– Но я же стою на мине! – в отчаянии всплеснул руками Муха.
– Вот именно.
– Вы должны мне помочь!…
– Как?
– Ну… Мину можно разминировать!
– Нет, – с сожалением качнул головой Шрек. – Если задет контактный провод, прыгающую мину уже невозможно обезвредить.
– Да?…
Муха, казалось, был уверен, что его разыгрывают. Глупая, конечно, шутка, но все лучше, чем правда о том, что жить тебе осталось ровно столько, сколько ты сможешь простоять на месте, не двигаясь.
– Да, – кивнул Шрек.
– К тому же, среди нас нет сапера, – добавил Вервольф.
– А мне что делать? – снова взмахнул руками Муха.
Вопрос остался без ответа.
– Ладно, пошли, – сказал Журналист.
И быстро зашагал вперед, переступая через останки подорвавшихся на минах монстров.
За ним – остальные.
– Эй!… Постойте!… – отчаянно закричал Муха. – Сволочи!… Твари!… Подонки!… Да что б вам всем сдохнуть раньше меня!…
Длинная автоматная очередь уложила всех на землю.
Вервольф ткнулся лицевым щитком шлема в развороченное нутро плоти – омерзительно! – выругался что есть мочи, перевернулся на спину, приподнявшись на локте, выдернул из-под мышки дробовик и, не целясь, выстрелил в перезаряжающего автомат Муху.
«Грешник» и сам не мог сказать наверняка, попал или нет. Быть может, увидев направленный на него ствол, Муха инстинктивно сделал шаг назад. Или только дернулся в сторону. Как бы там ни было, он сошел с контактного провода мины. Выскочив из-под земли, «попрыгунья» взлетела вверх и превратилась в ослепительный огненный шар.
Опершись о ствол пулемета, который, падая, он кинул рядом с собой, Вервольф поднялся на ноги и посмотрел на распластавшегося на земле Муху.
– Готов?… – произнес он не очень уверенно.
– Должно быть… – глянул в ту же сторону Шрек. – Не шевелится.
– А если и жив, что, нам его теперь на себе тащить? – ладонью в перчатке Гупи попытался счистить налипшую на скафандр грязь и кровь. – К черту!
– Мудрое решение, – одобрительно кивнул Журналист.
– Не мудрое, но разумное, – уточнил Гупи.
– Согласен, – еще раз кивнул Журналист.
– Отличный скафандр! – браво хлопнул себя по плечу Вервольф. – Мне, по крайней мере, три пули в спину угодили! И – хоть бы что!
– В меня он тоже, вроде, попал, – Шрек повернул голову, как будто хотел взглянут себе на спину и убедиться, что там нет входного пулевого отверстия.
– Только не особенно надейтесь на свои скафандры, если встретимся с военными сталкерами, – сказал Журналист. – У них пули особые. Такая пуля за счет особой траектории полета не пробивает броню, а как бы ввинчивается в нее, протискиваясь между слоями.
– Да ты что? – не то дурачась, не то всерьез удивился Вервольф. – Поубивал бы гадов, что такую хрень придумывают!
Четверо – не отряд уже, а то, что от него осталось, – поднялись на невысокий холм.
Перед ними расстилалась поросшая бурьяном равнина, пересеченная наискосок узкой, изломанной полоской измельчавшей, заросшей мутировавшим камышом и осотом речушки. Почти у самого горизонта, будто пальцы, поднятые в зловещем предостережении, указывали в небо полосатые трубы Чернобыльской АЭС. А совсем невдалеке, среди зарослей лопухов, одичавшего хрена и поднявшейся едва ли не в человеческий рост вездесущей полыни виднелись бетонные короба капониров и ДЗОТов, к которым и вел отряд Журналист.
Казалось, цель близка. Но оставалась одна проблема, видимая даже невооруженным глазом, – монстры. Десятки монстров, уродливейшие из самых уродливых порождений Зоны, умные, хитрые, кровожадные и не знающие пощады убийцы. Казалось, все они только затем и собрались на узком пространстве между ведущим к капонирам окопом и холмом, на котором стояли люди, чтобы не дать им пройти. Они даже не пытались атаковать, лишь тупо стояли, порыкивая, время от времени хищно и нервно переступали с лапы на лапу и пялились на людей. Будто были уверены, что те непременно сами к ним спустятся. А ежели так, чего ж суетиться-то понапрасну?
Вервольф скинул с плеча пулемет, дернул затвор, положил ствол на левое предплечье, подкинул и ухватисто цапнул пальцами.
– Ну что, мужики, двинули?
– А что ж, все равно деваться некуда…
И они двинули.
По-настоящему.
По-серьезному.
По-мужицки.
Как могут только сталкеры, которым уже нечего терять, кроме своих никчемных жизней.
Впереди шел «грешник», поливая монстров свинцом из работающего безостановочно пулемета. Позади него двигался Журналист, который в нужный момент передавал Вервольфу новую коробку с патронами. На то, чтобы перезарядить пулемет, у Вервольфа уходило четыре-пять секунд. Запоздай он хоть раз на две-три секунды, и кровожадные твари разорвали бы «грешника» в клочья, а обломки замечательного скафандра лишь похрустывали бы у них на зубах. Вервольф только посмеивался, глядя на оскаленные морды, будто выставляющие напоказ желтые клыки и синюшные, извивающиеся языки с клочьями пены по краям. Чего ему не хватало в этот момент, так это возможности провести согнутой рукой по взмокшему лбу и затянуться зажатой в зубах сигаретой.
Гупи и Шрек сдерживали натиск по флангам. Если Вервольфу нужно было переть вперед, как мощному тарану, то им приходилось работать едва ли не филигранно, выбирая и отстреливая наиболее опасных тварей, готовых атаковать.
Очередь…
Перезарядить…
Кинуть в подствольник гранату…
Дернуть спусковой крючок…
Очередь…
Граната…
И не забыть, что с опущенным лицевым щитком кольцо зубами не вырвешь – нужно цеплять его за крючок на плече…
Еще одна граната…
Очередь…
Перезарядить…
Подствольник…
А-аа-ахххх!!!!!
Первым на дно окопа скатился Вервольф.
Развернулся, дал очередь в морду сунувшемуся за ним кровососу.
Откатился в сторону, когда прямо на него прыгнул Журналист.
Поднялся на ноги. Огляделся.
Журналист, Гупи, Шрек – все тут.
А вот нырнувшая в окоп тварь, похожая на крылатого змея с рахитичными ножками, – явно лишняя.
Ее уложил Шрек очередью из винтовки.
– Вперед!
С пулеметом наперевес Вервольф побежал вдоль окопа.
Глубина – в человеческий рост. Стенки укреплены бетонными балками. На каждой десятой – намалеванный черной масляной краской номер. Номера изменялись от меньшего к большему – значит, они двигались в нужном направлении. Вход в бункер, из которого уже можно попасть в систему подземных ходов, находился возле балки с номером «девяносто шесть». «Грешник» знал об этом, но не спешил поделиться информацией с другими. Поскольку знание, как известно, сила. А порой и лишние минуты жизни.