Однако немедленно выйти не удалось, Кирилл вдруг вспомнил про незаконченное вчера дело: похороны лисицы. Вечером, опасаясь праведного гнева супруги, он всего лишь вытащил мертвого зверька из багажника и положил вместе с лопатой неподалеку, возле буйно разросшихся кустов сирени.
Ритуал не затянулся: неглубокая яма и коротенькая прощальная речь, причем мысленная: ну вот, кумушка, не воровать тебе больше куриц, не гоняться за зайцами, даже не украсить своим мехом плечи городской модницы… Соблюдать надо было правила дорожного движения. Аминь.
Вернув лопату в сарай, Кирилл вновь зацепился взглядом за незаконченный резной ставень на верстаке, увидел при дневном свете еще две заготовки в углу… И решил, не откладывая, прояснить один маленький вопрос.
Окна выходящего на улицу фасада высоко, искать лестницу не хотелось, — и Кирилл обревизовал два маленьких окошка, выходящих на скотный выгон.
Ага, вот след от вывинченного шурупа, вот еще один, а вот этот вывинчиваться не захотел, и занимавшийся демонтажем человек пустил в ход грубую силу — головка отломилась, излом блестит металлическим блеском, не успел покрыться коррозией…
Все ясно. Дом Викентия ничем не отличался от прочих домов Загривья: те же ставни и наверняка с тем же орнаментом… Однако кто-то их снял и унес, причем недавно.
Интересно, зачем?
1
Шестьдесят пять лет — немалый срок.
В сравнении с человеческой жизнью, разумеется. Для деревьев, зачастую исчисляющих свой земной путь веками, — уже меньше. Для Земли, ведущей счет на эры и эпохи, — невесомое и мимолетное мгновение…
Так думал Кирилл, поднимаясь на гриву по склону, испещренному старыми воронками — буквально одна на одной…
Мало, очень мало осталось ветеранов, переживших бои на Лужском рубеже. Из здешних берез и осин лишь немногие, самые старые, сохранили память о страшном лете сорок первого года. А вот земля помнит все… Шрамы, истерзавшие ее тело — следы бомб и снарядов — заплыли, затянулись травой и кустарником, но не исчезли… И никуда не делась дремлющая в глубине ржавая смерть — до сих пор уносящая порой жизни охотников или грибников, запаливших костер в неудачном месте. У земли долгая память. И долго мстит она потомкам когда-то изуродовавших ее людей…
Впрочем, здесь и сейчас попадались ему и относительно свежие раны на теле матушки-земли — небольшие шурфы с кучами выброшенного наружу грунта. Наверняка дело рук местной молодежи. Подростки в местах былых жестоких боев, как им не запрещай, все равно идут и копают землю в поисках чего-либо стреляющего или взрывающегося. Мальчишеская тяга к оружию неистребима…
Троих «черных следопытов» они с Мариной повстречали вчера, по дороге на свиноферму. Парнишки лет пятнадцати-шестнадцати шагали, видимо, как раз с гривы. У двоих инвентарь, заурядный для доморощенных любителей раскопок, — лопаты и примитивные щупы: заостренные железные штыри с деревянными рукоятками. А вот у третьего…
У третьего на плече лежал металлоискатель «Юниор» — агрегат, хорошо знакомый Кириллу, он и сам пользовался таким на берегах Суходольского озера и реки Бурной… Не самая навороченная и дорогая модель, не напичканный суперсовременной электроникой «Гарретт-2500» — позволяющий отличить лежащую глубоко в земле монету от кольца той же массы. Однако вполне надежная рабочая машинка, легко засекающая какой-нибудь ржавый наган на метровой глубине. А снаряд хорошего калибра — на вдвое большей.
Кирилла удивило наличие такой техники у деревенского любителя… Неужели находки позволяют окупить вложения?
Ясно одно: раз уж перешли на металлоискатели, то все, что можно было собрать с поверхности, — собрано. И глупая смерть от подвернувшейся под ногу мины не грозит…
Он прошел по гриве уже метров четыреста. Воронки по-прежнему занимали большую часть поверхности, — ровных, незатронутых полянок мало. Да и размеры у них невелики.
Однако…
Это какие же чудеса героизма показали здесь в обороне прижатые к болоту ополченцы, что на них высыпали в полном смысле слова град смертоносного железа? Наверное, рядом с ними сражались и кадровые части РККА… И все равно сомнительно. Нет смысла тратить такие силы на добивание окруженных. Достаточно надежно блокировать попытки прорыва — и без подвоза боеприпасов и пищи, без эвакуации раненых долго противник не повоюет…
Загадка. И Кирилл чувствовал: он ее разгадает… Да, новая книжка получится куда более сенсационная, чем «Суванто-ярви», — та привлекла внимание лишь узких специалистов. Чем черт не шутит, вдруг удастся заинтересовать какое-нибудь большое издательство? Заманчивые перспективы…
В поросли молодого кустарника обнаружилась натоптанная тропинка. Кто-то здесь ходил, и не раз… Куда и зачем — выяснилось быстро: пройдя по тропе десятка два шагов, Кирилл очутился на краю широкой воронки с пологими склонами. И удивленно присвистнул…
Вот это да!
В воронке лежали боеприпасы, выложенные рядами на склонах. Старые, поржавевшие снаряды и минометные мины. Многие десятки, если не сотни…
Присмотревшись, Кирилл понял: перед ним пустышки. Фантики от конфет. Скорлупа от орехов. Взрыватели вывинчены, корпуса вскрыты, взрывчатка извлечена. Отходы производства «черных следопытов». Ну и масштабы у них, однако…
О ценах черного рынка на тринитротолуол Кирилл не имел понятия, никогда не поддавался искушению заработать на сделанных находках. Однако на металлоискатель хватит, без сомнения…
Пустышки — но выглядит груда металла более чем внушительно. Обязательно надо вернуться сюда с профессиональным фотоаппаратом — такой кадр украсит будущую книгу.
Он спустился по склону, внимательно рассматривая экспонаты ржавой коллекции. Зачем-то они были рассортированы — лежали рядами, сгруппированные по видам и образцам.
Знакомые все штучки…
Большей частью минометные мины — граждане, занимающиеся самочинными раскопками, именуют их «летучками», чтобы не путать с противотанковыми и противопехотными. Вот этими стрелял тяжелый немецкий миномет. И этими тоже он — так называемая «прыгучая мина», для более эффективного поражения живой силы… А вот другие — к легкому, пятидесятимиллиметровому, немного, всего три… Все правильно, к сорок первому году как раз два калибра: 81 и 50 миллиметров, — и состояли на вооружении вермахта…
Любопытно, что советский миномет, разработанный несколько позже немецкого 81-миллиметрового, имел калибр на один миллиметр больше. И спокойно стрелял трофейными немецкими минами. А наши в ствол немецкого не пролезали… Не забыть бы помянуть этот факт в новой книжке.
Следующие экспонаты нашей летней коллекции — немецкие пушечные снаряды. Тоже все логично: 75-миллиметровая пехотная пушка и 105-миллиметровая пехотная же гаубица. Значит, немцы не стали подтягивать сюда 150-миллиметровки, справились и без них… Дескать, много чести для ополченцев.