– А вы, оказывается, тонкий психолог, господин Каштаков, – уже с уважением посмотрел на меня мой коллега из Ада. – Вот только, судя по всему, вам прежде не доводилось близко общаться с обитателями Ада.
– Вы мои первые клиенты оттуда, – вынужден был признаться я.
– А как реагируют на ваше представление иностранные туристы? – поинтересовался Гамигин. – Они ведь тоже порою обращаются в частные сыскные агентства Московии.
– Они приезжают в нашу страну за экзотикой, – с улыбкой ответил я. – Вот и получают ее сполна.
Гамигин усмехнулся и покачал головой – похоже, ему понравился мой ответ.
– Вопрос об оружии – это тоже часть игры? – спросил он.
– Отчасти, – ответил я, сам не зная, говорю ли я это искренне или нет.
С одной стороны, пока нам ничто не угрожало. Но, с другой стороны, от Виталика Симонова можно было ожидать любых пакостей. А береженого, как известно, бог бережет. Не знаю, существует ли в Аду выражение, эквивалентное тому, что я только что использовал, но только приводить я его детективу Гамигину не стал, решив, что чем меньше стану говорить, тем солиднее буду выглядеть в его глазах.
– Так как же в таком случае мы будем строить наши дальнейшие взаимоотношения? – спросил черт.
– Может быть, для начала перейдем на «ты»? – предложил я.
– Я слышал, что по этому поводу у людей тоже принято выпивать, – с сомнением посмотрел на меня черт.
– В данном случае это совсем не обязательно, – поспешил я успокоить своего нового приятеля.
– Ну, в таком случае у меня нет возражений. Можешь называть меня просто Анс.
– Отлично, Анс, – улыбнулся я, пожимая черту руку. – В таком случае я – просто Дима.
– Ты так и не ответил на мой вопрос, Дима, – напомнил мне черт.
– На какой вопрос? – не понял я.
– С чего мы начинаем поиски Ястребова?
Одним коротким вопросом детектив Гамигин, как хорошим ударом под дых, вогнал меня в состояние грогги.
Но, черт возьми, Анс был мне симпатичен, нам наконец-то удалось найти взаимопонимание, и мне вовсе не хотелось снова начинать дурачить его! Неужели черт и человек не могут поговорить просто как два нормальных человека?.. Или как два нормальных черта?..
И все же я затянул паузу. А Гамигин, будучи исключительно деликатным демоном, конечно же, почувствовал, что что-то здесь не так. И вместо того, чтобы добить меня нокаутирующим ударом в челюсть, он подал мне руку, помогая удержаться на ногах.
– Что с твоим лицом, Дима?
Я не знал, как выразить Ансу свою благодарность: задав этот совершенно ненужный вопрос, в котором тем не менее звучало неподдельное участие, черт предоставлял мне возможность взять короткий тайм-аут для того, чтобы прийти в себя и собраться с мыслями.
– Можно сказать, что мы имеем дело с несчастным случаем на рабочем месте, – я осторожно коснулся двумя пальцами переносицы. – Пару раз упал лицом на крышку стола.
– И часто такое случается? – поинтересовался Гамигин.
– Нет, – покачал головой я. – Но по роду деятельности мне, наверное, чаще, чем психиатру, приходится иметь дело с личностями с неуравновешенной психикой.
– И даже «ерихон» не всегда помогает? – улыбнулся Гамигин.
– Вчера он мне помог. – Я ласково похлопал плечо, под которым находилась кобура с пистолетом. – У того придурка, что приложил меня к столу, на лице осталось несколько ярких отметин от его рукоятки, которые исчезнут не скоро.
– Один из клиентов? – Гамигин задал вопрос таким тоном, чтобы дать мне понять, что он вовсе не настаивает на ответе.
– Можно и так сказать, – кивнул я. – Ко мне вчера наведался один из унтеров «семьи».
То ли детектив Гамигин от природы был наделен удивительным самообладанием, то ли он воспитал в себе это качество, только о том, что мои слова в немалой степени удивили его, я догадался лишь по тому, как едва заметно дернулась вверх левая бровь черта. При этом лицо его по-прежнему выражало незамутненное спокойствие и искреннюю доброжелательность.
– Серьезная проблема? – спросил он.
– Пока еще не знаю, – не стал понапрасну сгущать краски я.
– Я могу чем-то помочь?
Черт возьми! Вместо того, чтобы требовать от меня, чтобы я кончал заниматься собственными проблемами и немедленно хватался за дело, за которое мне был уже уплачен солидный аванс, черт сам предлагал мне свою помощь!
Услышав такое, я был безмерно удивлен. И только спустя какое-то время понял, что, предложив мне помощь, Гамигин, по сути, не совершил ничего сверхъестественного – просто поступил как всякий порядочный человек. А удивиться меня заставило заложенное в подсознании у каждого человека предубеждение в отношении обитателей Ада. Древняя родовая память оказалась настолько сильна, что даже я, атеист в третьем поколении, вначале поставил под сомнение искренность своего собеседника. И только потом осознал, что у меня нет никаких оснований думать подобным образом о детективе Гамигине, который за все время нашего недолгого знакомства ни разу не совершил ничего такого, что позволило бы заподозрить в его действиях некую злонамеренность, присущую черту изначально, по самой его адской сущности. И, честно скажу, мне стало стыдно так, как бывало, пожалуй, только в далеком детстве, еще в школьные годы, когда каждый из нас, членов ребячьей команды, мог невзначай, походя обидеть человека и только спустя какое-то время понять, насколько мерзко он поступил, и почувствовать жуткие, мучительные угрызения совести, которые чаще всего приходилось переживать в полном одиночестве, пряча даже от самых близких своих друзей как проявление постыдной слабости.
Черт был представителем иного мира, в котором существовали свои порядки, правила и нормы поведения, возможно, не похожие на те, что были приняты в мире людей, но, черт возьми, еще никто никогда не предлагал мне своей помощи так просто и открыто, не выставляя никаких предварительных условий и не требуя ничего взамен, как это сделал детектив Гамигин. А ведь он даже не знал, какие именно противоречия возникли у меня с «семьей», о которой даже в Аду было известно, что она заправляет всей жизнью в Московии.
– Спасибо, Анс, – с искренней благодарностью улыбнулся я черту. – Пока необходимости в помощи нет. Возможно, мне и самому удастся выкрутиться, не втягивая других в эту довольно-таки неприятную историю. Проблема заключается в том, что сейчас у меня просто нет времени вплотную заняться делом Ястребова.
Гамигин с пониманием наклонил голову.
– Как долго ты будешь занят своими делами? – спросил он.
– У меня в распоряжении не более трех дней, – ответил я. – За этот срок я либо сумею отыскать материалы, которые гарантируют мне безопасность, либо вынесенный мне приговор будет приведен в исполнение.
Гамигин на секунду задумался.