На сделанных сразу же после атаки фотографиях можно видеть «Позарику», стоящую неподвижно. Нефть вытекает с обеих сторон корабля. По поступившим позже разведданным брошенное судно прибилось к берегу рядом с Корфу, где глубина составляет три морские сажени.
Три дня спустя, 24 августа, разведка обнаружила еще одну цель – маленький танкер водоизмещением 1500 тонн под названием «Диелпи». Танкер видели рано утром выходящим из пролива Таранто в сопровождении двух миноносцев и прикрытия с воздуха, состоящего из «макки» и «Юнкерсов-88». Гиббс решил отложить атаку и нанести удар в сумерках. Находящийся под постоянным наблюдением конвой в начале вечера достиг точки в нескольких милях к югу от Корфу.
Гиббс послал на задание девять «бьюфортов» в сопровождении девяти «бьюфайтеров», шесть из которых должны были подавлять зенитный огонь, а три несли на себе бомбы. Ударом руководил Аллсопп, а Ворсделл и Маршалл были ведущими остальных двух звеньев.
Подразделение поднялось в воздух в 16.45, пятнадцать минут придерживалось восточного курса, как обычно, а затем повернуло на северо-восток к Корфу. По последним разведданным, два миноносца шли впереди, поэтому решено было провести атаку с кормы.
Один из пилотов звена Ворсделла, Гордон Хед, обнаружил, что в его турели не установлены пулеметы. Он сообщил о неполадках своего самолета и повернул назад на запасной аэродром, находившийся в миле от основного. Через несколько минут он уже приземлился там. Заглушив моторы, он увидел, как к нему кто-то быстро приближается на велосипеде. Это был Гиббс.
– Что случилось?
Гиббс сидел на велосипеде, крепко опершись ногой на педаль. Он вспотел от быстрой езды и с раздражением ждал ответа. Хед смотрел на него сверху из бокового окна кабины. Он находился на Мальте лишь четыре дня в чине сержанта-пилота, и Гиббс для него был богом.
– Виноват, сэр. Оружейники забыли установить мои пулеметы. Я не смог лететь дальше.
– Не смог? Что значит «не смог»? Тебя же сопровождали истребители. Разве не так? Почему же я мог летать на операции с одним мотором?
Про себя Хед оценил это как явное преувеличение, но он не мог спорить по такому вопросу со своим командиром. Кроме того, он прекрасно понимал, что имел в виду Гиббс.
– Виноват, сэр. Если б я знал, что вы хотите, чтобы я продолжил полет, я бы так и сделал.
Гиббс проигнорировал его замечание:
– Ты понимаешь, что это может значить для других? Чем сильнее ударная сила, тем у вас больше шансов прорваться. Каждый, кто отходит в сторону, снижает эти шансы и увеличивает опасность для других быть сбитыми. Ты это понимаешь?
– Да, сэр.
Хед был воспитан так, чтобы посчитать отсутствие пулеметов в турели основательной причиной для объявления своего самолета непригодным для выполнения задания, но он чувствовал, что в тех же самых условиях Гиббс не отказался бы от полета. Никто никогда не слышал, чтобы Гиббс ставил машину на ремонт перед заданием, и никто никогда не считал, что ему постоянно везет.
Гиббс наблюдал за Хедом, за его реакцией, оценивая его самого, его способности, решимость и преданность. Мальта была трудной школой, и Гиббс решительно отсылал с острова экипажи, которые не соответствовали его требованиям, объявляя их недостаточно морально подготовленными. Однажды он услышал, как два офицера с сомнением высказывались по поводу значимости наносимых ими ударов и необходимости подвергать эскадрилью опасности дальнейших тяжелых потерь. Он отослал их с острова в течение двадцати четырех часов. Иногда такие вещи могли показаться неблагородными, однако судьба целой армии зависела от их ударов. В результате использования таких методов он превратил 39-ю эскадрилью в элитное подразделение.
