Полное ограбление ожидало и Россию. Рейхсмаршал Геринг, уполномоченный по «экономической эксплуатации», 27 мая издал приказ, определивший задачи в данном направлении. Намечалось подчистую опустошать оккупированные районы. Все продовольствие, ценные товары и сырье подлежали вывозу в Германию. При этом пояснялось, что миллионы русских наверняка умрут от голода, но к этому надо относиться спокойно. Принимать какие-либо меры для помощи голодающим запрещалось. В беседе с итальянским министром иностранных дел Чиано Геринг философски рассуждал: «В этом году в России умрет от голода 20–30 миллионов человек. Пожалуй, хорошо, что так случится, ибо некоторые народы должны быть истреблены. Но даже если они не должны быть истреблены, тут ничего нельзя поделать» [101, 149].
Но германские граждане не слишком впечатлялись судьбой каких-то там греков или русских. Сами виноваты! Если ты слаб, вовремя склонись, не становись на пути победителя! А победителями быть хорошо! Весело, сыто, грозно, бравурно! Вся Германия как будто маршировала в едином факельцуге. Кстати, это тоже был магический ритуал — текущие по улицам огненные колонны, вращение во тьме гигантской огненной свастики, составленной из тысяч людей. Ритуал огня. Вроде бы каждый человек несет персональный огонь. А на самом деле огонь один, он и людей сливает в единое целое, завораживает, опьяняет и ведет за собой… Куда? Об этом марширующие не знают, не задумываются. Они видят предназначение только в том, чтобы идти, нести свои факелы. И сгорают, как факелы…
Рано утром 22 июня вся западная граница СССР от Балтики до Черного моря заполыхала пожарами — и двинулась на восток эдаким гигантским чудовищным факельцугом. Двинулась под барабанную дробь артиллерийской канонады, под выкрики бравых реляций и маршей, льющихся из германских радиоприемников. Советские части приняли бой. Прибалтийский военный округ превращался в Северо-Западный фронт, Белорусский — в Западный, Киевский — в Юго-Западный. Но вражеский напор рвал и терзал боевые порядки, даже не позволяя им сорганизоваться, опомниться, прийти в себя…
Впоследствии советские источники объясняли катастрофу внезапностью нападения, численным превосходством германских войск, колоссальным преимуществом в технике. Это не совсем верно. Вооруженные силы Германии и ее европейских сателлитов (Италия, Венгрия, Финляндия, Румыния, Словакия, Болгария) достигали 8 млн. Но это все вместе: и армии, и военно-морские силы, и жандармерия, и тыловые части, училища, военно-строительные организации. А на Восточном фронте к началу наступления немцы сосредоточили 120 дивизий — 4 млн. бойцов. Для наступления выделялось 4215 танков, 3909 самолетов, 43 тыс. орудий и минометов. К этому добавлялись 40 дивизий сателлитов — 850 тыс. человек, 402 танка, 964 самолета.
Вооруженные силы СССР достигали 5 млн. человек, 17 тыс. самолетов, 10 тыс. танков, 67 тыс. стволов артиллерии. Это, опять же, общие цифры. Из них в западных округах было сосредоточено 2,7 млн. бойцов, 1800 средних и тяжелых танков — плюс 3–4 тыс. легких танков, танкеток и броневиков устарелых конструкций. Также в приграничных округах имелось до 40 тыс. орудий и минометов, 1540 новых самолетов и до 5 тыс. — старых образцов.
Подавляющего преимущества Германия не имела, технического тоже. Ее лучшие танки «Панцер-4» (русские называли их Т-IV) с орудием 75 мм уступали новейшим советским образцам Т-34 и КВ. А наряду с ними было много машин Т-III (орудие 37 мм), легкие Т-II. Использовались даже трофейные танки, французские и английские. Не было у немцев и безусловного авиационного превосходства. Германская артиллерия по качеству уступала советской. Она тоже была в значительной мере трофейной, разносистемной и разнокалиберной. Нет, сказались другие факторы.
