– Отлично, – кивнул Морин. – На вопрос «как» вы ответили. Теперь второй вопрос: почему? Чего ради вы притащились на этот астероид? Вас выставили с Верду-3? У вас часом не религиозная секта с тоталитарным уклоном и традицией промывать мозги всем новообращенным?
Морин залпом выстрелил серию вопросов, чем несколько ошарашил собеседника. Прежде чем начать отвечать на них, Николай Долгий День сделал глоток подостывшего, но все еще ароматного кофе. И начал он с конца:
– Нет, мы не проповедуем никаких вероучений. Большинство колонистов атеисты, те же, кто исповедует какую-то религию, вольны делать это без оглядки на остальных. Наша община объединяет людей не на основе запретов чего бы то ни было, а по принципу полной свободы. Каждый волен думать, говорить и делать все, что он хочет, до тех пор, пока это не ущемляет права на свободу других членов община.
– И это действует? – спросил Тротт.
– В небольшом коллективе единомышленников – да, – ответил Николай Долгий День. – В большом сообществе разумных существ, будь то люди или кто другие, – нет. Именно поэтому мы все время стремились жить обособленно. Верда-3 была далеко не первой планетой, на которой пыталась начать новую жизнь колония Вудсток. К несчастью, все эти попытки заканчивались тем, что спустя год-другой нам приходилось сниматься с обжитого места. Члены нашей колонии постоянно страдали от издевательских насмешек тех, кто не понимает и не приемлет наши жизненные принципы, которые, замечу, мы никому и никогда не пытались навязывать. Вся наша колония – это одна большая семья. У нас нет денег – только небольшая сумма в общинной кассе на самый экстренный случай. Внутри сообщества существует разделение труда – одни занимаются садом и огородом, другие готовят пищу, третьи шьют одежду, четвертые воспитывают и учат детей, пятые создают новые компьютерные программы. Каждый может найти себе дело по душе, но при этом такое, чтобы приносить пользу окружающим.
– Мы живем так, как нам нравится, – воспользовавшись паузой, возникшей в речи главы колонии, быстро заговорил Билл Зеленая Лагуна. – После долгих скитаний мы наконец-то нашли место, где от нас не требуют, чтобы мы жили, как все. Здесь мы никому не мешаем, ни у кого не вызываем раздражения. Так почему же нас теперь и отсюда хотят прогнать?
Под конец голос колониста едва не сорвался на крик, но он все же смог сдержать эмоции и даже улыбнулся патрульным, извиняясь за допущенную бестактность, – гости ведь не были виноваты в той беде, что постигла Вудсток.
– Сколько человек в вашей колонии? – спросил Морин.
– На сегодняшний день – сто восемьдесят два, включая детей, – ответил Николай Долгий День.
Кромов досадливо цокнул языком:
– Маловато, чтобы просить помощи у Ассоциации Содействия Колонизации Планет.
– АСКОП даже марки не даст на колонизацию астероида, – добавил пессимизма Тротт.
– Вы полагаете, деньги могли бы спасти положение? – спросил Николай Долгий День.
– Да, но только очень большие деньги, – уточнил Морин. – За хорошие деньги то же «Третье Кольцо» вместо того, чтобы взрывать ваш астероид, отбуксирует его на безопасное расстояние от прокладываемой трассы.
– А что, если наладить массовое производство вашего кофе из водорослей, – широкий ноготь Кромова щелкнул по начищенной меди кофейника. – Под это дело можно получить вполне приличную ссуда в Галактическом федеральном банке.
– Для того, чтобы выпускать продукты питания, изготовленные из генмодифицированных растений, необходимо получить сертификат безопасности и качества, – сообщил Ку Ши. – Тестирование нового продукта в Институте питания обычно занимает от года до трех. А без его заключения сертификат не получить.
– А как насчет программ Кирилла Пышного Цвета? – напомнил Станислав Клубника Апор.
– Кирилл – это наш программист, – уточнил Николай Долгий День. – Вы видели его работу в детской комнате. У него есть еще несколько интересных разработок. Но не думаю, что, продав их, мы заработаем требуемую сумму денег.
– Значит, нужно искать другой выход! – уверенно заявил Морин.
И все разом задумались.
– Сколько времени у нас в запасе? – спросил Николай Долгий День.
– Не много, – не стал понапрасну обнадеживать колонистов Морин. – Мы, конечно, тоже можем объявить себя заложниками, но тогда сюда прибудет рота звездного десанта. А это совсем уж плохо.
– Что с нами будет, если мы не сумеем найти выход из положения?
– «Третье Кольцо» имеет законное право взорвать ваш астероид. Скорее всего, они, не поднимая лишнего шума, своими силами эвакуируют вас на ближайшую пересадочную станцию. А там уж вами займется Инспекция по вопросам перемещенных лиц и граждан без определенного места жительства. Я, надеюсь, вы все граждане Земной федерации?
– Да, конечно.
– В таком случае, вам будет оказана помощь, как пострадавшим при стихийном бедствии.
– Да-а-а… – Николай Долгий День задумчиво постучал пальцами по краю стола.
– А чем вы тут вообще занимаетесь в свободное время? – задал как всегда неожиданный вопрос Кромов.
Колонисты растерялись даже.
– Да, собственно, кто чем, – развел руками Станислав Клубника Апор.
– Я, например, вышиваю гладью, – признался немного смущенно Билл Зеленая Лагуна.
– А я астронюты коллекционирую, – сказал Николай Долгий День.
– Что? – едва не подскочил на месте Морин. И подскочил бы непременно, если бы от долгого сидения в неудобной позе ноги не затекли. А раз уж подпрыгнуть не удалось, он еще раз воскликнул, да нет, – заорал вне себя от возмущения: – Что?!
– Астронюты, – удивленно посмотрел на командира патруля Николай Долгий День. – Знаете, это такие вещицы…
– Он мне еще будет рассказывать про астронюты! – хлопнув ладонью о ладонь, Морин вытянул руку в направлении главы колонии, как будто призывал всех присутствующих стать свидетелями того, как его невинно оболгали. – Мне, коллекционеру со стажем в сорок два года!
– Надо же, – озадаченно дернул себя за кончик козлиной бородки Николай Долгий День. – А я, признаться, стал собирать астронюты только оказавшись на астероиде. Знаете ли, когда мы стали изменять внутреннюю планировку отслуживших свой век кораблей, мне вдруг стало их жаль. Чисто по-человечески. Летали ведь когда-то, делали открытия, совершали подвиги, а теперь их просто выбросили на свалку. И я начал собирать предметы, на которых были обозначены имена кораблей.
– Вот, значит, как, – досадливо цокнув языком, Морин в сердцах ударил кулаком по коленке.
Что ж, его опередили. Более удачливый коллекционер раньше него вышел на золотую жилу. Но Петр Морин умел проигрывать. А если он и завидовал кому, то по-доброму, от всей своей широкой души.
– Ну, так покажите хотя бы мне свою коллекцию, – попросил Морин.