Теперь он рискнул взглянуть на нее. Ее глаза широко раскрылись, она часто дышала, но не отняла у него руку.
– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы стать тебе хорошим мужем, несмотря на всю тяжесть моего бремени. Драка, дочь Келкара, сына Ракоша… ты возьмешь меня в мужья?
Выражение ее лица смягчилось. Ее теплые темные глаза заблестели от непролитых слез.
– Дуротан, сын Гарада, сына Дуркоша, – ответила она. – Ты прав. Для нас настало темное и страшное время. На тебе лежит большой груз. Никто не знает, какие новые трудности ждут нас завтра. И поэтому…
Дуротан внутренне собрался, готовый услышать отказ.
– …ты идиот, что не сказал этого раньше. И я буду твоей женой, пока ты будешь разрешать мне говорить тебе правду.
Его народ все еще стоял на грани голодной смерти. Нынешнее убежище было не слишком хорошим, и никто не мог согреться как следует. Всего несколько минут назад у них не было надежного источника воды. Но все это не имело значения, когда Дуротан смотрел в милое, лукавое, любящее лицо Драки.
– Именно за то, что ты говоришь правду, я люблю тебя, – просто ответил он. – И буду любить, до последнего вздоха. Что бы ни случилось.
– Что бы ни случилось, – согласилась она.
Северные Волки, пребывавшие в восторге от появления пресной воды, встретили эту новость громогласным одобрением. Хотя сначала на Драку посматривали с любопытством, но она быстро доказала свою ценность для клана благодаря своим знаниям и мастерству. Они соединились в ту же ночь в маленьком отдельном укрытии из камней и дерева, быстро построенном для новобрачных. Эта обстановка была весьма далекой от той, какую заслуживает Драка, о чем громко посетовал Дуротан, когда жена лежала в его объятиях. В ответ она довольно сильно толкнула его и сказала, что ей нужен только он, и больше ничего.
Они принадлежали друг другу, и оба принадлежали клану – единая, преданная и решительная пара. Они оба будут служить Северным Волкам, вкладывая в это все силы, пока могут жить и дышать.
Что бы ни случилось.
На протяжении всей зимы Духам возносились пылкие молитвы. Хотя Огонь стал причиной уничтожения их дома у Хребта Ледяного Огня, ему радовались каждое мгновение каждого дня в те долгие, темные, голодные месяцы. За бьющим из земли источником, который клан обнаружил благодаря красной сойке, посланной Водой, ухаживали и не давали ему замерзнуть. Как и предсказывал Дуротан, пресная, легкодоступная вода привлекала дичь, поэтому еды стало больше, как и воды для питья. По крайней мере, сначала ее было больше. Но с течением времени к воде стало приходить все меньше животных, а те, что приходили, выглядели более мелкими и хрупкими, чем любые из тех, которых Дуротан видел раньше. Он вспомнил о тех «зеленых» талбуках, о которых рассказывал ему Кург’нал, и хотя они, слава Духам, таких пока не встречали, было ясно, что стада животных выкашивает какая-то болезнь. Северные Волки упорно принялись восстанавливать то, чего лишились во время поспешного бегства, – одежду, орудия труда, оружие – все это они мастерили застывшими пальцами при слабом зимнем освещении.
Одной ужасной ночью налетел снежный буран. Совершенно неожиданно – вот только что небо было ясным, ветер не дул, было даже теплее, чем в течение многих дней перед этим. А потом разразился буран, и он был беспощаден.
Два отряда охотников были застигнуты врасплох и выжили только потому, что сбились в тесную кучку, прижимаясь друг к другу и к волкам. Двое орков, мать и сын, отправившиеся к источнику, заблудились всего в нескольких шагах от лагеря, ослепленные снегом, сбитые с толку ветром, который толкал их то в одну, то в другую сторону и уносил голоса тех, кто их звал. Оставшихся в лагере замело снегом. Много дней ушло на то, чтобы оправиться от внезапного, кажущегося случайным нападения стихии.
Дуротан был вынужден запретить все попытки хоронить мертвых до весны. На то, чтобы отыскать и обмыть тела и собрать камни для их погребения, ушло бы больше энергии, чем любой из членов клана мог позволить себе потратить.
– Это моя жена! – кричал Грукаг. – Мой единственный ребенок! – Грукаг был известен своей уравновешенностью, а также физической силой. Даже когда он много лет назад бросил вызов на мак’гору орку из клана Повелителя Грома, он сделал это потому, что была затронута честь клана, а не потому, что был вспыльчивым и гневным. Но сейчас душевная боль Грукага была видна всем, ведь он только что потерял всю свою семью.
– Я не умаляю твое горе, – сказал Дуротан. – Я знаю, ты был очень привязан к ним. Нас становится так мало, что каждая утрата причиняет боль всему клану, мы все стали как одна семья. Но захотели бы Марга и Пурзул, чтобы ты умер только ради того, чтобы завалить их тела камнями? Хотели бы они, чтобы кто-то из Северных Волков умер, делая это?
Грукагу явно хотелось протестовать, но он не стал спорить. Хотя еще можно было достать еду и воду, их было очень мало, и воин понимал это, несмотря на свои страдания. Он лишь долгие мгновения смотрел на Дуротана, а потом мрачно кивнул и отвернулся.
В ту ночь Дуротан не мог уснуть. Драка лежала рядом с ним и нежно поглаживала грудь мужа, давая ему подумать. В конце концов вождь заговорил.
– Я в растерянности, – откровенно заявил он. – Черный волк отчаяния совсем рядом. Как я могу править своим народом, если ничего не в состоянии предсказать? Когда все, чему я научился, все, чему меня научил отец, может уничтожить один-единственный буран? Если бы больше членов клана оказалось вне укрытий…
– Но этого не случилось. – Драка приподнялась на локте и посмотрела на мужа. – Легко поддаться мрачным мыслям в темное время, когда солнце спрятало свой лик. – Затем она улыбнулась, что показалось ему неуместным. – Но даже когда мир кажется мертвым, жизнь продолжается.
Дуротан фыркнул:
– Сегодня мы потеряли несколько жизней. Даже Духи почти не говорят с нами. Дух Жизни…
Драка взяла его большую руку и положила ее на свой плоский живот.
– Здесь, – тихо закончила она за него, и голос ее дрогнул.
Дуротан уставился на подругу, едва смея поверить в то, что она ему говорит, а потом заключил ее в объятия и крепко прижал к себе.
Наступила весна, унылая и холодная. Дети залезали на деревья в поисках птичьих яиц, но чаще всего возвращались на землю с пустыми руками. Те животные, которые раньше стекались в эту местность на скудные пастбища, исчезли, уйдя кормиться на другие территории.
Зимой в клане воцарилась мрачная покорность судьбе. Теперь, когда земля оттаяла, всех охватило беспокойство, потребность двигаться, что-то делать.
Но когда вернулась робкая весна, вернулся и Гул’дан.
Послание, доставленное с гонцом, гласило: «Гул’дан, Предводитель Орды, желает вести переговоры с Дуротаном, сыном Гарада, сыном Дуркоша, вождем клана Северных Волков».
Дуротан долго смотрел на орка, сидящего верхом на поджаром сером волке, прежде чем задал вопрос: