Гитлер не повторял знаменитых ленинских слов: «Мы пойдем другим путем». Но после провала пивного путча он сделал именно такой вывод: от попыток переворота лучше отказаться. Это слишком рискованно и ненадежно. Куда вернее действовать постепенно — через легальные демократические механизмы выборов и парламентов. Выйдя из тюрьмы, Гитлер пообещал баварским властям, что глупостей повторять не будет, и ему разрешили возобновить деятельность партии.
Хотя обстановка в стране изменилась, выглядела стабильной, относительно благополучной. Но и разношерстное движение, взбаламученное нацистами в 1923 г., почти угасло. Соратники рассеялись или разбежались. Бывший покровитель фюрера Рем, уволенный из германской армии, удрал аж в Боливию, даже устроился там в вооруженные силы — немецкие офицеры считались ценными специалистами, латиноамериканцы их охотно брали на службу (как и русских эмигрантов).
Партию Гитлер принялся создавать по сути новую, с нуля. Его личным секретарем и заместителем стал товарищ по заключению Гесс. Выдвинулся Геринг. Появился Геббельс, настоящий мастер пропаганды. В общем-то, пивной путч сыграл немаловажную роль, послужил нацистам великолепной рекламой. В них стали видеть «настоящую», боевую партию, в отличие от многих пустословов. Не побоялись выступить, кровь проливали! [80]
Гитлер и его новые помощники принялись создавать уже не баварскую партию, а общегерманскую. За образец бралась коммунистическая. Массовая, но спаянная единой дисциплиной. Территория страны делилась на области и районы, «гау» и «крайсы», во главе их назначались лучшие функционеры, гауляйтеры и крайсляйтеры. Возобновилось издания газеты «Фелькишер беобахтер», возродились штурмовые отряды. Их возглавил фон Эпп. Но Гитлер помнил, что во время путча штурмовики показали себя не лучшим образом. При первых же выстрелах толпами кинулись спасаться, чуть не раздавили самого Гитлера. Во вторую годовщину этих событий, 9 ноября 1925 года, он решил выделить из СА особую группу для своей личной охраны. Из самых надежных. Ее назвали СС — Schutz Staffel («Охранные войска»). Командиром этой группы стал Юлиус Штрекк [39].
Разумеется, формирование разветвленных партийных структур и увеличение тиражей нацистской прессы требовали немалых средств. Опять же, нацистская партия включилась в демократическую борьбу за власть, а каждый искушенный человек знает, что выборные технологии — штука очень недешевая. Но… деньги у Гитлера нашлись. Рядом с ним в это время неведомо откуда возникли несколько фигур, совершенно не похожих на прежних нацистских активистов. Это были не разорившиеся обыватели, не оскорбленные военные, не доморощенные теоретики из комплексующей интеллигенции. Рядом с Гитлером появились Ялмар Шахт, Вильгельм Кепплер, Курт фон Шредер [7]…
Шахт был дрезденским банкиром, занимал важный пост имперского комиссара по валюте, вместе с ведущими американскими и германскими финансистами участвовал в разработке и реализации плана Дауэса. Впрочем, взаимодействовать с банкирами США Шахту было очень удобно. Он и сам был наполовину американцем. Его отец был гражданином США, очень крупным предпринимателем. В прошлых главах приводился любопытный адрес — Бродвей, 120, где располагался банкирский клуб, офисы четырех директоров Федеральной Резервной Системы и, по странному «совпадению», представительства многих фирм, замешанных в русской революции и других международных авантюрах. Строителем и совладельцем этого здания был не кто иной, как Вильям Шахт, отец Ялмара [111]. Сын уехал в Германию, открыл собственное дело, а в США у него остались три дяди, братья… А теперь Ялмар стал настоящим опекуном Гитлера в финансовом мире.
