Тело у нее болело. Сначала яд библиотекаря, затем авария, а потом то, что с ней сделали в больнице. В ее теле больше не чувствовалось молодости. Из нее вытянули всю энергию. Она ощущала себя старой, хоть и выглядела молодой, но не была ни той, ни другой.

Звякнул колокольчик на двери.

– Мы закрыты, – сказала она. – Извините. Я знаю, что написано «открыто». Но это совсем не так.

Ответа не последовало. Джеки подняла взгляд и увидела женщину в деловом костюме. Та посмотрела на нее, но, казалось, ее не видела. В одной руке она держала небольшую картонную коробку, а в другой – большую металлическую тяпку, на острие которой виднелось темно-коричневое пятно с несколькими спутанными клочками волос.

– Я же сказала, – повторила Джеки. – Мы закрыты.

Женщина положила оба предмета на прилавок и принялась мыть руки, напевая себе под нос.

– Эй, извините, мадам. Я не могу это принять. Я больше не могу это делать.

Посетительница закончила мыть руки. Ее трясло, упавшие волосы закрывали ей лицо. Она не смотрела ни на коробку, ни на Джеки.

– Забирайте свои вещи и уходите, черт вас подери!

Женщина не трогалась с места. Она стояла, словно ждала, пока ее отпустят. Джеки вздохнула. У нее страшно болела спина, и невыносимо чесалась рука под гипсом. Она никогда не чувствовала себя столь далекой от своего «я».

– Ну хорошо. Вообще-то я не смогу выдать вам квитанцию, потому что на ней будет написано только «Кинг-Сити», я вам ничего не заплачу, вы ни на секунду не умрете, и я не выставлю ничего на продажу. Просто распишитесь вот тут, и можете идти. Договорились?

Женщина написала на квитанции имя «Катарина», положила ручку на стол и спросила тихим, сдавленным голосом:

– Теперь все?

Джеки кивнула. Катарина вздрогнула и вышла из ломбарда улыбаясь, с гордо поднятой головой – совсем другой женщиной, чем та, что входила в заведение.

Джеки взяла тяпку и здоровой рукой неловко опустила ее в стоявшую рядом мусорную корзину. Потом открыла коробку. Внутри лежало изуродованное тело тарантула. Его рубили и рубили до тех пор, пока не изувечили до полной неузнаваемости, сделав похожим на несобираемую головоломку. Джеки выглянула за дверь и увидела, как задние огни машины Катарины медленно исчезали на шоссе. Вздрогнув всем телом, Джеки швырнула коробку в мусорку.

Огни и голоса в пустыне исчезли. Джеки сидела одна в темном ломбарде, ни на что особо не глядя и ни о чем особо не думая. Где-то вдали Катарине стало лучше. Где-то в «нигде» тарантулу стало вообще никак.

Глава 36

Диана купила билет на автобус до Кинг-Сити. Все оказалось так просто.

Автобус отправлялся в семь утра. Диана взяла с собой небольшой чемодан и немного наличных денег. Она вошла в совершенно стандартный автобус серого с металлическим отливом цвета с длинным прямоугольным кузовом, двумя плоскими ветровыми стеклами, семью колесами и несколькими узкими обзорными щелями по бокам, чтобы пассажиры могли наслаждаться сильно искаженными видами внешнего мира.

Автобус выехал с автостанции и выкатился на шоссе. Диана снова попыталась послать Джошу сообщение и позвонить ему. Это причиняло ей душевную и физическую боль, однако своих попыток она не оставляла. Она пожалела, что с ней нет Джеки. Было бы куда легче находиться рядом с кем-то, кто поддерживает тебя, кто целеустремлен, бесстрашен и молод, как Джеки, но та шла своей тернистой стезей, и Диане придется делать все самой.

