Но этот план, в отличие от нападений на Польшу, Францию, а потом и на Советский Союз, носил очень «неуверенный» характер. Задачи и указания сопровождались оговорками — «если потребуется…», «если необходимость в этом еще сохранится…». Сам Гитлер проявлял колебания. Дело в том, что предварительные проработки десанта в Англию велись еще с осени 1939 г., и представители армии, авиации, флота не могли найти общего языка. Моряки не забыли, как англичане трепали их в Первую мировую, а сейчас британский флот на голову превосходил германский. Добавились серьезные потери в боях за Норвегию, и моряки откровенно робели. Авиация в лице Геринга, наоборот, бахвалилась всемогуществом. А армейское командование чувствовало себя непривычно и неуютно — никогда в истории немцы не проводили крупных десантных операций на море.
Даже после утверждения плана споры продолжались. Командующий флотом гросс-адмирал Редер пугал осенними штормами. Заявлял — если первый эшелон десанта высадится удачно, погода может помешать подвозить боеприпасы, горючее, высаживать пополнения. Флотское начальство не устраивали и сами замыслы армейских генштабистов. Они наметили вторжение на широком фронте. Красивые и мощные стрелы на картах охватывали британцев с двух сторон и брали в клещи. Моряки возражали, что смогут обеспечить высадку лишь на одном узком участке. А что толку? На одном узком участке британцы могли устроить прочную оборону, даже ограниченными силами остановить и блокировать германский десант. Но кое в чем армейские и флотские соглашались — высадка возможна лишь после того, как будет достигнуто полное господство в воздухе.
О, Геринг был рад стараться. Он давал понять, что и сам, без армии и флота, сумеет поставить Англию на колени. 15 августа он начал операцию «Орел». Бросил на британцев три воздушных флота — 2-й фельдмаршала Кессельринга, 3-й фельдмаршала Шперле и 5-й генерала Штумпфа, в общей сложности более 1300 бомбардировщиков и 950 истребителей. Первые удары посыпались на аэродромы, потом на другие военные объекты. Но Геринг совершил серьезную ошибку — он недооценил английскую систему ПВО, радары и станции оповещения пилотов по радио. На радиолокационные установки совершили лишь один налет и больше не повторяли, сочли второстепенной целью.
А англичане своевременно обнаруживали приближение противника, выводили свои самолеты на перехват. Благодаря этому им удавалось противодействовать немцам даже меньшими силами. Уже в первые дни сражений германский 5-й воздушный флот, базировавшийся в Скандинавии, понес тяжелые потери и был выведен из дальнейших операций. Но и англичанам доставалось круто. Их летчики совершали по несколько вылетов в день, изматываясь. За месяц непрерывных воздушных схваток британская истребительная авиация уменьшилась на 466 самолетов, потеряла четверть пилотов (немецкие потери на этот же период составляли 385 самолетов, из них 214 истребителей).
Но 23 августа отряд из десятка германских бомбардировщиков допустил ошибку: вместо авиационных заводов и нефтехранилищ высыпал бомбы на жилые кварталы в центре Лондона. Британцы возмутились и решили ответить той же монетой. Ночью 25 августа 40 их самолетов совершили налет на Берлин. Город закрывала густая облачность, бомбы сбросили наугад, и никакого вреда они не нанесли. Но прогремевшие взрывы и разнесшиеся слухи о них привели немцев в состояние шока. Они уже вошли во вкус легких и безопасных триумфов. И вдруг выяснилось, что любой немец, хотя бы и в глубоком тылу, может жестоко поплатиться за действия своего руководства! А англичане повторили налет, и среди германского населения появились погибшие, раненые.
