– Не понимаю, при чем тут Васька?
Склонность Константина к театральным эффектам порой была чрезмерной. Грига это угнетало.
Вот и сейчас Дум-Дум загадочно улыбнулся, чуть наклонил голову и медленно помахал указательным пальцем. Как будто повисшую в воздухе паутину на него наматывал.
– Примерно с месяц тому назад к нам заглянули Нос и Шуруп. Довольные, как тараканы, дихлофоса нанюхавшиеся. Их, естественно, расспрашивать начали, что это вы, ребятки, такие счастливые? Они темнили поначалу, лица серьезные делали. Говорили только, что, мол, хорошее дельце провернули… Ну, да ты их знаешь. Им для того, чтобы все на свете разболтать, нужно только подпить малость. Нос, тот, так просто, перебрав, отрубился, а Шуруп рассказал, что у них за дельце такое. НИИ «Теплоприбор» знаешь? Так вот эта пара комиков отправилась туда клад искать, – Костя оперся обеими руками о край стола, подался вперед и прошептал: – Четырнадцатого века!
– Что четырнадцатого века? – не понял Григ. – Клад?
– Ну да! – восторженно хлопнул ладонью по столу Дум-Дум. – Старинный клад золота, серебра и прочего дорогостоящего лома! И знаешь, где они про этот клад узнали?..
Костя откинулся на спинку кресла и, будто кляпом, заткнул рот сигарой.
Григ понял, что Дум-Дум будет тянуть паузу до тех пор, пока он не спросит:
– Где?
– В книжке «Московские клады и захоронения». Честное слово! Шуруп мне сам показывал! Небольшая такая, дешевая книжонка в бумажном переплете, выпущена в начале века. Книжку им Библиотекарь дал почитать. Вот они и вычитали в ней, что неподалеку от Химкинского водохранилища, примерно в районе НИИ «Теплоприбор», некогда стоял кабак придорожный. Местечко для торговли бойкое было. А хозяин кабака того был скрягой, какого еще поискать. Каждую копейку в сапог прятал. Ну и, понятное дело, плохо кончил. Прирезали его бандюки какие-то. Однако ж денег не нашли. Вот и пошла с тех пор легенда, будто скряга тот убиенный деньжата свои где-то неподалеку от кабака закопал. Чудак же, который книжку про клады написал, вычислил по звездам, что зарыт клад тот в десяти метрах от северного угла главного производственного корпуса «Теплоприбора». И оценил он этот клад, опять же на глазок, похоже, в семь миллионов тогдашних баксов. Это примерно двенадцать с четвертью миллионов нынешних крон. Чего он сам тот клад не вырыл, ежели место знал, только совсем уж тупой не спросит. Однако ж нашлись два таких дурака. Вооружились ребята наши металлоискателем и отправились к «Теплоприбору» клад, значит, искать…
Дум-Дум взял за горлышко бутылку портвейна и взглядом поискал на столе бокал, должно быть, забыв, что выкинул его. А может, как обычно, играл на публику.
– Не возражаешь, если я из горла? – показал он бутылку сталкеру. – Всего глоток.
Григ не возражал. И, собственно, ему было все равно, выпьет Костя глоток или всю бутылку.
Дум-Дум промочил горло и продолжил:
– Никакого клада они, понятное дело, не нашли. Но пока они там с металлоискателем шарили, неподалеку от них механоиды драку затеяли. По словам Шурупа, серьезную такую драку. Четверо Рапторов и парочка роверов на одного Гризли разом накинулись. Леший их поймет, что уж они там меж собой не поделили. Однако ж рев и вой, говорят, стоял такой, что все окрестные механоиды сбежались посмотреть, что происходит. Шуруп с Носом обосрались так, что в какую-то дыру забились и чуть там от страха не померли. Всю ночь в этой вонючей дыре просидели и только поутру выползли. Поглядели по сторонам – никого нет. Тихо все вокруг. Солнышко светит. Разве что только соловушки не поют – вороны каркают. А в стороне Никольского тупика лежит остов задранного Гризли. Нос, по словам Шурупа, принялся бубнить, что валить отсюда нужно поскорее. Плохое, мол, тут место, не ровен час, механоиды снова нагрянут. Но Шуруп решил-таки посмотреть, что там от уделанного механоида осталось. Ну и, как известно, дуракам удача рожи строит. Нашли они среди обломков Гризли тэцуо. Шуруп утверждал, что тэцуо еще живой был, когда они его нашли. Таращил круглые, водянистые глаза без век и безгубый рот все время разевал – не то пить хотел, не то сказать чего пытался. Ну, эти два умника не додумались ни до чего лучшего, как только обрезать все провода, что из тела тэцуо тянулись, и все трубки из него повыдергивать. Чтобы, значит, удобнее в рюкзак запихнуть было. Сделали дело, прихватили добычу и к Пеккеру в отель почесали. Поскольку другой надежной кильдимы поблизости не было. Ну, а дальше подлинный цирк начался. Что делать с тэцуо, они понятия не имели. Однако ж Пеккер высказал соображение, что корпорации, пожалуй, могут подкинуть за эту тварь какие-нибудь деньжата. Поскольку институт Ивановского был ближе всего, Нос, как самый умный, поперся договариваться со «Скейлс» о продаже тэцуо. Шуруп же с объектом торговли остался у Пеккера. Опять же, если верить словам Шурупа, который, конечно, и приврать мог, тэцуо все еще был жив… Нет, ты только представь себе, Григ! – Дум-Дум азартно хлопнул ладонью о ладонь. – У этих олухов на руках был живой тэцуо! А они сидели, пили пиво и думали, что с ним делать!
