Таким образом, в значительной мере сегодняшний уровень производительности опирается на наработки, сделанные десятилетия назад, но не внедрявшиеся до тех пор, пока другие наработки не обеспечили их интеграцию. Яркий пример отложенных инноваций, проявившихся в росте почасовой выработки, мы видели после резкого спада экономической активности в результате кризиса 2008 г., о котором я пишу в главе 7. Резкий скачок почасовой выработки с первого квартала 2009 г. по первый квартал 2010 г. является отражением масштабных усилий по снижению затрат и концентрации на капиталовложениях, обеспечивающих снижение затрат, о которых забыли в годы бума, когда средства вкладывали в расширение рынков, а не в оптимизацию затрат (см. главу 7).
Скорость принятия инноваций нередко во многом зависит от эффективности сигналов финансовых рынков, указывающих на то, какие именно перспективные инвестиции ведут к повышению производительности труда и, следовательно, прибыльности.
Пояснение 8.1. Патенты
Чего я не понимаю, так это почему прогнозированию производительности так мало дают данные по патентам, которые федеральное правительство собирает с 1790 г. Без сомнений, патенты охватывают большую часть изобретений, которые в конечном итоге обеспечивали рост производительности. На мой взгляд, они должны быть полезным индикатором грядущего повышения производительности. Результаты анализа, которые я привожу в приложении к этой главе, разочаровывают. Данные по выдаче патентов соответствуют, но не дают, как можно было бы ожидать, новых знаний об уровне производительности.
Как отмечалось в главе 5, задача финансов — направлять дефицитные сбережения общества, включая амортизационные отчисления и иностранные заимствования27, если они есть, в самые продуктивные интеллектуальные и физические инвестиции. (В главе 10 рассматриваются определяющие факторы сбережений и культура, которая порождает их.) Когда конкуренция является всепроникающей и ей ничто не мешает28, инвестиции с наибольшей рентабельностью и наименьшей дисперсией ожидаемой прибыли становятся самыми многообещающими с точки зрения вклада в рост почасовой выработки. Именно разрыв между уровнем почасовой выработки, обусловленный новыми капиталовложениями, предположительно в современные технологии, и уровнем почасовой выработки устаревшего низкопроизводительного оборудования (которое постепенно выводится из эксплуатации) со временем определяет чистый рост средней почасовой выработки и таким образом повышает реальный доход на душу населения и уровень жизни.
Но как стремящиеся к получению прибыли ссудно-сберегательные ассоциации или их заменители (например, хедж-фонды и банки) понимают, куда лучше вложить новые сбережения? Они руководствуются сигналами рынка: цены акций или, более широко, цены активов, процентные ставки, обменные курсы, весь тот поток информации, который выплескивают аналитические департаменты финансовых компаний, правительства или академические институты. Сигналы рынка, в свою очередь, определяются хронической несбалансированностью финансовых рынков. Дисбалансы возникают из-за того, что некоторые перспективные капиталовложения неадекватно финансируются по сравнению с конкурирующими инвестициями с таким же профилем риска, что, в свою очередь, становится причиной их аномально высокой прибыльности. Рост цен акций, отражающий дефицит инвестированного капитала по отношению к прибыльности, привлекает новые вложения до тех пор, пока спрос на акции компании не будет удовлетворен и компания не получит адекватное финансирование. «Переоцененные» и, следовательно, чрезмерно капитализированные компании получают в перспективе низкий уровень прибыльности до тех пор, пока избыток капитала не уйдет и не будет вложен в более перспективные предприятия29.
Эти инвестиции решают проблему изначально неправильного распределения капитала и благодаря соответствующему увеличению или уменьшению доходности постоянно возвращают рентабельность инвестиций в собственный капитал к конкурентоспособному уровню. Этот сложный процесс идет непрерывно в ответ на появление новой информации о предложении, спросе и ценах на конкурентных рынках и приводит к выравниванию перспективных норм доходности (с учетом риска). Выравнивание, однако, никогда не бывает полным, поскольку в действие вступают все новые силы.
Равновесные состояния, к которым рынки стремятся и в целом почти достигают, определяются человеческими склонностями и лучше всего характеризуются как мешанина неоклассической и поведенческой экономик. Если в долгосрочной перспективе рыночные цены сближаются со стоимостью, определяемой рациональными долгосрочными интересами людей, как представляет неоклассическая школа, то в краткосрочной перспективе это совершенно не обязательно30.
Действительно, как показала история с доткомами, иногда эйфория в сочетании со стадным поведением приводит к тому, что финансовые рынки на время теряют связь с реальностью при оценке будущих прибылей. Во время эйфории доткомов деньги вкладывались практически в любую деятельность, в названии которой присутствовал суффикс. com, независимо от того, имела компания внятный и реалистичный бизнес-план и перспективу получения прибыли в обозримом будущем или нет.
Рост производительности в период доткомов, как показали мои коллеги по совету управляющих ФРС31, был в основном обусловлен значительным прогрессом в сфере средств обработки информации и программного обеспечения. Прежде всего, сама отрасль продемонстрировала чрезмерный рост почасовой выработки. Но важнее было то, что быстрая реализация и распространение технологий оказали сильное влияние практически на все аспекты американского бизнеса, равно как и домохозяйств. Экономисты ФРС Стейси Тевлин и Карл Вилан32 показали влияние быстрого падения цен на средства обработки информации, особенно компьютеры, на производительность. После продолжительного периода относительной стабильности цены падали со скоростью 1,7 % в год с 1980 по 1985 г., 5,3 % в год с 1985 по 2010 г. и 1,1 % в год в течение последних трех лет (пример 8.4). Если маржа прибыли в производстве средств обработки информации и программного обеспечения сохраняет стабильность (а именно так и было), то себестоимость единицы продукции должна падать соответственно. Бум доткомов в целом был чистой инновацией, а потому просто обязан был повысить мультифакторную производительность, что и произошло. Цены на средства обработки информации и программное обеспечение очень хорошо коррелировали с мультифакторной производительностью в течение последних трех десятилетий (пример 8.4).
Инновации как фактор производительности всегда были ключевым компонентом роста почасовой выработки, однако не всегда таким очевидным, как во время бума доткомов. Производственные технологии, которые снижают уровень брака и отходов и таким образом уменьшают потребление материалов, являются недостаточно признанным источником снижения себестоимости единицы продукции и повышения почасовой выработки. До 1950-х гг., например, выход продукта из заготовок на сталелитейных заводах в среднем составлял менее 75 %. Болванки приходилось обрезать перед тем, как они попадали на прокатный стан. Но с началом эры непрерывного литья количество «оборотного лома» (т. е. лома, появляющегося в процессе обработки) значительно сократилось.