Гитлеру срочно требовалось взбодрить ошеломленных обывателей. Он произносил трескучие речи о страшном отмщении. И именно на отмщение он перенацелил авиацию. Британские аэродромы были уже наполовину выведены из строя, но немецкие авиационные части получили приказ оставить их в покое, бомбить города Англии. Первый массированный удар состоялся 7 сентября. На Лондон было направлено 625 бомбардировщиков и 648 истребителей. Самолеты появлялись волна за волной, сбрасывая смертоносный груз. Целые районы охватили пожары. Многие англичане сочли, что это уже подготовка перед высадкой десанта. Зазвонили колокола церквей. Кто-то передал в эфир кодовый сигнал «Кромвель», означавший «Вторжение неминуемо». Саперные части по этому сигналу начали взрывать мосты, выставлять минные заграждения. На них напарывались и подрывались военные и гражданские машины, пешеходы. Разносилась паника, самые невероятные слухи. Кто-то сообщал, что уже видел немцев. Солдаты открывали стрельбу не пойми куда…
Хотя на самом деле вокруг «Морского льва» в эти же дни разгорелись очередные дискуссии. Моряки ссылались на плохие прогнозы погоды. Жаловались, что средств высадки не хватает. В портах Кале, Шербура, Остенде, Булони собрали со всего побережья массы катеров, барж, транспортов. Но их бомбила английская авиация, обстреливали корабли, по ним вела огонь даже дальнобойная артиллерия через Ла-Манш. Гитлер согласился отложить десант на конец сентября, а потом и на начало октября. А доклады о разрушениях и панике в Англии стали доходить до фюрера в очень преувеличенном виде. Герингу хотелось блеснуть. Дипломаты и спецслужбы старались подольститься, приукрашивали факты, чтобы Гитлеру было приятнее. Ну а в результате он заговорил о том, что рисковать в десантной операции, возможно, не понадобится. Зачем десант, если удары с воздуха окончательно сломят британцев?
Авиации было дано распоряжение продолжать «терроризирующие налеты» по Лондону и крупным городам… Это обрекало на гибель и страдания десятки тысяч мирных жителей. Но британская система ПВО получила передышку от неприятельских атак, смогла восстановить поврежденные аэродромы, станции наведения. А кроме радаров у англичан появилось еще одно опаснейшее оружие. В Польше через местных подпольщиков они сумели выкрасть немецкую шифровальную машинку. Ее исследовали лучшие ученые и создали аппарат для дешифровки. Англичане получили уникальную возможность читать закодированные германские радиограммы, донесения, приказы!
Данная система получила название «Ультра» и держалась в глубочайшей тайне. Расшифрованная информация поступала только главе правительства и высшему командованию армии и флота. Черчилль лично решал, как использовать эту информацию. Противник ни в коем случае не должен был догадаться о каналах утечки, чтобы не сменил принципов кодирования. Полученные данные обязательно легендировали. Представляли, будто они добыты другими способами — агентурной, авиационной, морской разведкой, наблюдателями.
Теперь Черчиллю регулярно ложились на стол приказы Геринга, Кессельринга, Шперле о времени и целях ударов. В частности, один из налетов должен был обрушиться на городок Ковентри. Об этом было известно, но дополнительных мер по обороне не предпринималось — именно ради сохранения тайны. Черчилль считал вынужденную жестокость оправданной. Ковентри пожертвовали, он был стерт с лица земли, погибли тысячи людей. Но при этом британское руководство выжидало и караулило — когда немцы попытаются нанести решающий удар. Такой случай настал 15 сентября. Гитлер и Геринг нацелили всю наличную авиацию на Лондон. Решили еще раз посильнее погромить столицу англичан.
Но британцы тоже сосредоточили на этом направлении все имеющиеся истребители. Волны германских самолетов встретили на подступах, начали клевать. Многие бомбардировщики вынуждены были сбрасывать груз куда попало, поворачивали назад. Другие пытались прорваться к Лондону, нарывались на очереди истребителей или зенитные снаряды. Немцы потеряли в этом сражении 56 самолетов (34 бомбардировщика и 22 истребителя). У англичан было сбито 26 самолетов, но их пропаганда еще и раздула масштабы победы, объявляла о 185 уничтоженных самолетах люфтваффе. Англия воспрянула духом [137].