Сидевший через проход от нее мужчина заснул, едва они тронулись в путь. На нем был рабочий комбинезон и деревянная каска. Он оказался одноруким, и единственную свою руку закинул за голову. На трицепсе красовалась татуировка, изображавшая пучок салата, усеянный муравьями. Между широких листьев торчали две голых человеческих ноги, а под всем этим – надпись по-испански «СЕРДЦЕ».

Диана слушала, как он дышит. Вдыхал он долго и размеренно, упруго втягивая в нос струйку воздуха. Выдох у него начинался с приглушенного причмокивания, как звук открываемой двери холодильника, и заканчивался долгим присвистом.

Диана закрыла глаза и попыталась дышать вместе с мужчиной. Она закинула руку за голову и задышала произвольно.

Вчера она позвонила в Тайную полицию шерифа и сообщила, что пропали ее машина и сын. Когда ее попросили описать машину, она рассказала о ее цвете и форме. Это совпало с представлениями полиции о том, как выглядит пропавший темно-вишневый «форд»-хетчбэк. Когда ее попросили описать Джоша, она заплакала. Это совпало с представлениями полиции о том, как выглядит ее пропавший сын-подросток.

Тайная полиция, оказавшаяся у двери Дианы всего через несколько секунд после того, как она произнесла слова «Тайная полиция» в кое-как спрятанный над холодильником микрофон, заявила, что станет его искать.

– Мы уже ищем его, – сказали полицейские, стоявшие совершенно неподвижно. Над домом пролетел вертолет, но к делу это не относилось. Вертолеты почти всегда летали над домами.

«Вертолеты охраняют нашу свободу», – подумал дом.

«ВЕРТОЛЕТЫ ОХРАНЯЮТ НАШУ СВОБОДУ», – гласили развешанные по всему городу плакаты.

– Вертолеты охраняют нашу свободу, – сказала Диане Тайная полиция шерифа еще тогда, на кухне, а потом повторяла то же на всех светофорах, на городских мероприятиях и через громкоговорители на крышах патрульных машин, круживших каждое воскресное утро по тихим районам.

Она показала полиции бумагу, исписанную словами «КИНГ-СИТИ». Один из полицейских поднес бумагу к лицу, после чего показал другому, который понюхал ее, а затем уронил на пол, куда быстро по-пластунски подполз третий – в толстых резиновых перчатках и с прозрачным пластиковым пакетом в руке. Третий полицейский схватил бумагу рукой в перчатке, поместил в пластиковый пакет, запечатал его и написал на нем «Нет!» черным маркером. После чего уполз, оставив пакет лежать на том же месте.

Похоже, они вообще не собирались ей помогать. На следующий день она встала пораньше и взяла такси до автостанции.

Когда автобус тронулся с места, она постаралась уснуть, но не смогла. Она заставляла себя сидеть прямо, но чувствовала зуд в боку, и приходилось все начинать сначала. Автобус держался боковой траектории, которая казалась плоской и прямой. Каждый раз, когда она, прищурившись, смотрела в обзорную щель, она видела лишь однообразную пустыню.

Батарейка у нее в телефоне почти села, хотя Диана зарядила ее перед выходом из дома. В любом случае сигнал не ловился, так что нельзя было ни позвонить, ни принять звонок. Она пожалела, что не взяла с собой в дорогу одобренную муниципалитетом книгу вроде «Каникул» Деб Олин Унферт или «Полного собрания пьес и поэзии Курта Рассела».

Мужчина через проход ни разу не пошевелился. Его плавное дыхание не меняло ритма, сделавшись похожим на воздушный метроном.

Автобус двигался без остановок несколько часов, а она не могла ни заснуть, ни почитать, ни воспользоваться телефоном. В проплывавших мимо пейзажах не было зрительной сложности, а в поездке не ощущалось внутренней фактуры. Диана была благодарна мужчине с татуировкой из листьев салата. Она обожала его, этого мужчину. Он был великолепен с точки зрения эстетики и ауры. Она обожала его, как обожают старый мост, шерстяной свитер или звук растущего тюльпана.