– Эй! – крикнул Лотар, пытаясь привлечь внимание чудища. – Я здесь, глиняная рожа!

Он швырнул зубило в бугристую коричневую башку. Быстрей, чем можно было ожидать от такого гиганта, голем развернул голову и уставился на Лотара омерзительно-зелеными глазами. А затем он рванулся и прыгнул вперед, словно обезьяна невероятных размеров.

Его левый кулак с грохотом опустился. Лотар отскочил и покатился по полу – удар твари пришелся как раз туда, где он стоял секундой раньше. Затем последовал второй бросок. Голем с размаху опустил правый кулак в гибельную зелень источника. Когда его лапа вынырнула, светясь и роняя капли, то была уже не из глины, а из твердого черного камня. На сей раз, когда голем ударил, каменный кулак пробил пол насквозь, и Лотар провалился на нижний этаж.

Тем временем Кадгар швырнул в Медива молнию, однако Страж отразил ее, направив прямо в бассейн, наполненный Скверной. Медив принялся обстреливать юного мага молниевыми разрядами, сгустками энергии и огненными шарами. Кадгар каким-то образом ухитрялся блокировать их, стараясь отразить смертоносный град в сторону Медива. Но вместо того, чтобы попадать в Стража, магические заряды захватывала Скверна, и они начинали размытым кольцом кружиться над оскверненным источником. Без видимого напряжения Медив усилил атаку.

Собрав всю подвластную ему магическую энергию, Кадгар стянул в один кулак все магические струйки, кружившие над бассейном, и швырнул в противника. В последнюю секунду, когда стены вокруг начали рушиться, Страж нырнул в укрытие.

Все стихло. Неужели Кадгар сумел?..

Медленно, осторожно юный маг подкрался к тому месту, где скрылся Медив.

Но там никого не было. Страж исчез.

20

Дуротан с ревом подскочил к Гул’дану. Быстрый, как одна из стрел Драки, он впечатал кулак в челюсть колдуна, вложив в этот удар всю силу. Гул’дан, пойманный врасплох, пошатнулся и полетел на землю. Однако прежде, чем Дуротан успел развить преимущество, он вскочил на ноги, схватил Северного Волка за горло и, подняв в воздух, начал душить.

В глазах у Дуротана помутилось, но он продолжал сражаться. Он готов был сражаться, пока не умрет. Все, что ему надо было сделать – это выполнить обещание, данное Оргриму: показать Орде истинное лицо возглавлявшей их твари. Он несколько раз безуспешно ударил по искаженной зеленой роже Гул’дана, а затем его руки нащупали два гнусных рога. И, пока пальцы колдуна продолжали сжиматься, Северный Волк изо всех сил дернул за эти шипы, сломав один из них. Использовав острый конец рога как кинжал, Дуротан пырнул Гул’дана его собственным неестественным отростком.

Гул’дан вновь взревел, но уже не от ярости, а от боли. Он отшвырнул Дуротана на несколько ярдов. Сила удара вышибла дух из вождя Северных Волков. Зарычав, колдун бросился на противника. Он был огромен, тело его ощетинивалось гротескными шипами и рогами, а мышцы были сильней, чем у Дуротана. Он засыпал неприятеля убийственными ударами. Однако Дуротан уже пришел в себя. Он отбил могучий замах колдуна ударом ноги и увернулся от следующего. Гул’дан атаковал снова, и Дуротан снова уклонился, сам нанеся удар. Однако на сей раз Гул’дан перехватил руку противника и потянул его вверх. Растопырив пальцы, он прижал ладонь к груди Дуротана. Затем украдкой огляделся, и по его пальцам побежали зеленые искорки.

Внезапно ноги Дуротана задрожали, грозя подломиться. Воин ощутил, как нахлынула смертельная слабость, и увидел тонкую белую нить, тянувшуюся из его тела к ладони Гул’дана. Прямо у него на глазах тело колдуна стало еще больше, а мышцы еще крепче. Хмыкнув, Гул’дан перехватил предплечье Дуротана и вывернул из сустава. Тело вождя Северных Волков пронзила острая боль, затем раздался треск, и рука бессильно повисла.

Он упал на колени. Гул’дан отстранился, торжествующе скалясь, а затем занес колоссальный зеленый кулак для смертельного удара.

Дуротан закричал и с места прыгнул вперед, ударив колдуна в грудь головой, точно тараном. Тот, покачнувшись, отступил на несколько шагов, но Дуротан не дал ему шанса очнуться. Сжав здоровый кулак, вождь Северных Волков начал наносить удар за ударом. Каждый раз, когда его кулак врезался в неестественно-зеленую плоть, он заставлял себя вспомнить лицо одного из Северных Волков, раздувая пламя ярости и праведной мести. Курворш. Шаска. Кагра. Закра. Низка.

Драка.

Го’эл.

Ушей Дуротана достиг некий звук – но не пение крови в его собственных венах и не крики наблюдавшей за поединком толпы. Голос принадлежал человеку, и все же не совсем – и этот голос нараспев выводил заклинание. В груди Дуротана вспыхнула надежда. Гул’дан должен был стоять возле портала и высасывать жизни невинных человеков, чтобы открыть Великие Врата и привести в этот мир остальную Орду. Но вместо этого он был здесь, на поединке с Дуротаном.

Однако Гул’дан тоже услышал это и обрушил сжатый кулак на искалеченную руку Северного Волка. Тот взревел от боли и лишь волевым усилием избежал беспамятства, но все же отшатнулся назад и рухнул на четвереньки.

Гул’дан выругался, не пытаясь развить преимущество.

– У меня нет на это времени, – пробормотал он. – Чернорук!

Военный вождь оценивающе взглянул на Дуротана, подмечая и бесполезно повисшую руку, и кровь на лице и теле, и судорожное, прерывистое дыхание. Затем он перевел взгляд на Оргрима и на флаг, который Дуротан так дерзко швырнул в грязь. И, наконец, он обернулся к Гул’дану.

И ухмыльнулся.

– Это мак’гора, – сказал Чернорук. – Мы не отступим от наших традиций. Продолжай бой!

Гул’дан пронзил военного вождя яростным взглядом, и Дуротан ощутил новый прилив надежды. Если Чернорук уже понял, как злобен и бесчестен Гул’дан, то поймут и остальные.

Колдун снова набросился на Дуротана, но теперь в нем уже ничего не осталось от глумливой самоуверенности – лишь отчаяние и дикая спешка. Это делало его удары сильнее, но также и лишало его осмотрительности. Снова и снова Дуротан уклонялся от ударов, которые могли бы сокрушить его череп, и сам удачно пробивал защиту колдуна, пусть и одной рукой. Но когда Гул’дан попадал в цель, ему невозможно было противостоять. Дуротан уже не раз успел почувствовать, как под кулаком колдуна трещит сломанное ребро, однако не собирался сдаваться.

«Продолжай драться. За свой клан. За тех орков, что еще живы. За их детей».

Удар в живот, заставивший его согнуться пополам и отшатнуться в последнюю секунду. Еще удар, на этот раз скользящий и стоивший ему зрения в одном глазу. Дуротан готов был вынести все.

Он продолжал бой. И чувствовал, что расклад меняется.

Там, где раньше звучали насмешливые крики и издевки, сначала воцарилась тишина, а потом послышался восхищенный шепоток. Гул’дан крутанул головой и уставился на орков. На «свою» Орду.

А затем, скривив губы в презрительной гримасе, он прижал ладонь к груди Дуротана и начал высасывать энергию противника.