Немцы не имели общего превосходства — но они обеспечили себе превосходство в нужных местах и в нужное время. Они были уже матерыми вояками и умело обыграли командование Красной армии. По плану «Барбаросса» сосредотачивались три группы армий. Группа «Север» фон Лееба нацеливалась на Прибалтику и Ленинград. Группа «Центр» Браухича — на Москву, группа «Юг» Рунштедта — на Киев и Донбасс. А советский Генштаб и правительство допустили стратегический просчет. Они были уверены, что немцы в любом случае не рискнут идти на Москву. Ориентировались на опыт 1918 г. — ведь тогда Германия считала главной целью отхватить Украину, богатую продовольственными, сырьевыми и промышленными ресурсами. Поэтому львиная доля советских сил была сосредоточена на южном направлении.
Но у гитлеровцев основной являлась группа армий «Центр»! Она располагала двумя танковыми группами, Гота и Гудериана. Двумя пробивными кулаками из танковых и механизированных корпусов. В группах армий «Север» и «Юг» было по одной танковой группе. И, как отмечалось ранее, советские войска располагались тремя эшелонами — значительная часть оставалась в глубине страны. Выдвигать их начали лишь в конце мая, а то и в июне. Многие соединения едва успели подтянуться к местам новой дислокации, даже не осмотрелись и не освоились с новым для них театром действий. Занимались собственным устройством и расквартированием. Перевозились вторые эшелоны, тылы, отстали на прежних местах военные склады. А ведь там были боеприпасы, горючее, запчасти. А некоторые части еще задержались на прежних местах или находились в дороге.
К моменту нападения в первом эшелоне в Прибалтике стояла 21 дивизия — на них нацеливались 34 германских. В Белоруссии границу прикрывали 26 дивизий — против них изготовились 36. Украину прикрывали 45 дивизий — а против них развернулись 57. Но ведь и инициатива целиком принадлежала гитлеровцам. Они сами выбирали, где и как сконцентрировать свои войска. На направлениях главных ударов германское командование обеспечило себя двадцатикратное превосходство! Эти удары должны были стать неотвратимыми. Такими, чтобы проломить наверняка. Чтобы затормозить и остановить их было заведомо невозможно!
Впрочем, еще необходимо рассмотреть — а кто же стоял на пути вражеского вторжения. Красная армия находилась в стадии реорганизации. Со времени перехода на всеобщую воинскую обязанность миновал лишь год и 9 месяцев. Половина солдат была первого года службы, а 800 тыс. были вообще новобранцами, их только призвали в июне 1941 г. (кстати, перед Первой мировой войной Генеральные штабы России, Франции, Германии при подсчете своих сил и противника вообще не учитывали солдат первого года службы: считали, что они еще не стали настоящими бойцами). Ко всему прочему, Красная армия, за исключением ветеранов финской и японской кампаний, была необстрелянной. А это — очень большое отличие от опытных солдат, хотя бы один раз побывавших в бою и уже преодолевших неизбежное в таких случаях состояние шока.
И вот на эти-то необстрелянные войска обрушились удары такой силы, каких не мог ожидать никто! Теоретически-то, конечно, знали. Примеры Польши, Франции, Греции были налицо. Но одно дело — знать понаслышке, другое — испытать на себе. Как стихийное бедствие! Земля трясется от надвигающихся потоков танков, автомашин, все небо покрывается черными крестами бомбардировщиков. Кстати, цели были отлично разведаны. Бомбежки и штурмовки обрушились в первую очередь на советские аэродромы. В первый же день было выведено из строя 1200 самолетов, и немцы захватили господство в воздухе. Утюжили и штабы, батареи, опорные пункты. Выбрасывались парашютисты, десантные группы, в тылу там и тут начали действовать диверсанты…