросился в сторону реки, которую постепенно сковывал лед, начиная с берегов и превращая их в нагромождение торосов.

— Молодой лось, — прошептала Шарлотта. — Это не полицейские, а браконьеры. Они просто хотят убить это бедное животное, чтобы бесплатно получить мясо.

Немного успокоившись, она осторожно скользнула в развалины. Опасность еще не миновала. Возможно, эти люди захотят укрыться на мельнице. Но она все же решила пойти к Людвигу, который наверняка тоже встревожился. Ее встретила странная тишина, словно место было необитаемым. В тазу, служившим очагом, остался только пепел вперемешку с кусочками угля. В комнате стоял жуткий холод. Несмотря на сумрак, поскольку в это время года темнело очень рано, она разглядела постель, на которой было навалено несколько одеял. Ей показалось, что она видит очертания тела.

— Людвиг? — тихо позвала девушка.

Положив сумку на пол, она опустилась на колени возле соломенной подстилки. Из-под одеяла виднелись лишь светлые волосы ее любовника, настолько он был укутан.

— Людвиг, я здесь! Это я, Шарлотта.

Должно быть, он крепко спал. Она склонилась еще ниже и, опустив одеяло, поцеловала его в лоб.

«Боже мой, он весь горит! У него жар. Об этом я не подумала!»

Все шло не так, как она задумала. Но сетовать было некогда. Она с нежностью вгляделась в бледное лицо своего возлюбленного.

«Он похож на ангела! Я буду за ним ухаживать, если он сможет дойти до дома сегодня ночью».

Людвиг, должно быть, почувствовал чье-то присутствие, поскольку приоткрыл глаза.

— Шарлотта, милая моя! — выдохнул он.

— Что с тобой? — спросила она. — Кашель, головная боль?

— Nein, nein, — прервал он ее, пытаясь сесть.

— Прошу тебя, не говори по-немецки! — взмолилась она. — В лесу были люди, я не знаю, ушли они или нет. Здесь оставаться небезопасно.

— Очень холодно ночью и утром тоже, — произнес он с измученным видом. — Дров не осталось, все сгорело на Рождество. Со вчерашнего дня я лежу, так теплее.

— В любом случае ты не смог бы пережить зиму в этих развалинах. Мне не терпится тебе сказать: я получила назад свой дом. Сейчас я тебе все объясню.

Шарлотта сняла сапоги, скользнула под одеяло и легла рядом с ним. Она положила голову на плечо Людвига; ей было приятно чувствовать его тело рядом со своим. Крики из леса больше не доносились.

— Охотники, похоже, ушли. Слушай меня внимательно, это очень важно.

Он молча кивнул, но уже в следующую секунду поцеловал ее. Их губы встретились, нежные и настойчивые.

— Какой ты горячий! — снова встревожилась она.

Это не помешало ей засунуть свои прохладные руки под свитер своего любовника, чтобы коснуться его кожи. Он вздрогнул с тихим смехом.

— У меня любовная лихорадка, — шепнул он ей на ухо. — Я умираю без тебя, без твоих поцелуев, ласк.

Он потихоньку начал ее раздевать. Шарлотта с сожалением остановила его.

— Не сейчас! Людвиг, в середине ночи я приду за тобой. Я спрячу тебя в своем доме. Там тебе ничего не грозит, и никто ничего не узнает. Мы все время будем вместе, будем спать обнявшись. Когда ко мне кто-нибудь будет приходить, ты просто будешь подниматься на чердак.