Бремя управления этой динамикой ляжет на плечи ФРС. Ключевым рычагом регулирования инфляции является денежно-кредитная политика.
Готовность ФРС отреагировать должным образом будет во многом определять, насколько ощутимыми (и неблагоприятными) станут последствия ценового давления для американской экономики. Когда дефляционное давление и мировая тенденция к формированию сбережений ослабеют или. что то же самое, когда инфляционное давление и реальные долгосрочные процентные ставки повысятся, для сдерживания инфляции придется прибегать к более жесткой денежно-кредитной политике, чем прежде.
Реакция ФРС на возобновление инфляции и ожидаемый спад мировой тенденции к формированию сбережений окажет значительное влияние не только на состояние американской экономики в 2030 году, но и на положение наших торговых партнеров. Как часто отмечал Милтон Фридман, до 1979 года успехи ФРС в предотвращении инфляционного давления не были блестящими. Отчасти это объяснялось слабостью прогнозирования и анализа, но немалую роль играл и прессинг со стороны политиков-популистов, изначально ориентированных на снижение процентных ставок. Замечу, что деятельность ФРС после 1979 года вызывала у Фридмана меньше нареканий. За 18.5 лет. которые я провел на посту председателя ФРС, мне крайне редко звонили президенты или конгрессмены с предложением повысить процентные ставки. По правде говоря, подобных звонков не было ни разу. Еще относительно недавно (в августе 1991 года) сенатор Пол Сарбейнс, пытаясь бороться с чрезмерно высокими, по его мнению, процентными ставками, предлагал лишить права голоса в Федеральном комитете по операциям на открытом рынке «воинствующих» президентов федеральных резервных банков [142] . На фоне рецессии 1991 года процентные ставки были снижены, и предложение Сарбейнса было отклонено.
К сожалению, независимость ФРС не является незыблемой. Свобода действий Комитета по операциям на открытом рынке гарантирована законом и может быть ограничена другим законом. Я опасаюсь, что действия моих преемников в Комитете по поддержанию ценовой стабильности в ближайшие 25 лет столкнутся с популистским противодействием со стороны конгресса, а возможно, и Белого дома. Как председатель ФРС я обычно не испытывал такого давления, потому что в период моего пребывания в должности долгосрочные процентные ставки, в частности ипотечные, стабильно снижались.
Возможно, конгресс обратил внимание на процветание, к которому пришли США и другие страны благодаря низкой инфляции, и сделал из этого соответствующие выводы. Но я боюсь, что в дальнейшем сдерживание инфляции путем повышения процентных ставок будет столь же непопулярной мерой, как и четверть века назад во времена Пола Волкера. «Вы возглавляете список кандидатов на линчевание», — напрямую сказал Волкеру в октябре 1981 года сенатор Марк Эндрюс. В 1983 году сенатор Деннис Декончини с горечью заявил, что Волкер «практически в одиночку породил один из самых ужасных экономических кризисов» в американской истории. В декабре 1982 года журнал Business Week высказался еще более угрожающе: «Уже подготовлены несколько законопроектов, которые резко ограничат хваленую независимость ФРС, предоставив конгрессу и президентской администрации возможность более непосредственно влиять на денежно-кредитную политику». Когда становится очевидным, что действия ФРС были правильными, подобная критика прекращается моментально, но, к сожалению, вместе с ней исчезает и сама память о недальновидной и непродуктивной критике. Если политики не будут помнить о том, что практика подтвердила ошибочность подобной критики деятельности ФРС. станут ли наши политические лидеры лучше разбираться в вопросах денежно-кредитной политики? Очень многое зависит от того, в каком политическом климате придется работать ФРС.
Здесь мы вновь возвращаемся к проблеме глобализации. Если мои предположения о природе нынешнего дефляционного давления хотя бы отдаленно верны, это означает, что наблюдающееся сдерживание зарплат и цен обусловлено массовым перемещением дешевой рабочей силы. Этот процесс по определению рано или поздно закончится. Уменьшение дефляционного давления, о котором свидетельствует рост цен на китайские товары весной
2007 года, и укрепление реальных долгосрочных процентных ставок на момент подготовки этой книги к печати наводит на мысль, что перелом наступит скорее раньше, чем позже. Таким образом, в ближайшие несколько лет инфляция, если ее не сдерживать, вновь начнет расти высокими темпами.
Но какими именно темпами? По оценкам экономических историков, в период с XVIII века до Второй мировой войны уровень цен в США и большинстве стран Европы особо не менялся. Цены устанавливались в золотом эквиваленте или в других драгоценных металлах, а бумажные деньги могли конвертироваться в драгоценные металлы по первому требованию по фиксированному курсу. Несмотря на циклические колебания, цены на товары и услуги не демонстрировали какой-либо стабильной тенденции. В периоды войн правительства порой печатали деньги, которые не обеспечивались золотом или серебром, и тогда цены взмывали вверх. Отсюда пошло выражение «не стоит и континенталки» — так назывались бумажные деньги времен Войны за независимость. Похожая участь постигла долларовые банкноты периода Гражданской войны. В общем, бумажные деньги, выпускаемые по указу правительства, пользовались плохой репутацией.
В те годы считалось, что государство не способно влиять на циклы деловой активности, да оно практически и не пыталось этого делать. Инфляционные ожидания (в современном смысле слова) были нулевыми. Деньги обеспечивались золотом или серебром, и цены росли или падали в зависимости от предложения золота или серебра. Уровень инфляции в конечном итоге сводился к нулю. Более того, существует масса свидетельств, что процентные ставки, фактически устанавливаемые для заимствований в золоте, в минувшие столетия не слишком отличались от ставок начала XX века [143] . Все это говорит о том, что на протяжении сотен лет инфляция находилась в состоянии покоя и инфляционные премии практически отсутствовали.
Монетарный климат в США начал меняться с конца XIX века, когда стабильные цены на сельскохозяйственную продукцию повлияли на свободное обращение серебра и чеканка серебряных монет стала способствовать инфляционным процессам в целом. В обществе широко распространились опасения по поводу того, что золотой стандарт надел на цены «смирительную рубашку». Наиболее ярко эти опасения прозвучали в знаменитой речи Уильяма Дженнингса Брайана «О золотом кресте» в 1 896 году.
Монетарная ортодоксальность, присущая золотому стандарту, начала трещать по швам. Под влиянием фабианского социализма в Великобритании, а позднее — Прогрессивной партии Лафоллетта в США приоритеты демократических правительств изменились. Во время Первой мировой войны цены взметнулись вверх, а после нее резко упали. Но до уровня, предшествовавшего 1914 году, они так и не снизились. Центральные банки нашли способы обхода золотого стандарта. После Великой депрессии 1930-х годов золотой стандарт был отменен практически во всем мире.