И в этот момент еще пара снарядов вылетела из канавы с другой стороны от лесной дороги, пробив корпус танка почти насквозь и взорвавшись внутри.
Алексей Бесфамильный успел только подумать, что нет ничего глупее, чем умирать за жирного старого кровососа, когда весь неистраченный боекомплект взорвался, превратив шедевр отечественного танкостроения в груду обломков.
Интермедия 3. Остров забвения
– Чертовы рисоеды. Они только и ждали, что мы раскроемся, чтоб врезать нам под дых, – первый помощник Дженкинс вспоминал об этом каждый раз, когда набирался.
А пил он в последние дни еще больше капитана.
В одних шортах, с дикими глазами, всклокоченный и заросший давно не знавшей бритвы бородой, Дженкинс больше походил не на военного моряка, а на бездомного бродягу в очереди за бесплатным супом.
Эйбрахам Сильверберг кивнул. Он тоже запомнил тот день.
Он с самого начала знал, что китайцам нельзя доверять. Даже не потому, что они дикие азиаты, нет. Просто две оставшиеся в бочке крысы, сожрав своих товарок, обречены выяснить, какая из них сильнее.
В тот понедельник они, как обычно, лениво несли гарнизонную службу, когда радиосвязь принесла им приказ, который они больше всего боялись получить.
После гибели Гонолулу остров Южный Андаман в Бенгальском заливе был самой отдаленной базой из имевшихся у Австралийского Союза. Да и назвать его базой ВМФ язык не поворачивался. Они всего лишь реквизировали часть гражданского порта города Порт-Блэр под свои нужды. Сильверберг помнил этот месяц смутно. Для него и команды это был сюрреалистический период спокойной жизни – они не брали в руки оружия и ни разу не выходили в море. Здесь, в крошечном лагере, как в глазу урагана, они ждали, когда сухопутный дракон и океанский левиафан вцепятся друг в друга в последней схватке. В том, что это будет, они не сомневались.
Иногда Сильверберг выходил на пляж и смотрел на черный прилив. Тот выносил из моря все, что оно поглотило вместе с тысячами потопленных кораблей. И все, что смыло с суши гигантскими волнами цунами. Пластиковые бутылки, размокшие глянцевые журналы, игрушки. Раздувшиеся трупы животных и тела людей, которые не так-то просто было различить…
Но еще чаще он пил все, что мог найти – от виски до разбавленного спирта.
С северо-востока нависал над ними опустошенный Индокитай, далеко на севере осталась вбомбленная в каменный век Россия. На западе лежала охваченная кровавым хаосом Африка. Где-то среди мертвых небоскребов Лагоса банды из трущоб делили уже не власть, а человеческое мясо, точно так же, как на развалинах Нью-Йорка. А здесь на островах анархия была совсем другая, ленивая и неагрессивная. Андаманские острова еще не знали настоящего голода, хотя с начала войны сюда не приплыл ни один корабль с продуктами, зато приплыло немало беженцев с континента на своих лодчонках. И все же люди на островах находили, чем кормиться, а те, кто не мог – умирали тихо. По крайней мере, на вооруженных моряков никто не нападал.
На флоте в это время только и разговоров было, что о секретных переговорах, на которых должна была решиться судьба послевоенного мира. По просочившейся в US Navy из новообразованного Госдепартамента информации, речь шла о совместном протекторате над Африкой, Юго-Восточной Азией и Южной Америкой.
Вести новую войну Австралия была не готова и очень хотела мира.
Перед отплытием из Хобарта Сильверберг присутствовал на встрече китайского посланника Лю Вэя, прилетевшего на транспортном вертолете в сопровождении многочисленной свиты и охраны из спецназа, «дунбэйских тигров» – китайских молодцов под два метра ростом, которые казались продуктом генной инженерии. Говорят, это был брат самого Председателя, поэтому все ждали от переговоров многого. Ждали мира. Эйбрахам ничего не ждал, и всю свою команду сумел убедить в этом. Он не надеялся на ценность этого субъекта даже в качестве заложника. Хоть китайцев было теперь и меньше миллиарда, они могли бы пожертвовать даже такими персонами, чтоб ввести врагов в заблуждение.
Все случилось в соответствии с его предсказаниями.
Они еще стояли на рейде, когда райский остров и его сто тысяч обитателей утонули в море огня. Им, имеющим на борту ядерное оружие, оставалось только сыграть свою партию в этом концерте, что они и сделали.
В этот день то, что осталось от КНР, и то, что осталось от англосаксонского мира, обрушили друг на друга шквал ракет – все, что у них было.
Двум противолодочным кораблям китайского ВМФ одновременно повезло и не повезло. Повезло в том, что они оказались в нужном квадрате и сумели отправить на дно лодку стоимостью в сотни раз больше своей. Не повезло в том, что сами они поплатились за это, разнесенные торпедами в клочья. А еще в том, что они опоздали и не помешали Эйбу выпустить все три ракеты по указанной ему цели.
В этот момент они успели отойти на сорок миль от земли, и, хотя у трех спасательных лодок, в которые загрузились остатки команды, было достаточно горючего, Сильверберг не рискнул возвращаться на их остров.
Днем над городом стелился дым от сплошного пожара, а ночью они издалека могли наблюдать зарево. Знакомое им зрелище. Возвращаться туда было безумием. Тем более, что утром в небе виднелась полоса – след реактивного самолета. Они собирались переждать день в спокойном, как кисель, море, а ночью плыть к Северному Андаману. Сильверберг до сих пор не знал, ошибка ли это была или единственный путь к спасению.
Судьба решила за них. Примерно в полночь пришла большая волна. Черный вал воды высотой с трехэтажный дом подхватил их, как скорлупку, и понес куда-то. То ли божий гнев, то ли отголосок далекого подводного взрыва. (Уж не около Тасмании ли, где в последние дни отсиживало задницы правительство и военное командование?).
Северный Сентинельский остров – немного больше, чем скала в Индийском океане. Его форма – неправильный круг, похожий на ракушку. Его площадь – примерно семьдесят квадратных километров, а ширина – от силы десять. Гораздо меньше Нью-Джерси. Но он живописен и на нем достаточно пресной воды, чтоб поддерживать жизнь простенькой фауны и плодоносящей флоры. На нем растут кокосы и два-три вида фруктов. И все же это скала… Старик Жюль Верн поместил героев «Таинственного острова» на клочок суши гораздо крупнее и богаче. Сильверберг был готов плакать и смеяться. Этот остров был обитаем. Но жили на нем люди, застрявшие в мезолите.
Номинально они были гражданами Индии, но не знали о ее существовании, да и вообще о внешнем мире. Политкорректность начала двадцать первого века признавала за ними право на самоопределение, то есть на отрицание цивилизации.
Это были совсем не мирные туземцы из книжек про зверства колонизаторов. Всех чужаков они встречали стрелами. Убитых пришельцев хоронили в неглубоких могилах, но не ели. Если бы остров имел хоть какую-то ценность, его жителей, конечно, давно бы вырезали, наплевав на законы – браконьеры, контрабандисты, пираты. Но остров ценности не имел и лежал в стороне от морских путей, поэтому жил.