Сталкер озадаченно потер пальцами небритый подбородок:
– Я бы тоже сначала подумал.
– Да брось ты! – в сердцах махнул на него рукой Костя. – Уж ты бы махом сообразил, что делать! А эти… Ты только прикинь, Григ! Пока, значит, Нос на переговоры ходил, Шуруп с Пеккером решили, что от тэцуо противно воняет. Да и вообще выглядит он хреновато. Вот и надумали они помыть его. После душа, по словам Шурупа, тэцуо начал хрипеть и глаза закатывать. Пеккер решил, что он голоден. Шуруп усадил тэцуо в кресло и сначала попытался хлебный мякиш с колбасой ему в рот засунуть. Когда эта еда не пошла, он принялся шоколадом тэцуо пичкать. Шоколад, по мнению Шурупа, тэцуо понравился. Так он ему после шоколада еще и банку пива в глотку влил. В общем, после всех этих издевательств тэцуо сдох. Как раз незадолго до того, как наемники из «Скейлс» за ним явились. Вот такая история, Григ. Не знаю, за сколько эти два придурка труп тэцуо толкнули, но, полагаю, ребята из «Скейлс» внакладе не остались.
– Знаешь, что мне не нравится в этой истории?
– Ну?..
– Я три дня тому назад видел Пеккера. Как раз перед тем, как его убили. И он ни слова не сказал мне о тэцуо. Не похоже это на него.
– Не похоже, – согласился Костя. – А тебе часом не показалось, что он вел себя как-то странно?
– Пеккер вообще был странным человеком.
– Верно, – снова согласился Дум-Дум. – А рассказал ли он тебе о том, что за неделю до этого Шурупа и Носа выловили из пруда, который возле «Байкала»? Причем руки у обоих были к щиколоткам привязаны.
– И чья же это работа? – насторожился Григ.
– А какая разница? – с показным безразличием повел рукой Костя. – Главное, что их утопили за то, что слишком много болтали. Должно быть, Пеккер это понял и решил поостеречься. Да, видно, опоздал. Прежде нужно было думать, а не языком трепать.
– Вот оно, значит, как…
Григ откинулся на спинку кресла, сложил руки на груди и пристально посмотрел на сидевшего по другую сторону стола неодруида. Он знал Дум-Дума около двух лет. По меркам Зоны, это много. Очень много. Для кого-то – целая жизнь. За два года здесь можно умереть и родиться заново. А затем снова умереть. За два года человека можно узнать как облупленного. Для этого не нужно даже следить за ним, подслушивать его разговоры с другими. Здесь, в Зоне, невозможно спрятать глупость под маской глубокомыслия. Нельзя оправдать собственную беспринципность заботой о других. Нельзя прикрыться от ответственности обещанием все исправить. И уж подавно невозможно подменить честность разглагольствованиями о высоких идеалах. Здесь, в Зоне, в любой ситуации определяющим является не то, что ты говоришь, и даже не то, что ты думаешь, а то, как ты поступаешь. Костя Дум-Дум никогда особо не нравился Григу. Чрезмерно амбициозен, не в меру самолюбив и чрезвычайно самоуверен. Кто-то назовет это задатками лидера. Григ считал это следствием завышенной самооценки и одновременно крайней неуверенности в себе. Такой человек мог оказаться опасным. До определенной степени. Так полагал Григ. Однако, если Дум-Дум не привирает и все происходило именно так, как он говорит, ну, или хотя бы приблизительно так, тогда получается, что у Кости совсем съехала крыша. И для него уже не существует никаких границ. Вообще – никаких! На что способен такой человек, сказать невозможно. Что он предпримет в следующую минуту, не знает никто. А если этот человек к тому же стоит во главе довольно крупной группировки хорошо вооруженных людей и у каждого из них мозги, скорее всего, тоже не на месте – в Зоне каждый по-своему не в своем уме… Грязь радиоактивная! Да найдется ли тот, кто сможет его остановить? Это первый вопрос. А второй: кому это надо?