Почему тогда при, казалось бы, столь выдающихся тактико-технических данных, сами армейцы к идее принятия «Искандера» на вооружение относились без восторга? Разгадка, возможно, кроется в осторожных репликах генерала Зарицкого. В марте 2005-го он похвалил «Искандер»: тот, мол, «способен взаимодействовать с космическими средствами разведки, беспилотными летательными аппаратами, а значит, работать по целям в реальном масштабе времени». Но тут же заметил про эти самые «средства», что их у нас фактически нет: «Примерно то же можно сказать и об отдельных элементах, составляющих системы разведки, управления огнем. К большому сожалению, их количество еще не отвечает масштабу тех задач, которые стоят перед нашим родом войск. Хотя на этом направлении ведется активная работа…» В переводе на нормальный язык сие означало: ракету наводить на цель нечем! Так ведь и ныне со спутниковым наведением совсем плохо, беспилотников реально нет вообще, а грузинская кампания в очередной раз показала, сколь фатально обстоит дело с воздушной разведкой. Правда, в рекламных проспектах радостно сообщается: «Определять цели для ракетного комплекса можно не только при помощи спутника-шпиона или самолета — это может сделать обычная разведгруппа, или даже один солдат». Да уж, ноу хау! Комплекс, точность попадания которого зависит «всего лишь» от успешности действий заброшенной в тыл противника группы спецназа, которая еще должна найти объект и выйти к нему, а затем и навести на цель ракету — писк сезона. Только не осени 2012-го или весны 2013 года, а, скажем, лета 1943-го… И можно понять скептизицзм военных: какой прок от новейшей ракеты, если все делается по-старинке?
Кстати, называть «Искандер» совсем уж новейшим средством вообще некорректно — эксперты прекрасно знают, что по сути это на все 100 % еще советская разработка. Во всяком случае, практически все «суперновации», о которых с таким придыханием твердят пиарщики, реализованы, испытаны, проверены и использованы еще в системах «Точка» (разработка 1968–1973 гг.), «Точка-У» (1989 г.) и «Ока» (1976–1983 гг.). Мои собеседники-артиллеристы утверждали, что разработка «Искандера» велась давно, параллельно с «Окой». А когда «Ока», согласно договору о РСМД, была уничтожена и проект «Ока-У» заморожен, полученные наработки решили использовать иначе. Примерно в 1988 году заказчик (МО СССР) предложил доработать комплекс «Ока-У», уменьшив его дальность. По одной из версий, проект изначально именовался «Тендер», затем его слили с «Искандером» в единый. Классика жанра: соедини проекты, внеси лакировочные изменения и подай как совершенно новый образец. По утверждению моего собеседника, работавшего ранее в Главном ракетно-артиллерийском управлении (ГРАУ) Минобороны, за постсоветское время в артиллерии не сделано никаких реально новых наработок — ни в ствольной, ни в ракетной. И выдаваемое за новое — разработки советского времени, тоже устаревшие. Генерал вспомнил, как во второй половине 1980-х годов одно из управлений Генштаба провело проверку множества артиллерийских КБ и НИИ, выяснив: за предыдущие 20 лет, то есть с середины 1960-х годов, там не создали ничего нового…
Может, не все так грустно. Только не обнадеживают проговорки военачальников. Тот же генерал Зарицкий выдал в другом интервью про «Искандер»: «Были, правда, отдельные проблемы в системе управления… Потребуется еще некоторое время для шлифовки всех систем… комплекс еще будет дорабатываться, будут совершенствоваться эксплуатационные вопросы».
— Если отвечающий за принятие комплекса на вооружение генерал-полковник вслух говорит об «отдельных проблемах», да еще и «в системе управления», — развел руками бывалый артиллерист, — в переводе на нормальный язык это означает только одно: изделие небоеспособно, ракета не всегда летит так, как надо, и туда, куда ее направляют. Эксплуатационные вопросы? На нашем языке это означает, что подготовка к запуску смертельно опасна для самих ракетчиков. Считай, — вздохнул собеседник, — что начальник артиллерии открыто выразился: лежала бы себе эта ракета подальше от нас, и было бы чудесно.
А уж то, что серийное производства распиаренного комплекса наладить не могут, вообще не удивляет. Не зря же генерал Анатолий Ситнов, экс-начальник вооружений, последние несколько лет твердит: «Мы не можем перейти от выпуска отдельных образцов к серийному производству вооружения и техники». Потому как общий системный кризис ВПК: сколь прекрасное изделие ни создавали бы в НИИ и КБ, серийный выпуск их почти невозможен.
Ракеты для «Искандера» должен делать Боткинский завод (Удмуртия). Только вот способен ли он справиться с таким заказом? Никаких сведений о наличии реального заказа на «Искандеры» нет. А завод и без них загружен — там ваяют баллистические ракеты для комплекса «Тополь М». Там же запланировано разместить и заказ на печально знаменитые ракеты морского базирования «Булава» — тех самых, которые то не взлетают, то взлетают, но не летят, или летят, но не так и не туда. Вот только из открытых источников известно, что Боткинский завод не может выдавать больше четырех-шести «тополей» в год, а тут еще и «Булава». Какие уж там некогда прогнозируемые 700–1000 «Искандеров» лишь на экспорт ежегодно?! Директор ФГУП «Боткинский завод» Виктор Толмачев как-то сказал: во всех бедах виноваты сами военные, потому что заказ по ракетам «выдается на уровне, который не обеспечивает загрузку основных технологических мощностей». Но при чем тут загрузка с военными впридачу, если, как сам директор и признает, производство не может обеспечить должного качества продукции?! Производственник, правда, кивает на смежников: у них, мол, «износ основного технологического оборудования превышает допустимые нормы». Только ведь и у самих воткинцев с этим не лучше. Не говоря уже о том, что за последние годы и разработчики, и производственники стремительно растеряли остатки наиболее квалифицированных кадров (но это уже отдельна история).
Получается, под крики о «чудо-оружии» шло циничное продавливание сырого изделия? Потому что это чины, ордена, премии и, главное, госзаказ, авансы и кредиты под серийное производство — совсем другие деньги. Выдаиваемые под фантом или одноразовые изделия ручной сборки, которые невозможно запустить в серию.
Колеся летом 2010 года по стране, тогда еще премьер Владимир Путин неустанно говорил о самом важном. Наряду с охватившими страну лесными пожарами, жуткой засухой и скачком цен на продовольствие таким же важным оказалась и Глобальная навигационная спутниковая система — ГЛОНАСС. Новостные сводки буквально пестрели этой аббревиатурой: вот Путин допрашивает про ГЛОНАСС вице-премьера Сергея Иванова, вот он уговаривает израильского вице-премьера и министра обороны Эхуда Барака разрешить России разместить в Израиле дальномерную лазерную станцию системы ГЛОНАСС.
Премьер говорил о ГЛОНАСС на церемонии открытия российского участка нефтепровода Россия — Китай и, как заправский коммивояжер, пиарил его во время своего автопробега по трассе Чита — Хабаровск. В августе того же 2010 года Путин провел в Рязани масштабное совещание по вопросу использования ГЛОНАСС. Лишь за первые девять месяцев того года на сайте председателя правительства было выложено не менее 45 ссылок на его ГЛОНАСС-спичи! Полное ощущение, что на наших глазах рождалась очередная национальная идея, хотя это всего лишь навигационная система, пусть и спутниковая.