Другим опекуном и главным экономическим советником вождя нацистской партии выступил Вильгельм Кепплер. Он был владельцем 50 % акций огромных заводов фотопленки «Один-верке». А вторая половина акций принадлежала американской фирме «Истмен-кодак». Так что и сам Кепплер получался наполовину германским, наполовину американским промышленником. Третья фигура, Курт фон Шредер, тоже был представителем международной финансовой семьи. Одна ветвь Шредеров с XIX в. действовала в Лондоне, банк «Schroders» считался одним из мощнейших в Англии. Другая ветвь отпочковалась в США, открыв там банк «J. Henry Schroder Bank & Trust Co». Шредеры были в родстве с банкирскими кланами Маллинкродтов, Бишофов, Кляйнвортов, связаны и с Морганами, Рокфеллерами. А упомянутому Курту фон Шредеру принадлежал кельнский банк «Штайн», он был членом правления ряда крупных фирм. Ко всему прочему, он был женат на дочке Рихарда Шницлера, хозяина крупнейшего химического концерна «ИГ Фарбениндустри». Кстати, и компания Шницлера в данное время уже состояла в картельной связи с рокфеллеровской «Стандарт ойл» [7].
Словом, куда ни кинь, мы натыкаемся на те или иные связи с американцами! Но такие связи не выпячивались. Контакты с Советским Союзом — да, это всегда было на виду. О них писали, спорили, они служили темой для скандалов, как заказ снарядов к трехдюймовкам. Американских партнеров, в отличие от советских, ни пресса, ни парламент не задевали никогда. Да и банковско-промышленные друзья Гитлера не выпячивали свою близость к нему. Они предпочитали мероприятия скромные, кулуарные, без помпы и репортерских объективов. Именно такие мероприятия были организованы для Гитлера в 1926 г. — две встречи с крупнейшими магнатами германской экономики. Они состоялись в Эссене и Кенигсвинтере. Лидер нацистской партии выступал перед промышленниками и финансистами, его взгляды сочли удовлетворительными. Но попросили изложить их письменно.
Пожелание исходило от столь весомых кругов, что Гитлер не мог отказаться. Мало кто знает, что он написал в своей жизни не одну, а две книги. «Майн кампф» пропагандировалась и распространялась на всю Германию. Но в 1927 г. спецально для тузов делового мира была написана вторая брошюра, «Пути к возрождению» — с экономической программой. Она была издана весьма узким тиражом и распространялась сугубо целенаправленно, для «избранных». Что ж, «избранные» оценили, деньги потекли.
«Отмывочной» структурой, через которую прокачивались средства нацистам, стала партийная «касса взаимопомощи». Ведали ею Гесс и Борман, теоретически касса предназначалась для выплат штурмовикам, пострадавшим в драках или арестованным. Но касса имела «юридическое лицо», официальные банковские счета и принимала частные «пожертвования» — ну мало ли кто захочет помочь покалеченным? А пожертвования переводились такие, что их хватило на создание и содержание партийного аппарата, на массовые тиражи «Фелькише беобахтер», на пошив новой формы для штурмовиков. Чего-то принципиально нового Гитлер не изобретал, скопировал у Муссолини. У того были черные рубашки, а нацисты ввели коричневые.
Денег хватило и на предвыборные кампании. В 1928 г. нацисты добились первого реального успеха, на выборах в рейхстаг они завоевали 800 тыс. голосов избирателей, получили 12 парламентских мест. Сперва предполагалось, что представлять «лицо» партии в парламенте будет генерал Людендорф. Знаменитость, к нему будут прислушиваться! Раскрутится на политическом поприще и со временем заменит угасающего Гинденбурга. Но случилось непредвиденное. Экзальтированная жена, ранее втянувшая генерала в политику, потащила его в другую сторону, в потусторонние науки и борьбу с христианством. Потащила до такой степени, что у Людендорфа начались заметные проблемы с психикой. Гитлеру фрау Людендорф не нравилась, он выражался откровенно, что дамочка лезет не в свои дела. Она ответила ярой неприязнью, настроила против него мужа. В итоге генерал совсем отошел от партии и до конца жизни увлекался оккультными бреднями.