– Ну что, ты летишь?
Хед совершенно оторопел от такого прямого вопроса. Остальные самолеты поднялись пятнадцать минут назад. Он уже не сможет их догнать и смирился с тем, что выбыл из строя. Но Хед не мог себе представить, что все закончится именно так.
Если взлететь сейчас, то, вероятно, его будущее будет непредсказуемым. Одинокий самолет, опоздавший более чем на двадцать минут к атаке на уже поднявшую тревогу цель. Если же не сделать этого, его будущее может оказаться еще печальнее.
Вместе с тем Гиббс не давал ему конкретного приказа. Он оставил пилоту право решать самому. Хед никогда не забудет вид острого подбородка Гиббса и его оценивающего взгляда. В них светился вопрос: ну, парень, покажи, из чего ты сделан?
Для гордого юноши, каким был Хед, ответ мог быть лишь один. Он снова завел моторы, вывел машину на старт и отправился вслед за другими.
Хед получил от штурмана курс, который должен был привести его прямиком на Корфу, срезав два угла, по которым шло остальное подразделение. Таким образом, он получал шанс поравняться с товарищами. Самолет шел гораздо быстрее экономичной крейсерской скорости, и пилоту постоянно приходилось следить за потреблением горючего. Ему удалось сэкономить время, и, когда показалась южная оконечность Корфу, Хед почувствовал, что, если повезет, он сможет присоединиться к остальным вовремя.
Справа он заметил самолет и стал высматривать в небе остальных, но этот самолет был один, и он преследовал его. Это был «Юнкерс-88».
Однако расчеты Хеда оказались не такими уж неправильными. Когда летчики подразделения, состоявшего из «бьюфортов» и «бьюфайтеров», летели в напряжении, свойственном последним моментам перед атакой, они неожиданно увидели одинокий «бьюфорт», словно появившийся ниоткуда, яростно преследуемый вражеским истребителем. Кто бы это мог быть? Пилоты, находившиеся под защитой «бьюфайтеров», с наигранным ужасом показывали друг другу на этот самолет и уже приготовились понаблюдать за забавной сценой.
К счастью, у одного из пилотов «бьюфайтеров» оказалось достаточно чувства товарищества. Среди всеобщего возбуждения он оторвался от подразделения, атаковал «Юнкерс-88» и сбил его. «Юнкерс» упал в море.
Хед присоединился к своему подразделению как раз вовремя. Впереди показался танкер, примерно в десяти милях от греческого побережья.
Где-то в пяти милях от цели Макгарри, штурман Аллсоппа, выстрелил желтой ракетой. Это был сигнал для «бьюфайтеров» проследовать вперед и подавить огонь кораблей сопровождения. После сигнала ведущего курсировавший над конвоем «Юнкерс-88», оснащенный глубинными бомбами на случай атаки подводных лодок, подал на этот раз уже свой сигнал конвою, сбросил свои бомбы и приготовился к схватке, но как раз в этот момент был по ошибке сбит огнем своего же миноносца.
«Бьюфайтеры» пошли вперед и начали бомбить танкер, а затем открыли огонь по палубам двух миноносцев. Один «бьюфайтер» был сбит. Летчикам «бьюфортов» показалось, что бомбы упали мимо. Торпедная атака шла по плану. «Бьюфорты» прошли вдоль обоих бортов танкера и затем развернулись для атаки сбоку. Аллсопп зашел с правого борта танкера, второе звено – с левого, последнее звено «бьюфортов», ведомое Маршаллом Лосем, наблюдало за уклонными маневрами танкера и в конце концов нанесло свой удар с правого борта. Этому звену не повезло больше всех. Дьюхерст, старослужащий 42-й эскадрильи, который ходил вместе с Динсдейлом в атаку на «Гнейзенау», а потом против «Принца Евгения», был сбит. Это было его первое задание на Мальте.