Они проехали километр, второй.
– Далеко еще? – спросил Сергуня.
– Сам понять не могу.
Пешком, в отдалении от железной дороги Саша ходил и мог проделать этот путь еще раз. А вот по железнодорожным путям – попробуй угадай.
Промелькнул километровый столб, метров через пятьсот появилось железная табличка на насыпи – на немецком и русском языках: «Запретная зона. Ходить запрещено!»
Сергуня засмеялся.
– Ты чего?
– Ходить запрещено, а вот про то, что ездить нельзя, – ни слова!
– Рано зубки скалишь, шутник!
Впереди наконец-то показались железные формы моста, а перед ними – пулеметное гнездо, обложенное мешками с землей.
Немцы явно заметили Сергуню и Александра. Один из них встал над бруствером, и в лучах солнца блеснули стекла бинокля. Но видимо, он разглядел форму и успокоился.
Зато Сергуня нервничал: лоб его вспотел, и даже края пилотки потемнели от пота.
Дрезина медленно подкатывалась к мосту.
Из-за мешков предмостного укрепления вышел солдат в стальном шлеме и с карабином в руках. Он поднял руку и крикнул:
– Хальт! Пароле!
Саша сообразил мгновенно. Закричав «Ахтунг! Партизанен!», он показал рукой налево.
Часовой, а за ним и солдаты в пулеметном гнезде дружно повернули головы в ту сторону, куда указывал Александр, а он взмолился: «Лишь бы Корж не подвел!»
И партизаны оказались на высоте. Из-за камышей нестройно грохнул залп. Часовой сразу упал, сраженный пулей.
– Шевелись! – приказал Саша Сергуне.
Дрезина тронулась. Все внимание немцев было направлено в сторону от моста. Они уже вели стрельбу из пулемета, пока не видя четко цели.
Саша вытащил из-за пояса обе гранаты, вырвал чеку у одной, метнул ее за мешки и следом же кинул вторую. Два взрыва подряд уничтожили пулеметный расчет. Но второй пулемет с другой стороны моста стрелял почти без перерыва.
Сергуне и Саше было видно, как бегут из небольшой будки обходчика к пулеметному гнезду солдаты отдыхающей смены.
Саша схватил пулемет и дал по ним длинную очередь.
Партизаны тоже не дремали, они вели частый винтовочный огонь, не давая немцам высунуть носа из-за мешков.
Сергуня толкнул Сашу локтем:
– Поезд к мосту идет!
И в самом деле – за мостом виднелись клубы дыма и пара, быстро смещавшиеся к мосту.
– Качай рычаг! Поехали!
Сергуня взялся за рычаг-качалку, а Саша поливал огнем противоположную сторону моста. Все равно пулемет придется бросить. С такой железякой не выплывешь, поэтому экономить патроны смысла не было.
Дрезина покатилась вперед.
Немцы оценили угрозу – по дрезине ударили из автомата. Саша перенес огонь на автоматчика.
Сергуня вдруг вскрикнул и упал на рельсы.
Дрезина остановилась, едва въехав на мост.
Саша швырнул пулемет на пол дрезины и взялся за ручку – надо было продвинуть дрезину еще хотя бы метров на тридцать-сорок. Несколькими мощными рывками он заставил дрезину катиться дальше.
Впереди гулко бабахнуло, и Саша поднял голову. К мосту на всех парах катил бронепоезд. Только его здесь не хватало! Как он тут оказался? Даже если немцы из охраны моста успели позвонить на станцию, он не мог подойти так быстро! Скорее всего, он просто патрулировал пути и оказался неподалеку.
Вот она, непредвиденная случайность! В камышах на болоте разорвался снаряд, за ним другой, потом стали вести огонь пулеметчики. Но поскольку их установки были боковыми, Саше они не угрожали, а обстреливать снарядами мост немцы не станут из опасения повредить его. К тому же на бронепоезде полагают, что охрана держит мост, а партизаны нападают на него со стороны леса.
Бронепоезд подходил ближе, и времени раздумывать не было. Несколько раз пули били по железу форм моста и со звоном рикошетировали.
Саша открутил фарфоровые пробки на ручках гранат, с силой дернул колпачки, приводя в действие терочные запалы, и рванулся к перилам моста.
Слева по рельсам надвигалась громадина бронепоезда. Окрашенный пятнисто, в камуфляж, он уже подходил к предмостному укреплению. Еще несколько секунд – и поезд просто столкнет дрезину с путей.
Саша с ходу перевалился через перила и, оттолкнувшись, полетел вниз, в воду. Сгруппироваться и войти в воду правильно – головой или ногами – он не успел, ударился боком. Тело обожгло ударом, но Саша, не обращая на боль внимания, начал активно грести руками и ногами, стараясь отплыть от моста подальше. Течение помогало, относило от моста.
Приглушенный водой, ахнул взрыв, и в воду стали падать обломки железа и деревянных шпал.
Через секунду в воду рухнуло нечто большое и тяжелое, вызвав столб воды и фонтан брызг. По ушам ударила волна. Чтобы не захлебнуться, глотнуть воздуха и осмотреться, Саша вынырнул, жадно вдохнул и обернулся.
Один пролет моста обрушился, а бронепоезд, успевший зайти на мост, лежал в реке. Это он рухнул в воду всей своей многотонной массой.
Стрельбы слышно не было, как не было видно ни партизан, ни немцев.
Саша сделал несколько гребков к берегу, но трава и земля оказались настолько топкими и болотистыми, что он решил отплыть немного дальше.
По договору партизаны должны были уйти сразу после взрыва моста, не ввязываясь в длительную перестрелку. Наверняка к мосту едут на помощь немцы с ближайшей станции или гарнизона. И чем быстрее партизанский отряд уйдет подальше, тем лучше. К Саше это относилось тоже.
Через километр берега стали повыше, посуше, и Саша выбрался на берег. Он промок и немного замерз – все-таки вода в реке в конце мая еще холодная.
Саша считал, что ему сегодня крепко повезло. Мост взорвал, бронепоезд уничтожил, и теперь железнодорожный ход закупорен надолго. Сергуню вот только жаль, и неизвестно, есть ли потери среди партизан, но все-таки диверсия удалась малой кровью. Удалось провести немцев, хотя сначала мост казался неприступным.
На берегу Саша замерз совсем. Он снял немецкую форму, сапоги. Брюки отжал, натянул снова, обулся. Идти по камышам и прочей болотной траве для здоровья чревато, ноги порезать – раз плюнуть.
Он проверил пистолет – единственное оружие, которое у него осталось. Курточку от формы даже надевать не стал, бросил. Похоже, в ближайшее время немецкая форма ему не понадобится. Но исподнюю рубашку оставил. На солнце да при ходьбе она быстро высохнет на теле.
Саша сориентировался. Он помнил по карте, что река шла с северо-запада на юго-восток. Теперь ему надо идти в партизанский отряд, на встречу с Коржом – рассказать о гибели Сергуни и о взрыве. И решить заодно – останется он в отряде или вернется в Богдановку, к Олесе. Положа руку на сердце, он для себя давно решил, что сражаться в отряде лучше. Сам бы он такую диверсию – подрыв хорошо охраняемого моста – не осилил. Если снаряды, или мины, или другую взрывчатку и гранаты он бы еще смог найти, то дрезину – вряд ли. Украли ее где-то партизаны или еще каким-то способом достали – не его проблема. Но они местные, хорошо знают людей и условия, им помогают открыто или тайком. Он же в районе чужак. Только Олесю жалко, привык он к ней. Несколько дней не видел, а соскучился.